Романс для вора - Б. Седов

Произвели они впечатление и на председателя политического совета организации «Воля народа» Самсона Эдуардовича Бергамова, внимательно отсмотревшего программу в своем загородном коттедже на реке Клязьме.

Когда прошли заключительные титры и замельтешила истошная реклама, Самсон Эдуардович приглушил звук и поднял глаза к потолку. Посидев так несколько минут, он пожевал губами и потянулся к телефону.

— Я. Внимание по всем направлениям. Мероприятие «Двадцать пять» отменить. Не до особого распоряжения, а вообще отменить. Завтра к десяти утра доставить Самоедова на корабль. Все.

ЭПИЛОГ

Роман сидел у овального иллюминатора и держал в руке бутылку пива.

Далеко внизу медленно проплывала поверхность Земли, расчерченная сельскохозяйственными квадратиками, извилистые узкие реки ослепительно блестели, отражая солнечный свет, и казалось, что Солнце на самом деле внизу, а реки — это просто причудливые щели, сквозь которые прорываются его лучи…

Роман оторвался от гипнотизирующей картины и приложился к бутылке.

Сегодня вечером опять концерт, на этот раз в колонии строгого режима. После всех приключений демон упрямства настойчиво посоветовал Роману все-таки поехать в турне по тюрьмам и зонам, но уже не по подсказке Шапиро, который выполнял пожелания таинственной «Воли народа», а по своей собственной воле.

Из принципа.

Никакого зомбирования зэков, понятное дело, на концертах не происходило, все было чисто. Публика хрипло верещала, вертухаи снисходительно ухмылялись, глядя на радовавшихся развлечению зэков, а Шапиро, которого Роман, несмотря на его подлое предательство, отнюдь не выгнал, считал деньги, общался с администрацией исправительных заведений и был тише воды и ниже травы.

Сейчас он, как и в прежние добрые времена, сидел рядом с Романом и озабоченно перелистывал свои бумаги, старательно запутывая состояние дел. Однако для постороннего, а таким мог быть, например, сотрудник налоговой инспекции, в бумагах была полная ясность и прозрачность.

Все-таки Шапиро — гений…

Эта мысль заставила Романа усмехнуться.

Совместны-таки гений и злодейство, — подумал он.

Хотя какой Шапиро злодей!

Просто у него не хватило ума сразу рассказать обо всем Роману. И тогда можно было бы принимать контрмеры. Предупрежден — значит, вооружен. И какой бы страшной и опасной ни была эта «Воля народа», всегда можно было бы найти способ защититься от нее. А Шапиро испугался и совершил ошибку, которая потащила за собой следующую, а потом он увяз, и…

И, в общем, все ясно.

— Слышь, Лева! — Роман повернулся к Шапиро. — Когда мы приземлимся?

— В три часа дня, — с готовностью ответил Шапиро.

— Слушай, — Роман почесал нос, — ты все-таки это… концерт в Тюмени отмени. Я не хочу.

— Но как же… — попытался возразить Шапиро.

— Я сказал — отмени, — повторил Роман, — значит, отмени. Как ты это сделаешь — твое дело. На то ты и директор. И вообще мне надоело, что ты постоянно перечишь. Вот выгоню тебя…

— Не выгонишь, — уверенно ответил Шапиро, — куда ты без меня денешься? А возьмешь кого-нибудь другого, так он будет красть в десять раз больше, чем я. Выгонишь — сам потом приползешь и будешь посыпать голову прахом.

— Ну-ну, — скептически хмыкнул Роман.

Он понимал, что Шапиро прав.

А еще он знал, что Шапиро прекрасно понимает ситуацию.

Если после всех фортелей Роман не выгнал его, значит — ценит. Поэтому Шапиро, хоть и был поначалу тихой мышью, с каждым днем становился все наглее и смелее, и Роман чувствовал, что недалек тот день, когда он снова увидит своего директора развязным и самоуверенным. И, положа руку на сердце, Роман ждал этого, потому что терпеть не мог в людях подобострастия и приниженности.

— А здорово прошла на вчерашнем концерте «Все равно ты будешь живой»! — сказал Роман.

— Да, согласен, — кивнул Шапиро, — поэтому надо будет снять клип. Кстати говоря, я уже договорился с телевизионщиками. Как вернемся — сразу на студию, и — вперед.

— Опять без меня все решил, — недовольно буркнул Роман.

— А что, ты против? — прищурился Шапиро.

— Да нет, я не против…

— Ну так и в чем дело? В тебе опять проснулся ишак?

— Не твое дело, — ответил Роман.

А сам подумал: «Вот ведь сволочь чувствительная!

Ведь все видит, все знает обо мне… Ну и ладно.

Разве мне не такой директор нужен?

Да я на другого ни за какие коврижки не соглашусь!»

— А что за телевизионщики? — теперь уже только притворяясь недовольным и капризным, поинтересовался Роман.

— А ты их знаешь, — охотно откликнулся Шапиро. — Телевизионная компания «Балтийский экран», директор — Евгений Старостин. Те же, что в «Крестах» снимали.

— Сволочь ты, Шапиро, — вздохнул Роман.

— Знаю, — самодовольно ответил Шапиро, — и еще какая!

Когда после недели ежедневных триумфальных концертов у Романа выдалась пара свободных дней, он сразу же рванул самолетом в Питер, чтобы отоспаться как следует, отлежать до изнеможения бока в своем любимом логове в переулке Антоненко.

«Двое суток вообще из кровати не вылезу, — сонно думал Роман, подремывая на заднем сиденье такси по дороге из Пулкова в центр. — Даже телевизор ни разу не включу, если и открою когда глаза, то хватит с меня и Исаакия в окне…»

Однако человек предполагает, а кое-кто располагает.

Утром Романа разбудил настырный телефонный звонок. Он тоненьким буравчиком ввинчивался в блаженно отключившийся головной мозг и не умолкал до тех пор, пока Роман не проснулся.

Проклиная себя за то, что не догадался сразу же по приезде отключить телефон, Роман вместе с одеялом скатился с кровати и нашарил трубку, уронив попутно стойку с компакт-дисками.

— Ну? — недовольно буркнул он осипшим спросонья голосом и взглянул на часы, с трудом разлепив глаза.

Боже мой, еще только половина одиннадцатого!

— Баранки гну! — весело откликнулся знакомый голос. — Наконец-то ты в городе объявился, друг детства. Дело есть.

— Мишка! — обрадовался Роман, тотчас узнав Арбуза. — Хорошо, что это ты, а то пришлось бы пугать Шныря грязной руганью спозаранку…

Шнырь, истомленный сухим кормом, которым его пичкала приходящая в отсутствие Романа домработница, уже терся неподалеку.

— Слушай, друг детства, я тут сюрприз тебе приготовил.

Роман подумал про себя, что его норма по сюрпризам за последние пару недель уже выполнена как минимум лет на двадцать вперед.

— Не боись, — угадал его мысли Арбуз, — на этот раз сюрприз приятный. Человек один хороший хочет с тобой встретиться, чуть со свету меня не сжил, пристал, как матрос к сиротке.

— Тебя, пожалуй, сживешь! — рассмеялся Роман. — Ладно, говори, где и когда, чувствую, что накрылся мой блаженный покой.

Роман наскоро взбодрился в домашней сауне и через пару часов уже входил в кабинет Арбуза, бодрый и свеженький, как пупырчатый зеленый огурчик. Навстречу ему с черного кожаного дивана поднялся немолодой полный человек с небольшой квадратной бородкой.

— Знакомьтесь, — представил их друг другу Арбуз, — это известный исполнитель криминальных баллад Роман Меньшиков. А это, Роман, твой крестник, светило отечественной науки, он же Дмитрий Игоревич Чернов.

Роман недоуменно посмотрел на Арбуза.

— Да-да, тот самый, которого ты так любезно увез из «Крестов» в колонке. И заодно, замечу, спас от неминуемой смерти.

Чернов подошел к Роману и крепко пожал ему руку.

— Спасибо, Роман. Вы действительно буквально вытащили меня с того света, и я считаю своим долгом поблагодарить вас за оказанную мне неоценимую помощь. Еще раз спасибо вам, я никогда этого не забуду.

— Да полно вам, — растроганно похлопал его по плечу Роман. — Вон Мишу надо благодарить, что расшевелил меня, грешного. Слава богу, все позади.

— Боюсь, что нет, — Чернов отвел взгляд, — боюсь, что для меня все только начинается. И кончится при этом, скорее всего, весьма печально.

Роман с Арбузом переглянулись.