Лабиринт Данимиры (СИ) - Бариста Агата

— Вам недостаточно простого слова от Карагиллейна? Вы требуете королевского слова?

Он так удивился, будто я потребовала немедленно и прямо сейчас пять литров его голубой крови. Похоже, по мнению этого демона, мир стоял не на слонах, а на пресловутых Карагиллейнах. И словосочетание «королевское слово» он произнёс таким голосом, будто бы речь шла о величайшей драгоценности во Вселенной.

Ни о каком «королевском слове» я понятия не имела, но было видно, что Кайлеан придаёт ему мистическое значение. Надо было этим воспользоваться, раз уж ненароком произошло попадание в какую-то важную точку.

— Да, я прошу королевского слова. Только оно успокоит мою истерзанную смутными сомнениями душу.

Кайлеан поднялся со стула, я тоже встала, но он повелительным жестом не дал мне спрыгнуть со стола.

— Данимира Андреевна, не суетитесь. Оставайтесь на месте и ожидайте моего решения здесь, — произнёс он и покинул кухню.

Когда выйду отсюда, мрачно подумала я, никогда в жизни больше не подойду ни к одному принцу. Пусть командуют кем-нибудь другим. Своими белыми конями пусть командуют. Интересно, с той несчастной, на которой он женится ради короны, Кайлеан будет общаться в том же стиле?

Спустя долгие томительные минуты Кайлеан вернулся. Его скулы порозовели, в тёмных волосах сверкали тающие снежинки.

— Снег идёт? — спросила я очевидное, покосившись на окно.

За окном густо мелькали снежные хлопья.

— Да. Давно уже. Не советую сегодня гулять — провалитесь по самые уши. — Он помолчал и объявил: — Вы получите королевское слово. Однако оно будет истрачено понапрасну — никто и не собирался оставлять вас здесь. Карагиллейны не бросают своих людей. Но раз уж вами овладела навязчивая идея, что я монстр, то будь по вашему, сделаю так, как вам хочется.

Я не отступила.

— «Карагиллейны не бросают своих людей». Звучит неплохо. Но не совсем уверена в том, что я — «человек Карагиллейна». Прекрасно понимаю, что пожилая иностранка в кошачьем тельце не представляет для вас особой ценности. Поэтому мне кажется, что королевское слово прозвучит ещё лучше. Давайте его сюда и покончим со взаимным недоверием.

Он ещё раз смерил меня взглядом, потом спросил:

— «Данимира Андреевна» — это настоящее и полное родовое имя?

— Обязательно говорить полное имя?

— Можете не говорить. И я начинаю мастерить кресло-качалку.

— Данимира Андреевна Шергина.

— Шер…  Гина…  — Кайлеан прикрыл глаза и произнёс именно так, как бы пытаясь подстроить мою фамилию под фонетические законы другого мира. — Я будто уже слышал подобное имя. Похоже на горское. Вы не из горцев, Данимира Андреевна?

Я с ностальгией вспомнила окрестности Оленегорска.

— Из горцев, но определённо не из ваших. Может, произошло банальное совпадение звуков. Бывает.

— Оставим это на потом. — Он быстро убрал остатки обеда и мягко, но решительно, подтолкнул меня на середину стола. — Стойте здесь.

Место мне не очень понравилось. Стол был круглым. Любой круг — это основа для пентаграммы, а я уже имела счастье в ней побывать.

Героическим усилием воли я принудила себя остаться.

— Приступим, — сказал Кайлеан.

Демон расставил ноги пошире, запрокинул лицо к потолку и вскинул руки.

В комнате потемнело. На кончиках пальцев Кайлеана заплясали зелёные огоньки — как огни Святого Эльма на мачтах корабля.

Ой, подумала я.

— Я, Кайлеан Карагиллейн Третий, чаша крови Карагиллейнов, ковчег костей Карагиллейнов…  — начал изрекать он голосом на два тона ниже обычного, и моя спина самопроизвольно выгнулась в оборонительную дугу, потому что это звучало как рычание.

А зачем мне вообще сдалось это королевское слово, панически мелькнуло в голове, надо было брать простое.

Зелёные огоньки трансформировались в зелёные молнии; молнии ударили в потолок, заметались по кухне и, расколов попутно пару тарелок на полке, со зловещим треском устремились ко мне. Тело будто оплели ледяной сетью. Я застыла ни жива ни мертва, наэлектризованная шерсть поднялась дыбом.

Кайлеан продолжал стоять, раскинув руки, только теперь он опустил голову и смотрел прямо на меня. В его зрачках тлели красные угли.

— … Даю королевское слово Данимире Андреевне из рода Шер Гина, стоящей передо мной и требующей этого слова, что уйду отсюда вместе с ней…

— Живой! — хрипло мявкнула я, запоздало вспомнив все анекдоты о заключении договоров со всякими там джиннами и золотыми рыбками. — Живой, целой и невредимой!

— … уйду вместе с ней — живой, целой и невредимой, — продолжил Кайлеан, — куда бы ни открылся портал, и да настигнет меня справедливая кара, если слово будет нарушено…  Клянусь своим будущим королевством.

Где-то над домом раскатился гром, по комнате пронёсся порыв студёного зимнего ветра, и всё стихло.

Наступила мёртвая тишина, и в эту тишину упало:

— Да будет так.

Молнии затрещали, рассыпались на искры и исчезли.

Кайлеан опустил руки, угли в его зрачках неспешно угасали.

— Довольны, Данимира Андреевна? — спросил он. Тембр его голоса уже напоминал прежний, но сейчас приобрёл насмешливые интонации. Наверное, я представляла из себя забавное зрелище — растопыренная в боевой стойке, с распушённой шерстью и вытаращенными глазами.

Я поморгала и осела.

— Кайлеан Георгиевич! — сипло возопила я. — Почему вы не предупредили, что будут спецэффекты?! Треск, молнии…  глаза у вас, простите, просто бешеные стали…  Я-то думала, вы торжественно пожмёте мне лапу, и дело с концом. А если бы со мной разрыв сердца приключился?

Демон посмотрел на меня, и подобие мстительной улыбки скользнуло по его губам.

— Это первое королевское слово в вашей жизни? И вы ничего не знали ни о…  м-м-м…  спецэффектах, ни об обоюдной ответственности?

— Представьте себе не первое, — спохватилась я. — Император Пётр Первый как-то клятвенно обещался мне картошку по всей России насажать. Чтоб народ не голодал. Но всё было чинно-благородно…  я императора на обед пригласила. Куриное филе маленькими кусочками нарезала, в хрустящей обсыпке пожарила, соусов на выбор наготовила, кваску императору налила — на травках бодрящих настоянного, да со льдом…  и к этому картофель соломкой подала, в кипящем масле жаренный. Большую порцию. На закуску пирожки с вишней были. Император сразу проникся и повелел: картошке на Руси быти! Но никаких молний, никакого битья посуды!

— Значит, это было не настоящее королевское слово, — пренебрежительно сказал Кайлеан. — Думаю, ваш Пётр Первый не был магом. У вас в Тихой вообще слабовато по части колдовства.

— А зато…  а зато у нас всё хорошо по части прав человека!

— А как насчёт прав магов?

Но на данный момент мне казалось, что остальные маги находятся в лучшем положении, чем я, поэтому впутываться в дискуссию я не стала, а вместо этого небрежно осведомилась:

— К слову, насчёт прав и прочих обязанностей…  а напомните-ка бабушке, что там в этой вашей клятве подразумевается под «обоюдной ответственностью»?

— Ну как же. Мы теперь в одной упряжке. Не только я не могу нарушить слово, но и вы больше не имеете права выказывать мне недоверие по данному вопросу. Ни единого недоверчивого звука, Данимира Андреевна! Молчание и ангельское согласие — таков ваш девиз на то время, пока не будет исполнено королевское слово. В противном случае для вас всё кончится скверно…  — И тут всегда ровный холодноватый тон Кайлеана изменился. Он не просто усмехнулся — он счастливо оскалился во все тридцать два зуба: — Лесопилка закрылась, Данимира Андреевна!

Я на какое-то время замерла, уставившись на эту зубастую пасть, а потом обиделась за своё второе «я». Да если б он только знал, сколько раз моя бабуся наступала на горло своей песне!..

— Ах, лесопилка?!

Кайлеан скрестил руки на груди.

— Да, лесопилка.

Я набрала побольше воздуху…  и выдохнула.

— Закрылась так закрылась, Кайлеан Георгиевич. Как скажете.

Очередной приступ кротости спровоцировала некая фраза в королевской клятве.