Не проси моей любви - Татьяна Олеговна Воронцова

— Давай я сяду за руль, у тебя же рука…

— На заднее сиденье!

Когда он уже разворачивался, чтобы выехать с парковки, Нора все-таки спросила:

— Думаешь, нас будут преследовать?

— Не исключено. Видела напротив входа в кафе мужика, который прятался за деревом? Когда мы вышли и, вместо того, чтобы закурить, побежали к машине, он начал звонить по телефону.

— Черт… А как же Аркадий?

Не отвечая, Герман выехал на грунтовую дорогу и прибавил газу. Через несколько секунд Нора догадалась, куда он едет. Вспомнив о возможном преследовании, оглянулась. Никого. Значит, несколько минут мы все же выиграли. Только бы Аркадий… Вновь посмотрела вперед и облегченно вздохнула.

На хорошей скорости Герман подкатил к задворкам «Кают-компании», затормозил и, открыв левую переднюю дверь, перебрался на пассажирское сиденье. Аркадий, покинувший кафе через служебный вход, как раз успел добежать до машины и занять место водителя. Его переполняло яростное веселье.

— Йо-хо-хо! Шоу продолжается! Спасибо за вашу догадливость, ваше высочество, храни вас Господь!

— Можете положиться на меня, сударь, — с ухмылкой отозвался Герман. — Работать с вами в команде — одно удовольствие.

— Нора! — крикнул Аркадий, глядя на ее отражение в зеркале. — Когда начнется стрельба, ложись на сиденье, ладно? Не заставляй нас волноваться.

— Стрельба? — Она опять оглянулась. — Слушайте, но это же форменный идиотизм — палить из пушек посреди населенного пункта. Или пытаться похитить Германа прямо от стен кремля… Здесь полно народу! Десятки свидетелей! С какой стати мы ударились в бега?

— Ты не поняла? — Аркадий вырулил на дорогу, ведущую мимо Макарьевской пустыни к Савватьево, и прибавил скорость. — Он психопат.

— Кто? Папаша Кольцов?

— Да. Причем не в бытовом, а в медицинском смысле этого слова. Герман правильно сказал, он не крутой. То есть, не бандит. Он психопат.

— Хм. Как же он заработал свои деньги? Психопат…

— А кто сказал, что он их заработал?

— Такие деньги не зарабатывают, моя дорогая, — подхватил Герман. — Их либо наследуют, либо воруют. — Он посмотрел на Аркадия. — Так на чем вы расстались?

— Как только вы ушли, я запросил счет и начал крутить ему мозги на тему твоего происхождения. Знаешь, ему это по-настоящему интересно. Потом у него зазвонил телефон, и по его физиономии я догадался, что звонит человек, стоящий снаружи. Оставил деньги на столике и сказал, что отлучусь на минуту в туалет. Но вместо туалета свернул в сторону кухни.

— Браво!

— И еще. Насчет того, какой стати мы ударились в бега. — Теперь Аркадий обращался к Норе, периодически бросая взгляд на ее отражение зеркале. — Даже если они остерегутся палить из пушек посреди населенного пункта, лично я совершенно не горю желанием вступать в рукопашный бой с гориллами господина Кольцова, как метко назвал их Герман.

— А я не горю желанием метать ножи посреди населенного пункта, — добавил Герман. — Не говоря про рукопашный бой.

Между тем позади остались и поворот к лодочной станции, и Ботанический сад. Оглянувшись в очередной раз, Нора выругалась сквозь зубы. Позади пылил белый УАЗ.

— Ты слишком часто материшься, дорогая.

— Да как тут не материться? За нами…

— Это было ожидаемо.

— Откуда у них машина? Взяли напрокат?

— Конечно.

— На что же они рассчитывают?

Очень скоро она получила ответ на свой вопрос. Грянул выстрел, за ним еще один — и на голову ей обрушился дождь из осколков. Пискнув, она пригнулась и начала торопливо вытряхивать стекло из волос.

— Нора! — послышался голос Германа. — Ты как? Тебя не зацепило?

— Нет, только осколки… Заднее стекло разбито!

— Сиди как сидишь. Не двигайся.

— А вы как? Вас не зацепило?

— Нет, — помедлив, отозвался Герман. — Но дела не очень хороши.

Нора потрясла головой, провела пальцами по шее, по воротнику рубашки. Господи, да сколько ее там, этой мелочи стеклянной… На пальцах кое-где выступила кровь. И почему она сразу не подумала про носовой платок? Ведь он не очень далеко, в кармане джинсов.

Стараясь не высовываться, Нора повернулась на сиденье и полезла рукой в карман. Этот маневр дал ей возможность увидеть происходящее в салоне. Пуля прошла навылет, вдребезги разбив заднее стекло и проделав дыру в лобовом. Триплекс не рассыпался, а растрескался, но растрескался очень эффектно. Аркадий вел машину практически вслепую. Так что дела и впрямь были не очень хороши.

— О господи, — прошептала Нора, забыв про платок.

Обернувшись, Герман посмотрел на нее, их взгляды встретились.

— Не бойся.

Она кивнула.

Я боюсь, Герман. Ужасно боюсь. Ведь мы не доедем так до Новой Сосновки. Чтобы доехать, нужно остановиться и выбить то, что осталось от лобового стекла. Но если мы остановимся…

Все это он знал. Говорить не имело смысла.

И тут случилось удивительное. На памяти Норы впервые.

— Герман, — отрывисто произнес Аркадий. — У тебя есть мысли?

— Есть одна.

— Самое время ее озвучить.

— Впереди Секирная гора, осталось немного. Дорога здесь, сам знаешь, прямая как стрела. Жми на газ, док. Возле Секирки остановись.

— Понял. Что дальше?

— Дальше — в лес. Пешком.

— К дому Шульгиных?

— Да.

Все внутренности у Норы похолодели и стали твердыми как камни. Каменный желудок, каменные почки, каменная печень. Холод. Страх. Она попыталась вздохнуть. Каменные легкие? Дрожь в коленках убедила ее в том, что окаменело не все.

Повернувшись на сиденье, Герман смотрел назад, на дорогу.

— Где они? — тихо спросила Нора.

— Отстали, но я их вижу.

Да, под впечатлением от случившегося доктор мощно рванул вперед. И этим гадам на прокатном УАЗике, конечно же, не удалось бы его догнать. Если бы не стекло.

Наконец Аркадий затормозил у самого края дороги, выскочил из машины и открыл заднюю дверь, чтобы помочь Норе выйти. Прихватив сумку, она вывалилась прямо ему на руки, причем с ее одежды и волос опять посыпалось стекло.

— Быстрее, Нора! — крикнул Герман, перебегая через дорогу. — Потом отряхнешься!

Друг за другом они нырнули в лесную чащу. Впереди бежал Герман, взявший на себя роль проводника. Как он ориентировался в этих дебрях, уму не постижимо. Стараясь не упускать из виду его черную рубашку, мелькающую среди стволов, Нора была вынуждена делать еще целых два дела: поглядывать под ноги, чтобы не налететь на какой-нибудь торчащий из земли корень, и полусогнутой левой рукой защищать лицо от встречных ветвей. Толстый ковер из мха и сосновых иголок пружинил и потрескивал под подошвами. Со всех сторон доносились птичьи трели. А они втроем удирали от психопата и его подручных. Бред. Кошмар.

Она все-таки споткнулась. Всхлипнула, чудом удержавшись на ногах.

— Давай, Нора, давай, милая, — пропыхтел бегущий сзади Аркадий. — Осталось немного. Я уже узнаю места.

Черт, да что тут можно узнавать? Елки да