Россия, Польша, Германия: история и современность европейского единства в идеологии, политике и культуре - Коллектив авторов

Обосновывая критерии предлагаемой периодизации, Грабский и Серчик исходили из внутреннего развития самой исторической науки и связанных с ней направлений общественной и философской мысли. Однако представленная ими система, хотя и отвечала задачам систематического изложения предмета в рамках университетского курса, оказалась не свободна от существенных недостатков: главное – субъективный критерий периодизации и противоречия в его применении для отдельных регионов и стран, а также отсутствие в достаточной степени определенных хронологических рубежей периодов. Этим объясняется хотя бы то, что в книге Серчика, в том случае, когда пути и уровни развития исторической мысли в разных странах (на западе и на востоке Европы) не совпадали, был применен условный метод периодизации, в основу которого были положены иные дополнительные критерии, а их содержание осталось не раскрыто автором. Так, например, в развитии исторической науки в странах Восточной Европы без обоснования были выделены в качестве этапов первая и вторая половины XIX в. Весьма противоречивое толкование в концепции Грабского и Серчика получил вопрос о рубеже, отделяющем период накопления исторических знаний от периода собственно научной историографии.

Более строгая концепция, правда, применительно только к польской исторической науке как с точки зрения критериев оценки научной историографии, так и ее периодизации была дана В. Конопчиньским. Выдающийся польский историк в своих оценках также исходил из внутренних закономерностей развития науки, однако, в отличие от описанного выше подхода, он применил единые критерии для определения научной историографии и ее периодизации. По его словам, еще в середине XVIII в. в Польше «возникли в примитивной форме элементы исторической науки»: были поставлены «проблемы методические и стилистические», то есть возникли профессиональные формы работы ученого-историка, труд которого выделился из других областей интеллектуальной деятельности. Была начата работа по формированию корпуса исторических источников, их изданию, заложены основы собраний книг и рукописей. Наконец, были предприняты первые «попытки организации», то есть коллективной работы в рамках научного сообщества[631]. Изложенные позиции послужили основой для определения этапов становления и развития польской исторической науки. Однако, что весьма примечательно, рубежами выделенных Конопчиньским трех этапов стали: разделы Речи Посполитой в XVIII в.; Январское восстание 1863 г.; канун Первой мировой войны, «открывшей десятилетие, когда возродилась Польша 1912–1923 гг.»[632]. Если добавить сюда упоминание историка о «катастрофе народа в 1831 г., которая подтолкнула И. Лелевеля к работе по публикации источников»[633], то, очевидно, периоды развития исторической науки совпадали с основными этапами социально-политической истории Польши. В связи с этим укажем на особое значение рубежа 1830–1831 гг.

Говоря об этапах развития исторической науки в Польше, следует также упомянуть периодизацию, данную еще в 1888 г. Н.И. Кареевым. Зарождение научной историографии в Польше русский историк и профессор Варшавского университета, вслед за Владиславом Смоленьским, относил к 1770–1780-м гг., которое связывал с именем Адама Нарушевича, сравнивая последнего с Н.М. Карамзиным. Школа Нарушевича, по словам Кареева, определила направление развития польской исторической науки с конца XVIII в. до 1820-х гг., на смену ей в 1830–1850-е гг. пришла школа Иоахима Лелевеля. Последующее двадцатипятилетие 1860–1880-х гг. Кареев определил как время Краковской школы[634].

Формирование научной историографии многими учеными относится ко времени, которое исследователи общественной мысли, в том числе и историки исторической науки, называют эпохой (периодом) романтизма[635]. Применительно к польской историографии Анджей Вержбицкий отнес ее становление ко времени между восстаниями 1831 и 1863 гг., с оговоркой, что сюда следовало бы присоединить период накануне ноябрьского восстания, связанный с творчеством И. Лелевеля[636]. В данном случае, несмотря на то что сам автор, так же как и многие его коллеги, придерживался субъективного критерия периодизации историографии, он, как и ранее Конопчиньский, связал развитие исторической науки с двумя важнейшими политическими рубежами в истории Европы и Польши.

Это весьма характерное отступление от заявленных принципов свидетельствует в пользу иного метода определения этапов развития исторической науки и общественной мысли в целом, когда тот или иной период выделяется в зависимости от соответствующей стадии социально-политического развития. Последняя выступает как совокупность и система объективных факторов, обусловливающих историческое познание. Именно такой подход характерен для изучения истории исторической науки в России[637].

В связи с исследуемой темой о «разделах Польши» названный метод периодизации историографии еще в конце 1960–х гг. применил М.Х. Серейский. В указанной выше книге он писал, что вопрос о причинах упадка Польши, бывший в XIX – начале XX в. центральным в польской историографии, с восстановлением в 1918 г. независимого польского государства утратил свою актуальность. По его словам, в это же время российские и немецкие историки, прежде стремившиеся избавить своих властителей от ответственности за роль главного организатора и проводника политики разделов, также пересмотрели свои позиции. В межвоенный период, отмечал Серейский, в Польше со стороны разных историков (Михал Бобржинский, Станислав Закржевский, Марселий Хандельсман и др.) был выдвинут тезис о «реорганизации историографии» в направлении отказа от «довлеющей проблемы упадка Польши с точки зрения его финала – раздела страны». После Второй мировой войны, подчеркивал ученый, вопрос об упадке шляхетской республики не стал предметом специальных исследований, однако сохранил историографическое значение[638].

Таким образом, Серейский в изучении названной проблемы выделил три больших периода: 1) от гибели шляхетской Речи Посполитой в XVIII в. до восстановления независимости Польши в 1918 г.; 2) межвоенный период 1918–1939 гг.; 3) время после Второй мировой войны. Сосредоточив свое внимание на первом периоде, когда вопрос о причинах гибели Польши имел для польской исторической науки первостепенное значение, историк в своей книге подразделил его изучение и освещение в европейской историографии на следующие этапы: век Просвещения (1770–1780-е гг.); эпоха Великой французской революции, наполеоновских войн и реставрации (1789–1830 гг.); эпоха романтизма и «Весны народов» (1830–1864 гг.); и наконец, период «мирного развития» после окончания Крымской войны, подавления польского Национального восстания 1863–1864 гг. и до Первой мировой войны.

Сопоставление различных подходов к методике и критериям периодизации историографии «упадка Польши» и «разделов Речи Посполитой», выделяемых исследователями этапов и рубежей изучения названных проблем в историографии показывает, что, несмотря на расхождения в методах, полученные результаты в существе своем совпадают, а выделенные этапы развития историографии соответствуют важнейшим периодам социально-политической истории стран и народов Европы, и в первую очередь – Польши. Поэтому мы выбираем в качестве основы периодизации историографии объективный критерий, то есть предполагаем ее рассмотрение в связи с основными этапами социально-политического развития Европы, имея, разумеется, в виду, что существенные характерные черты этих этапов в свою очередь в решающей степени обусловили как развитие общественной мысли, так и внутренние процессы становления и развития исторической науки.

Итак, в изучении «упадка Речи Посполитой» и разделов Польши» в XVIII в. и связанных с ними общественно-политических дискуссий в Европе можно выделить следующие периоды:

1. Эпоха Просвещения до начала Великой французской революции и до времени Четырехлетнего сейма 1788–1792 гг. в Речи Посполитой.

2. Период крушения «старого порядка», наполеоновских войн и реставрации (1789–1830 гг.).

3. «Весна народов» (1830–1863 гг.). Для европейской истории важнейшими событиями, определившими характер периода в целом стали революции 1830 и 1848–1849 гг., польские восстания 1830 и 1863 гг., Крымская война.

4. Вторая половина XIX – начало ХХ вв., до Первой мировой войны, революций 1917–1918 гг. и восстановления независимости Польши.

5. Межвоенный период 1918–1939 гг.

6. Период 1945 – до конца 1980-х гг.

7. С начала 1990-х гг. – до наших дней.

При этом следует иметь в виду, что историографические контраверсии, общественные дискуссии и политические споры на указанную тему охватили всю Европу и касались отнюдь не только судеб Польши, но и имели непосредственное отношение к международному и внутреннему положению установивших над шляхетской республикой свой протекторат великих держав – России, Пруссии и Австрии, а также и других стран континента, которые все без исключения оказались вовлечены в грандиозные общественные тектонические процессы на рубеже XVIII–XIX вв.