Сливово-лиловый - Клер Скотт

— Твою маман, Аллегра. Она сидит немного дальше по улице, — Мелинда указывает в том направлении и продолжает, — со своими соратницами. Их атаманша одета в сливово-лиловый комбинезон и выглядит как карикатура на ожившую эмансипе 70-х.

— Это Барбара, — вздыхаю я, надеясь, что мы не встретимся.

— Эмансипе-Барбара, — усмехается Фрэнк, — …которая явно отличается от Жирной-дуры-Барбары.

— Точно, — хихикает Сара, по которой уже явно заметны выпитые пять бокалов вина, и снова наливает себе. — Знаете ли вы Ревень-Барбару?

Фрэнк кивает, обнимает ее и говорит:

— Конечно. Мы знаем. Позже мы серьезно поговорим, пьянь-Сара.

— О, не-е, — выдает Сара. — Если так, тогда я Пино-Гри-Сара. Звучит благороднее…

— Благородно, да? Я обещаю тебе, завтра ты будешь чувствовать себя немного менее благородной… — усмехается Фрэнк и целует ее в висок.

«Он провернет это. И, вероятно, никогда больше не напьется», — думаю я и улыбаюсь.

— Что он задумал? — спрашивает Мелинда и смотрит на Фрэнка прищуренными глазами.

— Просто маленький урок, — отвечает Роберт, и Фрэнк кивает.

Глава 27

Конечно же, моя мать нашла нас на празднике. И я подумала: каким же очаровательным и милым был Роберт по отношению к ней. Ей бы и в голову не пришло, что он совсем не мягкосердечный и милый нежнулечка, боготворящий ее дочь. Я улыбаюсь, размышляя о том, как сильно моя мама попала под очарование Роберта — и как сильно она возненавидит его, если узнает, что он со мной делает. Что он собирается сделать со мной прямо сейчас.

Роберт открывает дверь его — скоро нашей — квартиры и пропускает меня вперед. Я делаю два шага и останавливаюсь, замираю, не двигаясь. Жду его указания, потому что знаю, что оно последует. Я чувствую это. Едва мы оказались одни в машине, он всего несколькими словами ввел меня вглубь «зоны».

— Раздевайся, — говорит Роберт, и я делаю, как он требует. На празднике я немного замерзла в конце, но Роберт включил отопление в машине, так что я снова прекрасно согрелась, пока мы доехали. В его квартире также приятно тепло, и мне не холодно, даже если я стою голышом в его прихожей, рассматривая свои ноги. Роберт накрывает мои глаза черной тканью, я чувствую, как он завязывает ее на затылке и вытаскивает косу из-под узла. Он обходит вокруг меня, останавливается передо мной, и я чувствую тепло, которое он излучает. Роберт касается моего подбородка и слегка поднимает мне голову, а потом его губы встречаются с моими, и он целует меня долго и страстно.

Затем он отстраняется от меня и идет в спальню. Я слышу, как он открывает ящик комода. Роберт молчит, и это делает сценарий происходящего угрожающим для меня, питая тот чудесный страх, который я могу чувствовать только тогда, когда полностью уверена, когда доверяю. Это то двоякое чувство, которое делает меня бесконечно возбужденной. Мое дыхание учащается, и я теряю покой.

— Такая нетерпеливая и такая жадная… — бормочет Роберт и выкручивает мои соски, вытягивает их, и я автоматически подаюсь вперед. Через несколько секунд чувствую зажим, который он прикрепляет к моему правому соску, и резко втягиваю воздух. Я тяжело дышу, борясь с болью. Он ждет, пока первая боль почти проходит — зажимы для сосков на самом деле не доставляют боли, пока их не удалить — а затем крепит второй к моему левому соску.

Он берет меня за плечо, ведет в спальню и ставит перед кроватью.

— Вперед. На колени.

Роберт устраивает меня в нужное ему положение, и я чувствую, как на мой анус капает холодная смазка. Я опускаю голову и расслабляюсь, совершенно расслабляюсь, и глубоко вдыхаю, ощущая усиливающееся давление на задницу.

— Хорошая девочка, — тихо говорит он, и я чувствую небольшой плаг — ввести его не проблема, и он уже сидит как надо. Я слышу странный пульсирующе-свистящий звук, и внезапно чувствую, как пробка в моей заднице увеличивается. Я понимаю, что это одна из тех, которые можно накачать, и тихо стону. Ощущение усиливается, и когда я громко ахаю, и «Роберт, пожалуйста…» срывается с моих губ, он останавливается, выпуская немного воздуха. Затем дает мне время привыкнуть к зажимам, которые тянут мои соски, и к растянутой заднице. Я знаю, что он смотрит на меня, наслаждается каждым вздохом. Он скользит рукой по моей заднице, между моих ног, ненадолго посвящает себя моему клитору и останавливается, когда мое дыхание учащается.

— Такая мокрая… — шепчет Роберт, и я чувствую, как уже очень знакомое яйцо погружается в меня. Обожаю эту вещь, и, когда она начинает вибрировать, прикусываю губу. Я тихо стону, как вдруг из ниоткуда прилетает прицельный удар ладони по заднице. Отдача толкает меня вперед, гирьки на грудных зажимах начинают двигаться, болтаться в стороны, боль из трех точек наполняет мое тело, в то время как яйцо доставляет все большее удовольствия. Роберт осторожно тянет за плаг, при этом следит за тем, чтобы я чувствовала эту область абсолютно четко. Я всхлипываю, отчаянно дыша, поскольку мое тело пытается справиться со всеми этими ощущениями, обработать их. Некоторое время он «обрабатывает» меня подобным образом, пока я не начинаю плавиться, пока мое тело буквально не растворяется в море дозированной боли и еще большей похоти. Я становлюсь все громче, начинаю умолять, хочу больше и больше — больше боли, больше вибрации — все настойчивее и настойчивее вымаливаю у него оргазм. Он пирует на моем попрошайничестве, мучает и унижает меня, жестокий и в то же время душераздирающе нежный. Когда я слышу, как он снимает одежду, я стону в радостном предвкушении и немедленно начинаю умолять и выклянчивать его член.

— Повернись на спину, — говорит он, и я исполняю его приказ, медленно и осторожно из-за грузиков и плага.

— Нельзя ли немного быстрее? — спрашивает Роберт, и я чувствую, как он хватает меня под мышками и подтягивает к другому концу кровати, пока моя голова не свисает с края. Я знаю, чего Роберт хочет, и открываю рот. Я чувствую, как он наклоняется ко мне, и высовываю язык, хныча в экстазе, когда кончик его члена касается моего языка. Я облизываю его, ласкаю, вызывая первый стон, расслабляю горло, как учили, и позволяю ему глубоко вонзиться в меня. Мне удается в нужный момент сглотнуть, подавив рвотный рефлекс. «Я не разучилась», — думаю я, радуясь, что могу предложить ему этот опыт. Роберт не злоупотребляет, остается осторожным и сдержанным, не торопится и наслаждается процессом. Я чувствую его пальцы