Погоня за «ястребиным глазом». Судьба генерала Мажорова - Михаил Болтунов

В один из вечеров советское посольство в Париже устроило прием в честь участников аэрокосмического салона.

Войдя с улицы, Мажоров и его коллеги попали в небольшой дворик. В центре находился небольшой фонтан, несколько деревьев, кусты роз. Прошли в вестибюль. Широкая лестница, покрытая ковровой дорожкой, вела на второй этаж. Там был зал приемов. Приглашенных собралось достаточно много.

Мажоров увидел столики, за ними буфетную стойку, на которой стояли блюда с сэндвичами, пирожными, фруктами.

Подошел официант, спросил: водку или виски. Конечно же, виски. Хотя, откровенно говоря, виски с содовой совсем не понравилось.

Стал разглядывать публику: французы в военной форме, французы в штатском. А вот и советские офицеры, и среди них наш прославленный воздушный ас, трижды Герой Советского Союза генерал Александр Покрышкин.

Мажоров не был лично знаком с ним, но во время войны не раз слышал по радио, как немцы истошно кричали в эфир: «Ахтунг! Ахтунг! В небе Покрышкин!»

Обычно все переговоры по радио фашисты вели с помощью шифров, и только в трех случаях им разрешалось работать открытым текстом: когда через оборону прорывались наши танки, если где-то было нападение партизан, и третьим — был Покрышкин. Когда они засекали самолет аса, то не только пилоты в воздухе, но и операторы наземных станций вопили: «Ахтунг! Ахтунг!»

«Интересно, знает ли об этом сам Покрышкин?» — подумал Мажоров и решил подойти к Александру Ивановичу. Подошел, представился как полковник-радист и рассказал свою фронтовую историю. Судя по всему, сказанное Покрышкину понравилось, генерал широко улыбнулся и заметил, что ему говорили о подобном, но он впервые встречается с радистом, который слышал это сам. Покрышкин и Мажоров выпили за память тех, кто не вернулся с войны.

На следующий день после приема в посольстве они улетали домой. Мажорова позвали в передний салон самолета, где он приятно провел время в компании авиаконструктора Туполева и космонавтов Елисеева и Шаталова. Они пили коньяк и вспоминали Париж.

ВЫСШАЯ НАГРАДА ОТЕЧЕСТВА

Они встретились на даче в последнее воскресенье августа. Начальник ГУВРО генерал Николай Смирницкий с женой приехали к Мажоровым. День выдался теплым и солнечным.

Женщины хлопотали на кухне, а Юрий с Николаем устроились в саду. Начали неспешную беседу о том о сем, как вдруг в калитку постучал дачный сторож Василий.

— Юрий Николаевич, — запыхавшись, звал он Мажорова. — Вас срочно к телефону. Дежурный по институту.

Первое, что мелькнуло в голове: не дай бог, пожар. Телефон на все их садовое товарищество был один в сторожке. Пришлось бежать.

Прибежал. Схватил трубку. А дежурный веселым, торжественным голосом сообщил, что в институт поступила правительственная телеграмма о награждении ЦНИРТИ орденом Ленина. Пришло также поздравление от министра.

Отлегло от сердца. Юрий Николаевич опустился на табурет, вытер пот с лица. Вот так, орден Ленина! Пусть не к юбилею, но ведь наградили!

Как оказалось позже, министр Валерий Калмыков тоже посчитал несправедливым, что ЦНИРТИ обошли юбилейной наградой. При подготовке правительственного постановления о приеме на вооружение очередной оборонной системы, он распорядился включить в документ и «сто восьмой». Постановление прошло все инстанции и было благополучно принято. Но обо всем этом Мажоров узнает позже, а сейчас он, радостный, спешил обратно на свой садовый участок, чтобы поделиться известием с фронтовым другом Смирницким.

Когда Юрий рассказал обо всем Николаю, они дружно грянули «Ура!» На восторженные возгласы из своей дачи выглянул сосед по садовому участку Петр Плешаков. Поинтересовался, чему они так громко радуются. Пришлось рассказать о полученной телеграмме. Казалось, Петр Степанович тоже присоединится к ним. В конце концов, до ухода в министерство, он много лет проработал в «сто восьмом», потом руководил НИИ.

Но реакция Плешакова была совсем иной.

— Дежурный что-то перепутал. Не может быть, чтоб сразу орден Ленина дали.

Смирницкий только многозначительно посмотрел на Мажорова.

На следующий день Юрий Николаевич держал в руках телеграмму. Никакой ошибки не было — институт действительно удостоили высшей награды страны. Впрочем, и было за что. Созданный еще в 1943 году постановлением ГКО Всесоюзный научно-исследовательский институт радиолокации за четверть века своей деятельности добился весьма значительных результатов. Начинали, по сути, с нуля. Институту выделили здания, которые в прежние годы занимали Продакадемия им. Сталина и экономический институт. Да, здесь были аудитории, учебные классы, но они пустовали. Следовало завести приборы, оборудование, набрать специалистов.

С этого, собственно, и начинали первый директор института

A. Берг и главный инженер А. Кугушев. Из ОКБ при Всесоюзном энергетическом институте перевели 29 сотрудников. Среди них были создатели первого импульсного радиолокатора П. Погорелко и Н. Чернецов. Из МГУ пришли академики Б. Введенский и В. Фок, член-корреспондент АН СССР М. Леонтович, доктор физико-математических наук С. Калашников, другие специалисты-радиотехники.

В конце 1944 года в институте уже трудилось более полтысячи человек.

За год с небольшим, пока шла война, удалось разработать аппаратуру РД, которая поддерживала телевизионную связь РЛС с истребителями и наводила их на вражеские самолеты. Станция ТОН, которая была создана в это же время, предупреждала экипаж бомбардировщика о нападении сзади.

После победы институт продолжал работать так же напряженно, как и в военные годы. Б. Введенский, М. Леонтович и B. Фок проводили исследования распространения радиоволн. За эти работы В. Фок удостоился Сталинской премии. Учеными института были детально изучены проблемы излучения и приема сантиметровых волн, процессы, действующие в различных узлах РЛС, антенно-фидерные системы, фильтры и резонаторы, написаны монографии и пособия.

Особая гордость института — создание принципиально новых радиолокаторов СНАР-1, «Лес», «Спрут».

Именно здесь был разработан самолетный радиолокатор для навигации и прицельного слепого бомбометания ПСБН, мощный радиолокатор для дальнейшего обнаружения баллистических ракет «Дунай», станции «Спираль», «Фонарь», «Люстра». Работали над ними коллективы под руководством Б. Высоцкого, А. Катушева, В. Сосульникова.

Со времени основания института в его стенах активно велись разработки систем создания помех для радиолокаторов — средств радиоэлектронной борьбы.

«К концу 50-х годов, — заключает генерал Юрий Мажоров, — завершился второй этап деятельности института, входе которого усилиями нашего коллектива радиолокация обрела прочный научный фундамент. Начался новый этап. Из института по радиолокации он превратился в институт по борьбе с радиолокацией».

В 1959 году институт передается из системы Минобороны в ведение Государственного комитета по радиоэлектронике. В 1966 году он переименован в Центральный научно-исследовательский радиотехнический институт — ЦНИРТИ.

После запуска искусственного спутника Земли в институте началась активная деятельность по созданию аппаратуры разведки из космоса. Большой коллектив разработчиков по этой тематике возглавили М. Заславский, А. Рапопорт, В. Банков, Л. Зайдман, Э. Мешков. Впоследствии результатом этой работы станет создание системы глобальной радиотехнической разведки «Целина».

Важнейшую научно-техническую проблему удалось решить тогда еще старшему научному сотруднику института Юрию Мажорову — разработать принцип создания ответных многократных импульсных помех. И начиная с 1960 года практически все станции помех изготавливались как станции ответного типа.

Одним из важнейших направлений в работе стало создание средств преодоления системы противоракетной обороны. Возглавлял эти исследования В. Герасименко.

Словом, институту, недавно отметившему 25-летие, было чем гордиться.

А Мажорову предстояло заняться хлопотами по организации торжественного вручения награды. По принятой процедуре орден такого достоинства должен был вручать один из членов Политбюро ЦК КПСС. В наградном отделе Президиума Верховного Совета СССР Юрию Николаевичу сообщили, что орден к знамени института прикрепит Первый секретарь Московского горкома партии Виктор Гришин. При этом уточнили — торжественное собрание следует устраивать только в трех местах — в Колонном зале Дома Союзов, в концертном зале гостиницы «Россия» или в концертном зале «Октябрь». Дата проведения 31 октября 1969 года.

Снять зал оказалось делом не легким. За решением этого вопроса пришлось идти к самому председателю Моссовета Владимиру Промыслову. Была достигнута договоренность, что собрание состоится в Колонном зале. Но поскольку он ремонтировался, и если к сроку мог быть не готов, то в качестве запасного варианта наметили зал «Октябрь».