Нюрнбергский процесс, сборник материалов - Константин Горшенин

«Применение всех этих методов может быть успешным только в том случае, если всем планированием, руководством и подготовкой этой политики будет ведать один представитель империи, в руках которого будет сконцентрировано все управление. Непосредственное подчинение «хозяина Богемии» фюреру разъясняет политический характер этой задачи и предотвращает возможность превращения политической проблемы в проблему административную». Другими словами, весьма значительным фактором этой политики является необходимость того, чтобы вы сохранили свой пост имперского протектора, а Франк — должность вашего статс-секретаря, а также чтобы гаулейтер Нижне-Дунайской области не имел возможности вмешаться в эту политику и забрать себе Брно в качестве столицы своего гаулейтунга.

Итак, подсудимый, можете ли вы подтвердить Трибуналу, что вы говорили Ламмерсу, а именно что вы полностью согласны с этими, как я утверждаю, ужасными, бессердечными предложениями? Скажите, вы согласны с этими предложениями?

Нейрат: Нет, я не согласен.

Файф: Почему же вы в таком случае заявили Ламмерсу, что вы с ними. согласны? Почему, когда все шло гладко, вы сказали Ламмерсу, что согласны с этими предложениями?

Нейрат: После этого я делал фюреру доклад по этому вопросу. Впрочем, из того, что вы сейчас зачитали, ясно вытекает, что этот первый меморандум был составлен Франком, который составил затем и второй меморандум. Если вы в конце говорили, что цель, которую я преследовал, заключалась в том, чтобы остаться на посту протектора, то в ответ на это я могу вам сказать, что если и существовала вообще какая-нибудь цель в этом отношении, то лишь следующая: Франк хотел стать имперским протектором. Что же касается содержания, то я сегодня не могу согласиться с ним. Я не был согласен с ним и в то время, когда делал доклад фюреру.

Файф: Я в данную минуту говорю о том, что вы писали в 1940 году. Вы тогда писали — я вновь зачитаю ваши слова, я оглашал их здесь уже три раза.

«Я прилагаю еще один меморандум по тому же вопросу, который был составлен моим статс-секретарем Франком независимо от меня выраженные в этом меморандуме идеи приводят к тем же выводам, которые я изложил в своем меморандуме, и я с ним полностью согласен».

Нейрат: Я сейчас сказал вам, что я сегодня не присоединяюсь к его мнению и высказываниям. В то время, когда я выступал с докладом у фюрера по поводу содержания этого меморандума, я также не поддерживал его.

Файф: Вы упомянули здесь о том, подсудимый, что вы передали эти документы также на рассмотрение фюреру. Я утверждаю, что это ложь; ложью является и то, что вы передавали их на рассмотрение фюреру. Я самым решительным образом заявляю, что это ложь.

Нейрат: Мне лучше знать, говорил я с фюрером или нет. Я лично делал ему доклад, причем Франк при этом не присутствовал.

Файф: Хорошо, давайте обратимся к отчету, к вашему собственному отчету, и мы увидим, правда ли это.

Документ представляет собой секретный меморандум представителя министерства иностранных дел при имперском протекторе, датированный 5 октября.

Вы припомните, что ваше письмо было от 31 августа. Там сказано: «В связи с приемом имперского протектора и статс-секретаря Франка у фюрера я из достоверных источников узнал следующее:

Министр юстиции Гюртнер вначале составил отчет по поводу движения сопротивления чехов, и в этом отчете он упомянул о том, что дело четырех главарей чешского движения сопротивления будет слушаться в народном суде.

Фюрер возражал против этого и заявил, что для чешских повстанцев и мятежников вполне достаточны будут карательные отряды. Привлечение к ответственности невиновных в результате вынесения судебных приговоров было бы ошибкой, как это уже было доказано делом Андрэаса Гофера и Шлагетера. Чехи так или иначе любой приговор будут рассматривать как несправедливость. Однако, ввиду того что рассмотрение этого дела уже началось в рамках законного судопроизводства, оно должно далее вестись тем же путем. Процесс должен был быть отложен до конца войны, когда во время торжеств по случаю победы он прошел бы незамеченным. Могут быть вынесены только смертные приговоры, но впоследствии их можно заменять пожизненным заключением или высылкой.

В связи с вопросом о судьбе протектората в будущем фюрер коснулся следующих трех возможностей разрешения этого вопроса:

1. Продолжить существование автономии Чехословакии, при которой немцы будут жить в протекторате в качестве сограждан чехов, пользуясь равными с ними правами. Эта возможность, однако, исключается, так как нам приходится принимать во внимание возможность интриг со стороны чехов.

2. Вывоз чехов из страны и германизация территории Богемии и Моравии путем заселения ее немцами. Эта возможность также исключается, так как на осуществление этого потребовалось бы сто лет.

3. Германизация Богемии и Моравии путем германизации чехов, то есть путем включения их в Германскую империю. В отношении большей части чешского народа последнее возможно. Из этих мероприятий по ассимиляции придется исключить тех чехов, против которых имеются возражения с расовой точки зрения, или тех, у которых замечаются антигерманские настроения. Эту категорию лиц придется удалить.

Фюрер принял решение в пользу третьего варианта. Он через имперского министра Ламмерса отдал приказ о прекращении принятия проектов о разделе протектората. Фюрер далее решил, что в целях проведения однородной политики по отношению к чехам центральное имперское управление всей Богемией и Моравией должно находиться в Праге.

Таким образом, настоящее положение в протекторате остается неизменным».

Посмотрим теперь на последнюю фразу:

«Решения фюрера основывались на идеях и принципах, которые были изложены в меморандумах, предложенных ему протектором и статс-секретарем Франком».

Подсудимый, из этого документа все же явствует, что после приема имперского протектора и статс-секретаря представитель министерства иностранных дел в вашем отделе заявил, что решение фюрера основывалось на тех идеях и принципах, которые были изложены в меморандумах, представленных ему вами и вашим статс-секретарем Франком. Почему вы утверждаете, что фюрер следовал иным принципам? Ведь все это изложено в данном документе.

Нейрат: ...Поводом для этой беседы с фюрером явилось разрешение совершенно другого вопроса, чем вопроса о протекторате. На беседе присутствовал министр юстиции. Во время этой беседы был поднят вначале вопрос чисто юридического порядка, а именно вопрос об обращении с участниками движения сопротивления. Вот, что послужило поводом. Для этого в Берлин прибыл и Франк. Я, будучи в то время также в Берлине, сделал фюреру доклад, но не относительно того меморандума, который был у меня в руках, а относительно будущей политики в протекторате.

Файф: Я хочу напомнить вам, подсудимый, что в том отрывке из вашего меморандума, на который я сослался, вы выдвигали на первое место создание великой Германской империи. Я понимаю это таким образом. Вы представили себе, что после победы Германии в войне чешская территория Чехословакии останется частью великой Германской империи.

Нейрат: Но она была уже расчленена. Здесь совершенно точно сказано, что протекторат должен оставаться протекторатом, то есть иметь особое государственное устройство.

Рагинский[11]: Вчера вы здесь утверждали, что еще в 1936 году у вас были серьезные расхождения с Гитлером в в связи с этим 27 июля 1936 г. вы просили освободить вас от поста министра. Но вы разве не писали тогда Гитлеру: «И даже в том случае, если я не буду больше министром, — я всегда к вашим услугам, если вы этого пожелаете, со своим советом и со своим многолетним опытом в области внешней политики»?

Вы писали так в своем письме Гитлеру?

Нейрат: Да.

Рагинский: И обещания, которые давали Гитлеру, вы выполнили? Всегда, когда нужно было дипломатическими манипуляциями прикрыть агрессивные действия Гитлера, как это имело место при захвате Судетской области, вторжении в Чехословакию и т.д., вы приходили к Гитлеру на помощь своим опытом, не так ли?

Нейрат: Наоборот, как я уже говорил здесь, Гитлер лишь один раз призвал меня к себе. Это было в последние дни перед присоединением Австрии. На этом моя деятельность закончилась.

Рагинский: Я хочу вам задать еще один вопрос по меморандуму Фредериче, не повторяя здесь того, что уже здесь говорилось по поводу этого меморандума. В этом меморандуме, в заключительной части, указывается:

«Если управление протектората будет находиться в твердых и надежных руках и руководствоваться только приказом фюрера от 16 марта 1939 г., — территория Богемии и Моравии станет постепенно неотъемлемой частью Германии».

Скажите, для этой цели Гитлер именно вас назначил протектором?