«Если», 2011 № 01 - Журнал «Если»

— Хей-я, Док! — Чехарда изображений съежилась в уголке экрана, когда Аксель повернулся на пятке и улыбнулся. — Я тебе махал, когда говорил с Космическими Ребятами! Ты видел, что я тебе машу? — Он повторил жест, чтобы освежить память Дока.

Док, еще несколько шокированный, медленно перевел взгляд на Акселя.

— Верно, видел. Я просто хотел тебе сказать…

— Я не сказал Космическим Ребятам, что ты делаешь, потому что ты как будто делал то, что Агнес называет «сачковать», но ты говорил, это называется «медикация», правильно?

— Медитация…

— Но я слово забыл, поэтому и не доложил Космическим Ребятам!

— Я просто хотел упомянуть…

Он остановился: до него дошел смысл слов Акселя.

— Ты… ты этим своим Ребятам-из-Космоса все выкладываешь?

— Все, что вижу и слышу, пусть они знают, что происходит у нас на планете.

— А они… когда-нибудь отвечали?

Аксель замер, и на ответ у него ушло очень долгое (для него) время — секунды четыре.

— Космические Ребята ДАЛЕКО! Регги говорит, они от нас за миллионы миллионов километров! Это правда далеко. Поэтому Регги считает, что мои весточки, возможно, очень нескоро к ним попадут.

— Понятно. И ты не в обиде?

Аксель покачал головой.

— Космические Ребята могут быть очень заняты. И вообще, мне нравится им всякое рассказывать, потому что мне нужно время подумать о том, что происходит, а по большей части я слишком мало о чем-либо думаю.

Док ответил кратким кивком.

— Иногда хорошо бывает подумать.

Аксель подался вперед, словно хотел шепотом поведать что-то важное, но во всю мочь провозгласил:

— Вот оно! Думать — хорошо, если ничем другим не занят!

— Точно. Кстати, о «другом»: кажется, Бронте и Кара вот-вот начнут читать Хетману в библиотеке.

— Хей-я! — Аксель распрямился, вытянул передние лапы — на манер, вызвавший бы самое решительное неодобрение Агнес. — Мне нужно кое-что спросить у Хетмана, когда они закончат!

— Но на сей раз ты ведь подождешь, пока они действительно закончат, верно?

— Да! Да! Обещаю! Пошли! — Аксель был уже на второй ступеньке пластмассовой лестницы.

— Ты иди, мой друг. Я скоро тебя нагоню.

Аксель ринулся вниз по пластмассовой лестнице — не как существо на двух или четырех ногах, но, скорее, как многоногая машина, единственное назначение которой сбегать по лестнице что есть мочи. С нижней ступеньки он крикнул:

— Увидимся через минуту!

И тут же превратился в машину для беганья по полу, прекрасно сбалансированную.

Док посмотрел ему вслед, зная, что пройдет намного больше минуты, прежде чем он сможет нагнать, и повернулся к экрану компьютера.

— Минутку твоего времени, Регги, пожалуйста.

Иконка Регги на экране изменилась с профиля на анфас и росла в размере, пока Док не заглянул в безмятежные, внимательные черные глаза зеленой морской змеи.

— Регги готова.

— Спасибо. Вот мне интересно, каковы, скажем, шансы на то, что еженедельные отчеты нашего друга Акселя его космическим друзьям будут… м-м… перехвачены. — Док не сказал кем и даже не намекнул, зачем кому-то перехватывать послания Акселя. — Я просто хочу знать, возможно ли это.

— Сообщения Акселя посылаются в зашифрованном виде от Регги на радиотелескоп Маунт-Херрманн. Протоколы безопасности Маунт-Херрманн требуют, чтобы их сотрудники могли видеть расшифрованное сообщение, но после они пересылают его в том виде, в каком оно было изначально получено.

— Так это и есть слабое звено.

— Формально дешифрование сообщений не есть перехват, — напомнила Регги. — Это просто протокол. Дешифрованное сообщение вполне может пройти по системе Маунт-Херрманн непросмотренным.

— Но если бы кто-то захотел просмотреть сообщение…

— Оно может быть просмотрено и прочтено любым сотрудником Маунт-Херрманн.

— Понимаю.

— Регги должна напомнить, что подобное прочтение не может быть квалифицировано как перехват.

— Я понимаю, Регги. Но если бы к сотруднику этого радиотелескопа обратились частное лицо или какая-то организация…

— Тогда, по твоему определению, это может быть квалифицировано как перехват.

— Значит, возможно.

— Именно так.

— Спасибо, мой друг.

— Также возможно, что лицо или лица могли бы перехватить и расшифровать сообщение, пока оно посылается к месту назначения.

— Не исключено, но рискну предположить: маловероятно.

— На настоящий момент коды Reggiesystem не были расшифрованы никем, помимо сертифицированных получателей.

— Насколько тебе известно?

— Насколько Регги известно, — подтвердил компьютер.

— Премного тебе благодарен, милая Регги. — Улыбнувшись иконке, он повернулся к пластмассовой лестнице. — Да, и еще одно. — Док остановился и посмотрел на экран как бы неохотно и чуть сконфуженно. — В финансовых делах я ничего не смыслю, но уверен, ты прекрасно знакома с портфелем акций трастового фонда С.М.Уиллиса.

Иконка Регги погасла всего на десятую долю секунды, словно Регги надо было сходить за искомой информацией.

— Трастовый фонд С.М.Уиллиса управляется фирмой «Монро и Маккейб» от имени…

— Да, спасибо. Я был бы очень благодарен, если бы ты проинформировала Мура и Маккейба, что им разрешается покупать любые акции «Биоматии», имеющиеся в настоящее время на рынке. Они могут использовать средства, выделенные для этих целей в индексированном фонде[23] Анатоля Фортье.

— Сообщение отослано.

Док галантно поклонился, но чуть больше, чем намеревался, накренился влево, и ему пришлось восстанавливать равновесие.

— И снова прими мою благодарность. Я осторожный инвестор, но хотелось бы думать, что я нечто большее, нежели просто активы.

Он повернулся, чтобы продолжить свой обычный медленный, тщательный спуск со стола, а после проделать путь до библиотеки, — вот только между ним и лестницей возник карликовый коричневый завропод. Очень маленький завропод, который уместился бы на раскрытой человеческой ладони.

Джеральдина.

Док вздрогнул и опять сместился на левую сторону. Пасть у него открылась, но поначалу слова никак не шли с языка.

— Добрый день… Я не слышал твоих шагов…

Впрочем, их никто не слышал. Бывали времена, когда казалось, будто Джеральдина возникает из ниоткуда. Малыши утверждали: мол, видели, как она левитирует, — и Док, хотя и сомневался, никогда всерьез этого не оспаривал.

Джеральдина, как обычно, улыбалась. Многим от ее улыбки становилось не по себе… это в лучшем случае, а в худшем — страшно. В ней было своего рода всезнание, создавалось ощущение, что улыбающийся всегда на несколько шагов впереди тебя.