Бабочка под сапогом - Юрий Ра
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ушел в другую сторону, выбил из Нагана гильзы, обтер, уложил под кочку. Не забыть теперь в машине перезарядиться. Револьвер мне сегодня жизнь спас. Или наоборот, подвел под расстрел? Что чувствует человек, только что застреливший двух сотрудников комитета госбезопасности? Чувствует, что вляпался в дерьмо, и что думать сейчас ему об этом не хочется. А хочется ему покушать и ополоснуться. И чуток трясутся руки. Но руки на руле, так что тряска незаметна, а покрасневшее лицо — так лето, жара. Надо ехать, ехать и запоминать направление. А лучше прочитать название населенного пункта и запомнить его как ориентир. Ну так и поехали, хрен ли ты стоишь как памятник Ильичу! Двигай, Жорж, у тебя еще целая вторая жизнь впереди, ну почти целая. И я поехал.
В машине, доставшейся мне в качестве трофея от Ивана, я нашел атлас автомобильных дорог. Чтоб сориентироваться, мне теперь нужно понять, где я нахожусь. С проселка вырулил на более-менее что-то приличное, похожее на шоссе, неспеша еду, смотрю по сторонам. Есть! Поселок Мирный прыгнул мне под колеса, теперь разберусь, благо я примерно знал направление движения. Нашел место на карте, оказалось, что мы козьими тропами огибали с юга Барановичи, то есть уже в Брестской области. Как-то даже уменьшился коэффициент раскаяния в моей душе. Не стал бы честный комитетчик меня везти в Брестскую область из Минска, все серьезные структуры у нас в столице республики. Так что практически доказан злой умысел супротив Милославского. Барановичи — город не маленький, пара сотен тысяч в нем проживает, значит и проблем не будет со связью. Тут только важно не попасться кому-не-надо. А кому не надо попадаться? Да лучше никому, в этой странной ситуации никто мне не друг, кроме собственной паранойи. Чтоб я еще хоть раз с ней начал спорить? Ну подумаю еще.
А пока — в Барановичи за связью. Надо доложиться, дать расклады по тихой-мирной Белоруссии. Но сначала зеленая остановка в безлюдном месте, туалеты на заправках пока не придумали. Стряхнув скупую мужскую слезу, я застегнул джинсы и снял ветровку. Дурень, так и не доснарядил барабан. Добил его патронами и убрал вместе с переделанной кобурой в сумку. У нас теперь есть штатная кобура скрытого ношения и штатный пистолет Макарова. Уточняю, два пистолета Макарова. Надеваю подвес, проверяю на наличие патронов и вставляю на место первый попавшийся пистолет. Теперь я не партизан или террорист с револьвером, а адекватный сотрудник спецслужб с корочкой и пистиком. Только молодой. Ну тут ничего уже не сделать. По уму, надо было пшеничные усы снова подкрасить гуталином, да в голову не пришло сразу, а теперь поздно метаться. Усы я отпустил в полку, пока сидел на даче, они еще чуток отрасли, только несолидные они пока.
Какова вероятность, что меня остановят и проверят права? Небольшая, опять же я — краснокнижное животное, таких не ловят. Но запоминают, а этого не хочется, вот ни капли не хочется светиться. Рискну, заеду в город на машине и пока на ней буду крутиться. Тем более, что она комитетская, значит не в угоне ближайший день-два. Моя цель — почта, точнее имеющийся там междугородний телефон-автомат. Несколько пятнашек мне досталось на сдачу от газировщицы. Понимаю, что вода с сиропом не то, что нужно для утоления жажды, дык не в пустыне, можно и сладкую пить! Аварийный контакт не горел в моей памяти красными знаками, а просто я его запомнил и не забывал. Так что набираем, ждем телефонистку-секретчицу, называем нужный номер коммутатора, произносим кодовую фразу… ждите, теперь ждите. «Барышня, у меня пятнашки кончаются!» — это так не работает, посему просто кидаем монетки по одной, когда реле начинает подвякивать. Если несколько положить в прорезь, могут все пятнашки бездарным образом проскочить вниз.
— Я слушаю — знакомый голос моего начальника.
— Привет, это я! Представляешь, тут так здорово!
— Не представляю. А где это «тут»?
— В Барановичах! Город чистенький, красивый. Только я тут совсем один, без товарищей.
— Что, вот прямо совсем один? И тебя отпустили в незнакомый город?
— Ой, тут такая история! Мы такие едем, а он нас такой тормозит, а Иван такой выходит из машины, а они оба мне такие «Руки вверх!» Мы так потом хохотались!
— И где они теперь?
— Оба в багажнике.
— Обиделись небось?
— Уже нет. Совсем нет.
— С тобой не соскучишься. Мне некогда, тете Рае перезвони потом, через часик.
— Я её номер не помню, напомни, пожалуйста.
Когда я нашел другой автомат в другом районе, прошло чуть больше часа и практически стемнело.
— Алло, это я.
— Можешь уже особо не шифроваться. Я правильно понял, что тебя пытались захватить двое с оружием, и ты их ликвидировал?
— Да, какое-то время их не найдут.
— Кто это был?
— Оба с удостоверениями Минского Управления КГБ. Запиши данные. С одним контактировал и ранее, он подчиненный Никифорова. Второй — странный. В карманах вообще ничего, кроме ксивы, в его машине пусто, номера поддельные. Как через линию фронта шел, ни одной бумажки. Только календарик. И пометки иголкой на днях.
— Тебе нужно срочно возвращаться в Москву, причем самому. Что думаешь делать, как поедешь?
— На машине доеду до Гродно, оттуда поездом. Здесь даже пробовать не буду.
— Согласен. Оружие, деньги есть?
— Всего полно. В Москве куда бежать?
— В «Орленок», не будем нарушать традицию.
— Принято. До встречи! А стоп! Еще вопрос — я в дезертиры не попал еще?
— Не переживай, всё нормально.
Утро добрым не бывает, особенно такое, когда во Втором Управлении госбезопасности собрали совещание с утра пораньше. Доклад делал Онегин:
— По полученной информации я сегодня ночью проверил указанных Милославским людей. Один из них, непосредственно выполнявший указания подполковника Никифорова по
