Пиф-паф - Белль Брукс

себя руками за горло. Оно приобретает ярко-красный оттенок — Сторм падает на колени.

Бах.

Я поворачиваю голову вправо, в направлении звука.

Лэйн. О Боже мой, Лэйн.

Кровь капает из брови Лэйна, пока он стоит над телом Шеймуса, безжизненно лежащим на полу. Лэйн смотрит мне в глаза. Он ухмыляется.

— Отличная работа, каратистка, — выдыхает он, прежде чем направиться в мою сторону.

— Все кончено? — у меня перехватывает дыхание.

— Почти, — подмигивает он, проходя мимо меня, подхватывая Сторм сзади за футболку и направляясь к раздвижным дверям.

— Что ты делаешь?

— Выношу ебаный мусор, — ворчит он.

Смех, громкий раскатистый смех срывается с моих губ, рассеивая весь мой страх.

…И тут я слышу вой сирен.

— Мы поймали его. — Рина.

Я разворачиваюсь на пятках, мое сердце бешено колотится, желудок сжимается.

— Мы поймали Рэйва. Теперь все у нас. Простите, что не пришли раньше, — продолжает Рина.

Я мчусь к двери. Проталкиваюсь мимо Лэйна.

Рина. Ее глаза широко раскрыты, а улыбка еще шире.

— Все кончено? — спрашиваю я, затаив дыхание.

Рина кивает.

— Да, — говорит Лэйн, кладя руки мне на плечи. — Теперь мы можем идти домой.

Кладя голову на грудь Лэйна, я замечаю его обручальное кольцо. Он больше не будет носить это кольцо, а я не буду носить свое. Лэйн мне не муж, не жених и даже не бойфренд. Он просто мужчина, которого я встретила на улице и с которым у меня завязались отношения.

Он уйдет, потому что двух недель на самом деле недостаточно, чтобы влюбиться, хотя мы оба говорили, что любим друг друга, и я тоже уйду.

— Нам сейчас же нужно уходить, — говорит Рина. — Нужно успеть на самолет.

Я перевожу взгляд на Рину:

— Сейчас, то есть прямо сейчас?

— Да. Твоя семья ждет тебя. Мы отвезем тебя к ним.

Моя мама, мой папа, мой брат — они все свободны. Я должна чувствовать облегчение за них, за себя, но это не так, я в ужасе. Я не смогу уснуть без Лэйна. Как я буду спать без него?

Я поворачиваюсь в объятиях Лэйна и прижимаюсь к его груди. Меня трясет.

О, боже. Я потеряю Лэйна.

— Эй, ты в порядке. Я держу тебя, — говорит он мягко и нежно.

Не оставляй меня, Лэйн. Не сейчас. Пожалуйста.

Знаю, что мои глаза умоляют его услышать мои мысли, почувствовать, как сильно бьется мое сердце из-за него.

— С этого момента я буду контролировать каждый твой шаг, пока ты не окажешься со своими родителями. Я обещаю.

Он никогда не нарушает обещания. Он сам это сказал. На каждом шагу. Он будет делать каждый шаг вместе со мной, пока не настанет конец нашей истории, а затем он начнет проживать новые главы в своей жизни без меня, хотя и говорил, что любит меня. У меня тоже будут главы без него, и все должно быть хорошо — все может быть хорошо, — но прямо сейчас я ничего этого не чувствую. Я чувствую такую глубокую боль в груди, что она опускается в желудок и поднимается к горлу. Боль угрожает задушить меня, разрывает грудь надвое и посылает волны, готовые взорваться где-то в глубине живота.

— Пойдем домой. — В том, как Лэйн это произносит, столько облегчения. Дом. Он заслуживает того, чтобы отправиться туда. Он так много делает для спасения людей. Он спас меня. Он сказал, что уже тогда работал под прикрытием, когда мы впервые встретились. Мне нужно отпустить его.

— Хорошо. — Я высвобождаюсь из его объятий. — Пойдем домой.

Лэйн выносит Джезу, а я иду рядом с Риной. Мы проходим мимо Вектора, который стоит у машины, на которой Лэйн привез нас сюда, — машины, на которой он каждый день ездил на свою воображаемую работу.

Рина открывает дверцу другой машины, серебристой, с затемненными стеклами. Я забираюсь на заднее сиденье. Лэйн переходит на другую сторону.

Это на самом деле происходит. Я свободна.

Мы проделываем тот же долгий путь, что и до сюда. Садимся в самолет, отправляющийся домой.

Мы выжили.

Но я не могу перестать думать о том, что должно произойти.

Лэйн уходит.

Я говорю «прощай».

Время унесет всю эту боль. Оно сотрет большинство воспоминаний. Это необходимо, иначе это будет пыткой. Я должна верить, что так и будет, чтобы я могла отпустить Лэйна, чтобы он мог быть самим собой и заниматься любимым делом, которое, по его словам, было единственным, в чем он хорош. Но это не единственное, в чем он преуспел; он преуспевает во многих вещах. Я должна сказать ему об этом. Я хочу это сделать. Но не делаю. Он уже стольким пожертвовал, я не могу просить его о большем. Мне нечего ему предложить. Я на пятнадцать лет моложе, студентка университета, которая понимает, что, вероятно, идет в жизни даже не по тому пути, по которому ей следовало бы идти. Может быть, в один прекрасный день, я тоже захочу стать полицейским, детективом. Не знаю. Все, что я знаю, это то, что в моем сердце есть любовь… да, я люблю Лэйна, но этого будет недостаточно, и лучший способ для меня показать ему, как сильно я ценю то, что он сделал — это освободить его.

— Сядешь рядом со мной? — взгляд Лэйна встречается с моим. Ох, эти глаза. Его большие, карие, красивые глаза. Они больше не обременены контактными линзами.

— Думаю, я останусь здесь и вздремну. — Я притворно зеваю. Переворачиваюсь на бок и закрываю глаза, чтобы не расплакаться.

— Сладких снов, — говорит он.

Ты будешь мне сниться.

Глава двадцать восьмая

Когда самолет приземляется, Лэйн встает со своего места, и я делаю то же самое.

Я потягиваюсь, зеваю, а затем делаю вдох. Один долгий глубокий вдох. Я расправляю плечи и высоко поднимаю голову.

Я не из тех девушек, которые плачут из-за мужчин. Я никогда не была такой девушкой и не собираюсь становиться ей сейчас. Я смогу это сделать.

— Готова? — спрашивает Рина, подходя и становясь рядом со мной, держа Джезу на руках.

— Да. Спасибо тебе за все. — Я провожу пальцами по ее руке.

— Не беспокойся. — Она улыбается. — Еще одна поездка, и мы доставим тебя обратно к твоей семье.

— Жду с нетерпением. — Правда очень жду — это не ложь. Я просто не жду момента, когда Лэйн уйдет, но со мной все будет в порядке. Верю, что так и будет.

Когда мои ноги касаются родной земли, и я иду по асфальту, меня охватывает облегчение, и каким-то образом это частично — не полностью,