Ночь в Шотландии - Карен Хокинс

Мэри расправила плечи и помчалась к двери, всем своим видом демонстрируя оскорбленные чувства. Когда она пролетала мимо, Ангус уловил легкий запах лаванды, исходивший от ее волос, и в ту же секунду его тело испытало болезненное напряжение страсти. Проклятие.

— Мисс Херст, — сурово сказал Ангус, когда Мэри дошла до лестницы, — до сих пор я терпеливо относился к проявлениям вашего недовольства. Больше терпеть это я не намерен. Если вы станете шуметь в своей комнате причем любым способом, я отменю свое разрешение покидать пределы комнаты на три часа в день и лишу вас еды.

— Вы не посмеете, — высокомерно заявила Мэри.

— А вы попробуйте, — посмотрел ей в глаза Ангус, провоцируя ее вызвать крайние меры с его стороны.

О, как ему хотелось наказать ее, продемонстрировать свое недовольство. Как она осмелилась соблазнять его, дразнить, и оскорблять?

Мэри развернулась на каблуках и ушла. Два лакея, не спуская с нее глаз, ни на шаг не отставали от нее, словно она была диким зверем, которого надо содержать в клетке.

Ангус вышел на улицу и хлопнул дверью так, что замок содрогнулся. Единственный зверь, которому нужна клетка, находится у него в бриджах. Что, черт возьми, с ним происходит?

С полным хаосом в голове он направился на конюшню, чувствуя, как ноет от неудовлетворенности тело.

Конюхи поняли настроение хозяина по выражению его лица и поспешили уйти, оставив его одного. Ангус снял свой сюртук, жилет, рубашку и шейный платок, отбросил в сторону шелковый шарф. Оставшись в бриджах и сапогах, он начал двигать огромные тюки сена, лежавшие вдоль стены. От этой работы напряглись мышцы рук и спины, болезненно натянулись шрамы, но он продолжал ворочать тяжелые тюки, останавливаясь, только чтобы утереть пот со лба. Так граф восстанавливал свои силы после пожара, так побеждал воспоминания, которые невозможно было забыть, так растягивал обгоревшую кожу, восстанавливая двигательную способность рук. И так он уничтожал свое влечение к мисс Удаче, будь она неладна.

Ангус поднимал тюк за тюком, складывая их в одну сторону. Вскоре он уже весь обливался потом, спина болела, а шрамы горели так, словно их снова охватил огонь. Но его главная цель была достигнута. Он больше не хотел мисс Херст.

— Ангус?

Он выпрямился, потирая спину. В открытых дверях стоял Нисон.

— С тобой все… в порядке?

— Со мной все хорошо.

Ангус чувствовал, что слишком устал, чтобы двигаться. У него дрожали ноги, а сердце колотилось так, словно было готово выпрыгнуть из груди.

— Я пришел узнать, будешь ли ты работать с новыми артефактами.

— Как только приму ванну.

В полном изнеможении Ангус поднял свою одежду, вытер пот и пошел к дому, злясь на досадное присутствие кузена.

— Ангус, — Нисон с обеспокоенным видом шел сзади, — я вижу, мисс Херст расстраивает тебя. Может, тебе следует покинуть Нью-Слэйнс на несколько дней, пока не приедет мистер Янг. Я сам могу присмотреть за мисс Херст и…

— Нет. Я не побегу из Нью-Слэйнс, как ошпаренный кот. Это мой дом. Здесь я родился и здесь умру.

«Я любил, жил и умер здесь, как другие». Ангус закрыл глаза, но перед ним появилось не Кирино лицо. Возникшее в его воображении лицо было круглее, в обрамлении белокурых волос с медовым оттенком, с темными карими глазами, очаровательным носиком и самыми мягкими губами на свете…

Сердце на мгновение замерло от волнения, отозвавшись болью в груди, и Ангус прибавил шаг. Нисону пришлось едва ли не бежать за ним следом.

— Я знаю, что для тебя это тягостные воспоминания, — озабоченно бормотал он.

Ангус бросил на кузена раздраженный взгляд: казалось, Нисону известна каждая его мысль. Однако не мучительная память о Кире держала Ангуса в своих тисках. Это была волна самой настоящей разгоряченной страсти, по своей силе во много раз превосходящей ту, что ему доводилось испытывать прежде.

Ангус с болезненным свистом выдохнул. Как это нелепо так привязаться к женщине, которую едва знаешь. К женщине, которую он подозревает в обмане. Нелепо и глупо, а он не выносит ни то, ни другое.

— Ангус, я знаю, — пыхтел сзади Нисон, — ты крупно поговорил с мисс Херст. Думаю, всем в замке известно об этом.

— И что?

— Я… — Нисон резко остановился, тяжело дыша. — Ты не мог бы сбавить темп? Мне трудно бежать за тобой и еще разговаривать.

— В чем дело, Нисон? — резко спросил Ангус, остановившись.

— Я… я просто подумал, может, нам стоит попросить Муира сервировать завтрак в библиотеке, как делали раньше, пока…

«Пока не погибла Кира». Ангус будто слышал эти слова, хотя кузен не произнес их вслух.

Черт, неужели ему никогда не позволят забыть Киру? Неужели даже спустя столько лет каждое мгновение его жизни будет наполнено горьким привкусом вины? И хотя Нисон не собирался этого делать, печальный тон кузена напомнил Ангусу о смерти его жены гораздо острее, чем это сделала женщина, находящаяся в комнате в башенке. Мэри стерла все мысли о Кире и вообще все здравые мысли, по правде говоря.

— Можем заказать яйца пашот, если хочешь, — неуверенно улыбнулся кузен. — Я знаю, тебе нравятся эти…

— Никогда не любил яйца пашот, Нисон. Их любила Кира.

— О, ну в таком случае, закажем то, что тебе хочется. Я просто подумал… Ангус, похоже, в Нью-Слэйнс грядут перемены. Я хочу, чтобы все было так, как раньше, когда мы жили здесь вдвоем.

Возможно, Нисону просто было одиноко. В последнее время он начал больше выходить в свет, и Ангус надеялся, что молодой человек справился со своей тоской после смерти Киры.

— Заказывай завтрак, — положил он руку на плечо кузена. — Потом я приду и помогу тебе составить каталог на новый ящик, который прибыл. И ты сможешь…

— Нет!

Этот протест прозвучал так резко, что Ангус удивленно поднял брови.

— Я еще не закончил, — покраснел Нисон.

— Но я видел ящик сегодня утром, мне показалось, что ты уже все распаковал.

— Я все сделаю, пока ты будешь принимать ванну. Я уже почти закончил.

— Ладно, — кивнул Ангус. — Тогда сегодня днем мы сможем рассортировать предметы и начать с ними работать.

— Хорошо, я принесу все в библиотеку.

— Отличная мысль. Значит, через час?

Нисон кивнул, и они отправились каждый в свою сторону.

Вмешательство кузена ужасно раздражало, но Ангус слишком многим был ему обязан, чтобы набрасываться на него. В течение многих месяцев после смерти Киры Нисон целиком посвятил себя заботам об Ангусе, консультировался с врачами и следил за регулярной доставкой мази, облегчавшей боли Ангуса.

Но теперь в жизни Ангуса появились другие дела: его работа и в последнее время невероятно привлекательная, интригующе дерзкая женщина.