Проданная. На стороне солнца - Таня Свон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Да, Тиа?» — подумал Рафаэль, а в ответ его ужалила холодная пустота.
Он сморщился от боли, но поднял глаза, когда услышал шорох крыльев. Черная пташка опустилась на перила и без страха прыгнула к Рафаэлю.
— Снова ничего? – сухо спросил он, наблюдая за теневой птичкой.
Он создал таких несколько десятков и разослал в разные уголки мира с одной целью – найти драконьи земли, а вместе с ними и Тиа. Прошло уже несколько месяцев, а толку никакого. Пташки возвращались и показывали то, что видели своими глазами: бескрайний океан, заснеженные горы, чужие королевства…
Все не то.
Рафаэль без особой надежды подставил ладонь, чтобы птичка запрыгнула на нее, а затем сжал кулак, впитывая чужие воспоминания. И перестал дышать, когда увидел…
Остров, окруженный башнями, растущими прямо из воды. Холмы и горы. Дома из светлого камня, похожие на скопление пузырей или грибов. Пар, что тянется от земли в местах расщелин…
И нечеловеческие силуэты, гуляющие по улочкам.
Драконорожденные.
— Нашел, — выдохнул Рафаэль и открыл глаза.
Его боль притупилась. Безумный голос в голове стал тише. А сердце наоборот забилось где-то в горле, и даже ветер, на высоте дворца пронизывающий до костей, не заглушал его бой.
***
Меч. Кинжалы. Легкая броня.
Он был почти готов к пути. Не хватало лишь одной детали – утоленного голода.
Рафаэлю предстоял сложный перенос. Пересечь океан и оказаться в одиночестве среди врагов – безумие. А проделать это почти на грани истощения – самоубийство.
Игнорируя многочисленных слуг, что встречались в коридорах захваченного королевского дворца, Рафаэль быстрым шагом шел к темницам.
Ему срочно нужна кровь.
Напасть на кого-то из «своих» — самое простое решение. И Рафаэля даже никто не остановит, если он решит прямо сейчас вцепиться в глотку какой-нибудь горничной. Ему нет равных ни в Артери, ни где-либо еще. Он может делать все, что пожелает.
Но одна мысль об этом вызвала отвращение и рвотные позывы.
Одно дело – рубить врагов. Совсем другое – превращать в пищу свой народ.
За последние полгода Рафаэль размяк, разнеженный обожанием людей, готовых следовать за ним. Он не хотел и не мог терять уважение идущих за ним толп, а вместе с ним — крупицы влияния и власти. Ему льстило всеобщее обожание. Но, что странно, он чувствовал кое-что еще.
Ответственность за этих людей.
В подвалах было сыро и темно. На входе в коридоры с темницами несли дозор стражники, которым Рафаэль подал знак – можете быть свободны. Они тут же испарились, а Рафаэль толкнул тяжелые двери и оказался между рядов пустых камер. Он решительно шел дальше, в самый конец коридоров, где ждал единственный пленник.
— Подойди, — приказал Рафаэль, едва оказался перед решеткой, за которой сидел исхудавший человек.
Бледный, в серой одежде, превратившейся в тряпье. Длинные черные волосы спутались, слиплись от грязи и висели сальными сосульками. Когда человек сидел, они касались земли. Так же, как и цепи, что спускались от шеи, кистей и лодыжек.
— Живее! – поторопил Рафаэль и призвал на помощь тени. Это почти не тратило его сил, зато подтолкнуло пленника на ноги, а затем – к решетке.
Шлем из особого металла неизменно закрывал верхнюю часть головы мужчины. Открытыми оставались только рот и синие глаза, что зло смотрели сквозь узкие прорези.
Омерзительная, но честная пытка.
Рафаэль до сих пор помнил, как Гекар Вулервуд в вечер, посвященный его помолвке с подругой Тиа, хвастался, скольких магов он поймал и усмирил. Вполне справедливо, что теперь этот комплект из блокирующего магию металла красуется на самом Гекаре.
Его стоило бы убить вместе с остальными рыцарями луны. Рафаэль собирался, но в последний момент пощадил Гекара. Не из-за давнего знакомства, а потому что Гекар, несмотря на огромные риски, предупредил о нападении на Розу Гаратиса. Не ради Рафаэля и его людей, разумеется. Просто жрец надеялся, что его сбежавшая невеста прячется в замке.
И все же Рафаэль не мог отплатить на предупреждение смертью, хотя догадывался, что она для Гекара была более желанной, чем жизнь в заточении.
— Что тебе нужно,господин? – с нескрываемой издевкой спросил пленник.
Рафаэль сдержанно улыбнулся.
— Мелочь. Всего лишь твоя кровь.
Глава 18. Вторжение
«В междумирье люди не видят снов, почти не чувствую голода и жажды. Время там течет иначе, и жизнь ощущается, как посмертие. Пребывание там – страшная пытка даже для тех, кто добровольно ступает в междумирье ради его изучения».
Тонкости магических искусств. Том 3
— Ну, что? Как у меня получается?
— Если честно… Никак.
Все вокруг рассмеялись, а Найвара устало села на тусклую траву и подперла подбородок кулаками.
Нечестно!
Она ведь старалась! Взмокла так, что платье хоть выжимай! Пот градом катился по лицу и едва не застилал глаза. А у нее все равно ничего не получилось!
— Да ладно, ребят, — на плечо Найвары опустилась красная чешуйчатая ладонь. – Я готова поклясться, что видела искорку огня.
— А я готов поклясться, что это ты, Джараха, этот огонь и призвала! – подловил Каян, после чего послышались новые смешки.
— Эй, — раздраженно фыркнула Найвара. – Вы еще и издеваться будете?
— Чуть-чуть, — хохотнула Джараха и подала руку, чтобы помочь встать.
Прошло полгода с тех пор, как Джараха лишилась правой руки. Найвара не знала драконорожденную до того, как та стала калекой, но сейчас у нее не возникало чувства, будто Джараху потеря конечности как-то угнетает. Она приспособилась к изменениям в теле и почти никак не отличается от здоровых сородичей.
Джараха оставалась умелым воином. Она рассказывала, что раньше любила использовать тяжелое двуручное оружие, но теперь… Отдавала предпочтение магии, которой и пыталась учить Найвару и Каяна, которые решили остаться на острове.
Найвара не сразу изъявила желание поселиться на новых землях. Несколько первых дней порывалась вернуться в Артери, но Каян уговорил ее дать время и подумать. И не зря.
После того, как Тиа упекли в междумирье, жить и даже дышать стало легче. Злость и скорбь больше не застилали взор. Найвара выдохнула, посмотрела на мир не затуманенным взглядом и поняла, что жизнь на новых землях гораздо спокойнее и лучше, чем вечная война в Артери. Слухи о завоеваниях Рафаэля, которого здесь обидно прозвали чудовищем, всегда добирались до острова. Найваре они напоминали далекие взрывы. Уже, вроде, не заденет, но все
