Имам Шамиль - Шапи Казиев

Это началось еще при Ермолове, который требовал выдачи дезертиров, угрожая приютившим их горцам страшными карами.

Побеги участились при Головине, у которого обеспокоенный Клюгенау даже испрашивал разрешение расстреливать дезертиров. По указу царя беглых солдат даже предписывалось выменивать на соль. Испробовав все меры устрашения, командование решило прибегнуть к другой тактике, обещая прощение всем, кто вернется из бегов.

Тем не менее бегство к Шамилю приобретало все больший размах.

Дело дошло до того, что устроены были особые артели на паях, где укрывались солдаты, чтобы через неделю-другую вернуться к своим, будто бы бежав из горского плена. Таким способом многие не по своей воле «забритые в солдаты» крестьяне добывали себе освобождение от крепостной зависимости, а положенная за «геройство» награда делилась между сообщниками. Но случалось, что «пленные» передумывали возвращаться, предпочитая стать свободными горцами.

Как и во всякой войне, пленные и перебежчики были с обеих сторон. От Шамиля обычно бежали люди, ущемленные в своих интересах или недовольные самоуправством наибов, а также преступники, надеявшиеся избежать наказания. Один из беглых горцев, тяготившийся своей новой ролью, оставил на пути Шамиля записку: «Скучаю по тебе, о имам, но боюсь — казнишь».

Причины перехода к Шамилю тоже были разные — от невыносимой «палочной» муштры, измывательств «белой кости» и угрозы трибунала за преступления до сочувствия горцам, оборонявшим свои поднебесные гнезда. Одно дело — воевать с «антихристом» Наполеоном, добравшимся до сердца святой Руси — Москвы, и совсем другое — неизвестно зачем гибнуть в чужих горах. Надышавшись горным воздухом свободы, даже старые солдаты решались перейти из сословия «вооруженных рабов» в общество «вольных людей».

Немало было тех, кто ушел в горы еще при Ермолове, принял ислам, обзавелся семьей и хозяйством и жил теперь совершенно как горец. Подобные браки поначалу вызывали неудовольствие горцев, однако имам видел в них лучший способ привязать беглых солдат к их новому отечеству.

Шамиль всячески поощрял «военную» миграцию, предоставляя беглым солдатам свободу, защиту и привилегии при обустройстве на новом месте. Он оградил беглых от малейших притеснений, а их выдачу запретил под страхом смертной казни. «Знайте, что те, которые перебежали к нам от русских, являются верными нам, и вы тоже поверьте им. Эти люди являются нашими чистосердечными друзьями,— наставлял Шамиль наибов.— Создайте им все условия и возможности к жизни».

Вскоре неподалеку от ставки имама выросли «русские слободки» со своими церквями и священниками.

Солдаты обучали горцев артиллерийскому делу, отливали пушки и ядра, делали гранаты и конгриевые ракеты, лафеты и зарядные ящики, чинили часы. Они же построили для имама, которого называли «наш царь Шамиль», дом по европейскому образцу, поставили пороховой завод и ткацкую фабрику.

Бывшие царские офицеры были при имаме советниками, переводчиками, инженерами, картографами. Они обучали горцев европейским методам ведения войны и командовали подразделениями из перебежчиков.

Беглые солдаты, хорошо знавшие расположение царских крепостей, становились проводниками при рейдах горцев. Были они и хорошими разведчиками. С их помощью в царских крепостях распространялись письма беглецов, описывавших выгоды их жизни в Имамате и призывавших переходить на сторону вольных горцев. А бывший сотник Лабинского полка Атарщиков с товарищами взял в плен и доставил к горцам адъютанта самого Нейдгардта — поручика Глебова.

Многие из перебежчиков становились знаменитыми воинами, получали от имама награды за мужество и отвагу и оставались с Шамилем до последнего дня войны.

Польская сотня

Была в армии Шамиля и Польская сотня. Тысячи поляков были сосланы на Кавказ еще после Второго раздела Польши и подавления восстания Т. Костюшко 1794 года. Затем в 1812 году к ним прибавились еще тысячи депортированных за поддержку Наполеона. Одни служили в действующей армии, другие работали в каменоломнях на строительстве крепостей. Паскевич, подавив новое восстание, тоже отправлял пленных поляков на Кавказ.

Количество поляков в горах стало столь внушительным, что польское правительство в изгнании считало возможным организовать на Кавказе новое польское восстание в союзе с Шамилем и казаками, пройти Украину и соединиться с повстанцами в самой Польше.

Поляки бежали по одному и целыми отрядами, как это было в Ставропольской губернии. Способствовали побегам и сложные отношения с сослуживцами, которые участвовали в Польской кампании Паскевича.

Множество поляков бежало во Францию, Турцию, другие страны, надеясь создать очаги сопротивления и восстановить свое государство.

Руководил действиями польских повстанцев Адам-Юрий Чарторыйский. Потомок известного дворянского рода с юности интересовался политическим устройством европейских государств. Участие в политической деятельности, направленной на восстановление Польского государства, обернулось для него эмиграцией, а затем и арестом, когда он решил вернуться в Польшу в период восстания Костюшко. Чтобы спасти конфискованные родовые имения, Чарторыйскому пришлось явиться в Петербург, где он оказался на положении заложника. Здесь он близко сошелся с будущим императором Александром, который позже назначил его министром иностранных дел и сделал своим ближайшим советником. Результатом энергичной деятельности Чарторыйского стал союз России с Англией и Австрией против Наполеона. Но после Аустерлица он был отдален от двора. На Венском конгрессе 1814 года, при очередном разделе Польши, Чарторыйский вновь был приобщен к большой политике и содействовал образованию Царства Польского в составе России. Но, не получив пост наместника, вновь отдалился от дел, отдавшись литературным занятиям. Новый поворот в его судьбе произошел в 1830 году, когда восставшие избрали его президентом Национального правительства. Поражение восстания привело Чарторыйского в Париж, где он, считавшийся будущим королем Польши, основал центр польской эмиграции («Hotel Lambert»).

На Кавказе многие поляки переходили или попросту бежали к горцам, чтобы воевать «за нашу и вашу свободу». Первый отряд польских перебежчиков образовался уже у имама Гамзат-бека.

В одном из донесений командованию отмечалось, что «…во время экспедиции войск за Кубань чрезвычайно много бежало поляков».

Чарторыйский очень надеялся на помощь турецкого правительства, посылал на Кавказ эмиссаров, оружие и добровольцев, но его планам не суждено было сбыться.