Паутина прошлого - Дмитрий Корсак
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Да уж, нашла бабка богача с пустым карманом», – усмехнулся он, прикладывая карту к терминалу. Что за день сегодня такой, что все видят в нем кого-то другого? То Кравченко его подозревал, теперь вот в магазине за богача приняли, осталось только самому выдать себя за… Вот тут у него и возникла пока еще смутная идея: а если выдать себя за человека, имеющего непосредственное отношение к убийству Лены?
Нет, он не последует совету Брагина, не станет прятаться, он сам займется расследованием. И дело вовсе не в Наташке, которую, конечно же, нужно как-то вытаскивать. И даже не в том, что парней стоит предупредить об объявленной охоте. Просто он больше не мог сидеть в четырех стенах. Серая беспросветность угнетала, стены собственного дома давили. Самоизоляция – какое ужасное слово. И какая же она «само», когда хочется в ресторан, в Эрмитаж, на стадион – туда, куда сейчас нельзя? В Японии существуют люди со смешным названием хикикомори – добровольные затворники в четырех стенах своего дома. Вот где настоящая самоизоляция! Но обычный человек – существо социальное, он не может без общества, будь это даже компания одиноко горящей свечи, по меткому замечанию немецкого философа. Артем никогда не считал себя компанейским, но именно общества ему сейчас не хватало. Что имеем – не храним, потерявши – плачем. Эта поговорка лучше всего описывала тот переплет, в который угодил весь мир.
Полностью идея оформилась за то недолгое время, пока он жарил стейк. Выложив мясо на тарелку, Артем не стал ждать, когда, разомлев от сытости и вина, он посчитает свою затею несостоятельной. Он нашел старенький мобильный, сим-карта на месте – отлично. Активировал антиАОН (но даже если кому-то удастся докопаться, телефон зарегистрирован на турфирму) и начал набирать СМС. До текста разместил скриншот из камеры Лапушкиной. Текст получился такой: «Последний звонок. Ночь. Особняк Брусницыных. Если не хочешь оказаться, как она, жду сегодня в 10 вечера в особняке». Разослал сообщение трем адресатам. Четвертым стал он сам.
Вот теперь настало время для стейка и зинфанделя.
* * *
В особняке Брусницыных Артем не был девять лет. Даже устраивая экскурсии по загадочным местам Петербурга, он обходил стороной край Васильевского острова с Кожевенной линией. Это выходило подсознательно – никакого мистического страха перед зданием он не испытывал, да и то давнее убийство забылось, просто где-то глубоко внутри осталась заноза, тревожить которую не стоило.
До трагедии Артем несколько раз посещал особняк. Более того, он и показал здание Гошке Берковичу и рассказал байку о зеркале Дракулы. Они тогда много общались с Гошкой – сошлись на интересе к оккультизму, магическим практикам, нумерологии. А кого в семнадцать лет не притягивало непонятное и непознанное? Что-то читали, что-то обсуждали, что-то пытались применить на практике. Блаватская с Кастанедой оказались старшеклассникам не по зубам, но и до бульварной литературы они не скатились – барахтались где-то посередине. Но если Артем в основном пытался уложить в голове информацию, противоречащую всему, что им вдалбливали в школе, то Гошка рвался применить обрывки знаний на практике.
Где, в какой книге Беркович прочитал о ритуале Дракона, Артем не знал; не исключено, что Гошка его выдумал. Так или иначе, идея полностью захватила друга. Он тогда совсем помешался на вампирах с драконами. Говорил, что они реально существуют. Нет, не в киношно-вульгарном виде, когда с клыков капает кровь, а из пасти вырывается огонь, настолько с ума он не сошел. Для него вампиры с драконами были людьми, стоявшими над обыкновенным человеком, достигшими определенного могущества, они были ориентиром и идеалом, к которому он стремился, хотя сам ориентир он представлял весьма смутно, как и свой идеал, графа Дракулу – не реальную историческую личность, но и не персонаж фильма, а где-то между. Чтобы стать таким, как Дракула, считал Гошка, нужно подняться по лестнице духовного величия, а чтобы оказаться хотя бы на первой ступеньке, необходимо пройти ритуал.
Артем в душе подсмеивался над другом – забавно было смотреть, как отличник и материалист до мозга костей в одночасье стал одержимым. Нет настоящего зеркала Дракулы? Не беда, главное, чтобы все вокруг верили, что это оно. Непонятно, какие знаки изобразить? Можно нарисовать по наитию. Главное – верить, считал он.
В тот злополучный день Артем по чистой случайности не оказался вместе с «шестеркой» в особняке Брусницыных – просто другая компания показалась веселее. Долгое время он спрашивал себя, случилось бы страшное, если бы ребята отметили последний звонок в другом месте? И причастен ли он сам, пусть и косвенно, к смерти Лены? Ответа он так и не нашел.
Он никому не рассказывал о своем последнем визите в особняк через неделю после убийства. Зачем он туда пошел? Пощекотать нервы? Попытаться понять, что там произошло? Просто пошел – и всё. Чувствовал, что должен это сделать.
Печать на дверях черного хода оказалась сорванной, сама дверь легко поддалась, едва он нажал на нее рукой.
Артем поднялся по темной скрипучей лестнице на второй этаж, не останавливаясь, прошел несколько комнат и оказался в Белом зале. Увидел затертую ногами пентаграмму с изображением дракона в центре (ничего другого от Гошки он и не ожидал), осколки зеркала, пятна крови. Некстати вспомнилось, как Гошка однажды мельком обронил: «Ритуал без крови – магия на ветер». Потом, конечно, он все обратил в шутку, но Артему почему-то казалось, что он не шутил.
Из Белого зала Артем прошел в курительную. Постоял, глядя в пыльное окно на заводские корпуса через улицу, собрался с духом и направился к парадной лестнице.
Вот здесь, на этих ступенях, и произошло убийство.
Он застыл, прислушиваясь к своим ощущениям. Ничего. В голове билась лишь одна мысль: не хочу вот так же. Он ничего не почувствовал, даже когда увидел засохшее багровое пятно на полу. Стал настолько толстокожим? Или мозг блокировал эмоции, включив защитный механизм?
И вот через девять лет он опять здесь.
Решение созрело спонтанно, после слов Брагина, что они в тупике, что нет никаких зацепок, что остается уповать на слежку за Мавриным, Зайцевым и Берковичем, но Следком не пойдет на такой шаг. Вот тогда ему и пришла ему в голову идея – сумасшедшая, кто же спорит, но ничего лучше он придумать не смог.
В десять вечера, подсвечивая себе дорогу смартфоном, Артем пробирался через двор. Здесь мало что изменилось – те же полуразвалившиеся сараи, те же старые «газели», те же кусты, разве что более высокие. Бывший сад топорщился голыми ветвями деревьев, оставляя неприглядный задний фасад особняка на виду. Часть окон первого этажа грубо заколочены досками, остальные забраны решетками, но дверь почему-то не заперта. Ступени черной лестницы все так же скрипят, а в комнатах по-прежнему под подошвами шуршит пыль.
Что, если его задумка не сработает? Или сработает не так, как ему бы хотелось? Что, если здесь будет опасно? Да ну, не с монстрами же он собирается тут встретиться… Самое страшное, что может случиться, – его план не сработает, никто не придет на встречу.
Но он ошибся: в особняке кто-то был.
Когда Артем,
