Невидимые планеты. Новейшая китайская фантастика [сборник litres] - Лю Цысинь
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Триста сорок юаней! — продолжал Ли, игнорируя его. — Слышишь? Триста сорок! За свинину? А за вареную говядину — четыреста двадцать!
– Почему все так дорого? — пробормотал Дин, прижимая ладонь к щеке. — Что они туда кладут?
Двух других подростков этот разговор не заинтересовал, и они продолжали сосредоточенно есть. Ли немного понаблюдал за ними, а затем мечтательно посмотрел куда-то вдаль.
У Лао Дао заурчало в животе. Он быстро отвел взгляд от подростков, но было уже поздно. Пустой живот был словно пропасть. Лао Дао задрожал; он уже целый месяц не завтракал. Раньше он тратил на завтрак около сотни, так что в месяц уходило три тысячи. Если он сможет целый год действовать по плану, то сэкономленных денег хватит на два месяца детского сада для Тантан.
Он посмотрел вдаль, откуда медленно ехали грузовики городской уборочной бригады, и начал собираться с духом: если Пэн Ли не вернется вовремя, Лао Дао придется отправиться в это путешествие, не посоветовавшись с ним. Тогда путь станет куда более сложным и опасным, но время было дорого, и Лао Дао не хотел его терять.
Его размышления прервала торговка, громко расхваливавшая свои финики. От ее воплей у него разболелась голова. Торговцы на противоположной стороне улицы начали упаковывать свои товары, и толпа рассеялась, словно рыба в пруду, куда опустили палку. Драться с уборщиками никто не хотел. Грузовики медленно продвигались вперед, терпеливо дожидаясь, когда торговцы уберутся с дороги. Движение транспорта по этой улице было запрещено, однако для уборочной бригады сделали исключение. Тех, кто тянул кота за хвост, упаковывали силой.
Наконец появился Пэн Ли — в расстегнутой рубашке, с зубочисткой во рту. Он шел вразвалочку, время от времени рыгая. Теперь, когда ему перевалило за шестьдесят, Пэн обленился и стал неряхой, а щеки у него обвисли, словно брыли у шарпея, из-за чего он вечно казался недовольным. Сейчас он выглядел неудачником, у которого в жизни всего одна цель — набить себе брюхо, однако в детстве Лао Дао не раз слышал от отца истории о том, какие подвиги Пэн Ли совершал в юности.
Лао Дао двинулся навстречу Пэн Ли и, не дав ему сказать ни слова, выпалил:
– Я должен добраться до Первого уровня. Объяснять некогда. Научишь, как это сделать?
Пэн Ли был потрясен: его уже лет десять никто не спрашивал о Первом уровне. Он покрутил в пальцах кусок зубочистки (она сломалась у него во рту, а он даже не заметил), а затем, увидев тревогу на лице Лао Дао, потащил его к дому.
– Пойдем ко мне, там поговорим. Все равно начинать придется оттуда.
Бригада уборщиков уже почти добралась до них; завидев ее, люди мчались во все стороны, словно листья на осеннем ветру.
– Расходитесь по домам, расходитесь по домам! Начинается Перемена! — крикнул кто-то, сидевший в кузове одного из грузовиков.
Пэн Ли повел Лао Дао наверх, в свою квартиру — стандартную, скудно обставленную «однушку», предоставленную государством: шесть квадратных метров, туалет, кухонный угол, стол, стул и кровать-«кокон», под которой располагались ящики для хранения одежды и других вещей. На голых стенах, покрытых пятнами воды и отпечатками, были хаотично приклеены крючки для курток, брюк и белья. Пэн снял с крючков всю одежду и полотенца, и запихнул их в один из ящиков. К началу Перемены все предметы следовало надежно закрепить или упаковать.
Когда-то Лао Дао жил в точно такой же однокомнатной квартире, и поэтому на него сразу же повеяло ностальгией.
Пэн Ли сурово посмотрел на Лао Дао.
– Я покажу путь, но только если скажешь, зачем тебе все это.
На часах уже была половина шестого. У Лао Дао оставалось всего полчаса.
Он вкратце изложил Пэн Ли свою историю: он нашел бутылку с запиской внутри; прятался в мусоропроводе, на Втором уровне ему предложили выполнить задание; он согласился и прибыл сюда за советом. Лао Дао подчеркнул, что у него мало времени и что он должен уйти прямо сейчас.
– Ты всю ночь провел в мусоропроводе, чтобы пролезть на Второй уровень? — Пэн Ли нахмурился. — Но это значит, что тебе пришлось ждать целые сутки!
– За двести тысяч юаней я хоть целую неделю буду прятаться, — ответил Лао Дао.
– Не знал, что ты так обеднел.
– Через год Тантан можно будет отдать в садик, — сказал Лао Дао, помолчав. — У меня нет времени.
Когда Лао Дао стал узнавать насчет детского сада, цены его потрясли. К неплохим садам родители стекались за пару дней до начала регистрации — со спальными мешками. Супружеские пары приходили вместе и сменяли друг друга: пока один стоял в очереди, второй мог сбегать в туалет и быстро перекусить. И даже если ты простоял часов сорок или больше, это еще не означало, что ты получишь место. Те, у кого денег хватало, уже купили места для своих отпрысков, а те, кто победнее, надеялись только на то, что одно из оставшихся мест достанется им. И это были всего лишь неплохие сады — про хорошие можно было сразу забыть: все места там скупали богачи.
У Лао Дао не было заоблачных ожиданий, но ведь Тантан обожала музыку. Каждый раз когда она слышала музыку на улице, на ее лице вспыхивала улыбка, и она изгибала свое крошечное тело и размахивала ручками, танцуя. В такие моменты она выглядела особенно милой. Это зрелище завораживало Лао Дао, и он поклялся, что любой ценой устроит Тантан в детский сад, где детей учат музыке и танцам.
Разговаривая с Лао Дао, Пэн Ли снял с себя рубашку и попытался умыться, однако воду уже перекрыли, и поэтому из крана потекла только тонкая струйка. Пэн Ли плеснул несколько капель воды на лицо, утерся грязным полотенцем, которое затем запихнул в ящик. Его влажные волосы маслянисто поблескивали.
