Последняя кровь первой революции. Мятеж на Балтике и Тихом океане - Владимир Виленович Шигин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В сентябре Кронштадтский военно-морской суд дополнительно разбирал дело еще 25 матросов, участников восстания на полуострове Скатудден. По приговору суда 1 человек был осужден на каторгу и 24 — в дисциплинарный батальон «без освобождения от телесного наказания». Эти, как говорится, отделались лишь испугом.
Еще интересный документ по восстанию в Свеаборге — «Письмо к товарищам солдатам и матросам от арестованных свеаборжцев». Отгремела канонада, восстание подавлено, и вот арестованные артиллеристы сидят в тюрьме и пишут: «…Комендант, видя свое плохое положение, вытребовал на помощь 2 роты 2-го Финляндского полка. Эти роты были против нас. Но это ничего, мы бы их выгнали из крепости артиллерийским огнем. Мы открыли огонь из всех почти орудий, и дело клонилось к хорошему….» Однако оставшийся верным присяге Свеаборгский крепостной полк «портит революционерам всю малину»: «Свеаборгская пехота отличалась больше, чем семеновцы во главе с Риманом и Мином. Они стреляли в нас без промаха, стараясь как можно больше убить…» То есть революционные артиллеристы стреляли по правительственной пехоте из 11-дюймовых орудий и из пулеметов просто так, без намерения убить, только чтобы «выгнать из крепости артиллерийским огнем». А царские опричники отвечали им из винтовок, да еще и, как выясняется, стрелковой подготовкой не пренебрегали… Ну не гады, а?
Еще один похожий документ (и по духу, и по содержанию) — «Открытое письмо», адресованное «товарищам-рабочим и вообще всем сознательным гражданам» и подписанное бывшим фельдфебелем нестроевой роты Свеаборгской крепостной артиллерии С. Алексеевым: «…мы подняли на крепостном флагштоке красный флаг с надписью “Учредительное Собрание! Земля и Воля!” и открыли огонь с трех фортов по Центральной крепости из ружей, пулеметов и орудий всех калибров, пустили в ход 11-дюймовые пушки. На Центральной крепости в это время находился комендант и его телохранители — его матушка пехота, его серая святая скотинка, которая до сих пор не пришла к сознанию, верит в какую-то как будто бы Богом данную присягу…»
Далее по тексту тема метко стреляющей крепостной пехоты также присутствует: «…около наших ушей, как шмели, жужжали ружейные пули со стороны стрелков и пехоты, которые, послушные воли начальства, подавляли восстание».
Храбрые пехотинцы, с одними винтовками противостоявшие орудийно-пулеметному огню мятежников, доставили им немало хлопот. Уже после восстания в финском Таммерфорсе прошла конференция военных и боевых организаций РСДРП. Выступивший на ней Меер Триллиссер также жаловался на меткую стрельбу правительственных войск: «…большой урон терпели артиллеристы от стрелков, сосредоточившихся главным образом на Комендантском острове. Меткость их огня была такова, что, например, веревки (протянутые из кухни в казармы), по которым передавались котлы с обедом, пробивались пулями. Большинство орудийной прислуги было перебито (тут Триллиссер несколько преувеличил, т. к. сам в это время неизвестно где был, а по всем данным, в мятежных частях погибло, согласно одному рапорту, 19, а согласно другому — 9 человек, причем значительная часть — при взрыве погреба с боеприпасами, а не от огня пехоты). Озлобление артиллеристов на пехотинцев дошло до того, что когда кучка в несколько десятков пехотинцев пыталась несколько раз перебежать на Михайловский, выкидывая белый платок, бросая на землю ружья, артиллеристы всякий раз, как только обнаруживали этих стрелков, открывали по ним огонь (стрелять по людям с белым флагом — это, видимо, в духе Трилиссера)».
Большевистский «Вестник казармы» № 7 написал о подавлении Свеаборгского мятежа так: «Царское правительство убило этих лучших сынов России по всем правилам искусства, “по уставу”, даже с барабанным боем, чтобы заглушить последние слова крамольников… Не для наград, не для крестов, не для денег, не из-за личных выгод и желания “отличиться” шли они в бой с народным врагом — царским правительством. Нет! Они встали и погибли за ваше же собственное дело, солдаты и матросы! Они умерли за интересы рабочего класса и крестьянства».
На этом «героическое» восстание в Свеаборге закончилось, но не закончилось на Балтийском флоте. В запасе у революционеров оставался их последний козырь — Кронштадт. Держать его в рукаве больше не имело смысла, и Кронштадт также был брошен в топку догорающей революции.
Глава шестая. Судьбы и память
Ну а как сложились судьбы участников восстания, тех, кому удалось перехитрить судьбу и остаться в живых при подавлении мятежа и ускользнуть из рук российского правосудия?
Пленения и расстрела избежал и штабс-капитан Сергей Цион. В докладной записке по Генеральному штабу за № 195 от 10 сентября 1905 г. Цион именовался не иначе, как «беглым изменником и вождем бунтовщиков», который имел при себе план крепости Свеаборг, секретные морские карты с указанием прилегающих к Свеаборгу шхер и мобилизационного плана войск, расположенных в Финляндии. После подавления Свеаборгского мятежа Цион бежал через Финляндию в Англию, где, передав британской разведке все интересовавшие ее документы, стал журналистом. В эмиграции Цион стал и членом английской Независимой рабочей партии. Впоследствии в эсеровских газетах писали, что, «скитаясь за границей, товарищ Цион много работал в области женского вопроса, а также в области аграрной реформы». Помимо этого Цион выступал и в роли главного хранителя памяти о Свеаборгском восстании. Уже в 1907 году в Гельсингфорсе была выпущена его брошюра «Три дня восстания в Свеаборге», в которой Цион излагал свою версию событий.
В 1917 году Цион возвратился из эмиграции в Гельсингфорс и сразу же включился в местную политическую жизнь, возглавив финских эсеров, придерживаясь при этом радикально правых взглядов. Свое участие в первой революции и статус «хранителя памяти» о восстании 1906 года он активно использовал в борьбе за власть. В эсеровской прессе указывалось, что именно Цион «первый поднял знамя восстания в Свеаборге».
В июне 1917 года в Александровском русском театре состоялась лекция Циона на тему «Свеаборгское восстание и его значение для русской революции». Тогда же в газете гельсингфорсских эсеров печатались и его воспоминания о восстании 1906 года. Популярность Циона среди эсеров была в то время весьма высока. Используя авторитет «борца за свободу», Цион вытеснил левых эсеров из редакции местной эсеровской газеты «Народная нива». События времен первой российской революции Цион использовал и для обоснования политической линии правых эсеров.
В своей лекции он так объяснял причины поражения восстания 1906 года: «…Разъединение произошло из-за того, что артиллеристы, не присоединяясь ни к какой политической партии, считали необходимым поднять восстание против правительства, так как дальше терпеть было нельзя.
