Возрождение (Revival) (СИ) - Kimiko
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Док, затушите огонь и идите в дом. Быстро.
— Но…
— Не «но», а «так точно». Это не предложение и не тема для дискуссии, а приказ.
Она закрыла окно, показывая, что разговор закончен и поднялась наверх. Замерев между их с Джо убежищем и комнатушкой Рейч, она неуверенно занесла руку к двери Вудс, но передумала и зашла к себе. Широким жестом смахнув остатки вечернего образа с кровати, она села, уткнув локти в колени и опустив голову на ладони. Кажется, так обычно плачут? Но Дакота думала. Думала о том, как могла нарушить своё единственное правило: не верить тому, кто обманул единожды. Думала о том, как теперь поступить с этим больным и последней Вудс.
Если бы сейчас пришла Джо, то она бы застала Дакоту в таком же состоянии, как когда они встретились в первый раз. Стеклянный взгляд голубых глаз прожигал пол, суставы пальцев побелели от напряжения. Но Джо не пришла ни этой ночью, ни на следующее утро.
Капитан подняла голову от подушки с первым лучом солнца, который беспокойно пробивался через приоткрытые занавески, настойчиво открывая Дакоте глаза. Первым делом она кинула раздраженный взгляд на окно, а после обратила внимание на кровать Джо. Такую же небрежно накрытую, как и вчера вечером. Женщина встала, на ходу разминая позвонки, спустилась вниз, натыкаясь на дока, который поджав под себя ноги и сложив под ухо руки пытался спать на узком кресле. Она коснулась плеча спящего, отчего тот резко подкинулся, судорожно осматриваясь. Поймав заспанным взглядом Дакоту, он выдохнул и опустил ноги на пол.
— Вы меня напугали…
— Ты какого черта тут делаешь с утра пораньше?
— Я тут с ночи попозже, мэм, — он сонно потёр глаза рукавом халата и широко зевнул. — У меня стойкая аллергия на Джима.
— Где Джо?
— Я пытался сказать вам вечером, но вы не стали слушать, а потом не открывали дверь. Она… Ну, как я понял, ушла.
Капитан замерла, буравя взглядом кресло под задницей дока. Ему показалось, что оную начало припекать.
— Как, ушла? — почти прошептала Сильвер.
Док невольно сравнил её ярость с яростью капитана Вудса. Тот, когда закипал до предела, рычал, подобно волку или льву, а Сильвер наоборот, понижала голос до еле слышного шипения и напрягалась всем телом, готовая к атаке.
— Ну… Ушла… Сказала, что не собирается сидеть на жопе ровно и…
— А ты, мать его, какого черта её не остановил?! — капитан схватила несчастного Хантера за грудки халата и вздёрнула его на ноги.
— Я пытался! Она послала меня!
— Куда она, чтоб тебя, ушла?! Как давно?!
— Часов в девять вечера, я не знаю, куда! Куда-то в сторону леса!
— Твою мать! — она оттолкнула от себя патолога, и тот снова плюхнулся на кровать, судорожно оправляя халат. — То есть тебя вообще не беспокоит, что мы редеем, как собаки?! Нас было семеро! А теперь нас, чёрт побери, трое, и этот урод!
— Он не урод… — заспанный, но уже рассерженный голосок послышался с лестницы. Рейчел, видимо, спавшая всё в этом же поросячьем платье, силилась разлепить глаза. — Он пытался спасти дедушку, а вы…
— Это бы Себастьян спасал этого идиота. Я не могу представить для себя картины, где ему понадобилась бы помощь Джима. Джо ушла, Рейчел.
— Как, ушла? Как обычно? Или… её опять украли?! — с лица Вудс сошли последние следы сонливости.
— Нет и ещё раз нет. Ушла, значит, ушла. Как Питер. Отделилась от группы.
— Но что же нам теперь делать?!
— Разве не ясно? Идти искать её, — Дакота направилась к двери, где они разложили часть арсенала оружия, чтобы при выходе из дома каждый легко мог захватить с собой.
— На кой черт? — за спиной Рейч появился вполне себе бодрый, будто бы и не ложившийся спать блондин. — Мы уже нашли одного беженца. Мне не очень понравилось, чем это обернулось. Черт, бедный капитан Ву…
— Заткнись к чертовой матери, Митчелл, пока я заткнула тебя этим, — Дакота показательно щелкнула «глоком». — На сборы пять минут. Сержант и док едут со мной, Рейч, ты знаешь, где винтовка. Жду в машине.
Через пять минут док послушно плюхнулся на пассажирское сидение, тут же максимально отодвигая его ко второму ряду и вытягивая ноги. Через минуту к ним сел Митчелл.
— Ты опоздал, — Сильвер кинула на Джима ледяной взгляд и газанула.
— Почему нужно ехать? Джо шла пешком, — Хантер скрестил руки за головой, соорудив себе из них своеобразную подушку.
— И мы бы пошли пешком, если бы потрудился сообщить об этом сразу. Джо чертовски быстрая. Даже если она шла три часа из тех шести, что мы проспали, она ушла на сорок пять километров минимум. А пока мы будем преодолевать это расстояние, уйдёт ещё на столько же. Открой окна и ори.
— Что?..
— Ты слышал. Тебя это тоже касается, сержант.
— А… Вам не кажется, что это несколько… Странно?
— А перед кем тебе стыдно теперь будет? Перед трупами бабушек, которые подумают, что ты наркоман? Переживёшь. Немного отъедем, хотя бы на километров тридцать от дома, и разделимся. Вперёд, — Сильвер и сама открыла окно, высовывая голову. Благо, за дорогой в нынешних обстоятельствах следить особо нужды не было. — Джо!
Звали долго. Кто-то решительно, кто-то скромно, а кто-то иногда покрикивал для проформы. Через двадцать минут Дакота остановила машину на раздвоении дорог. Одна вела дальше по границе города, вторая уходила в его глубь, а третья утыкалась в густые деревья леса.
— Здесь, — Сильвер вышла из машины и хлопнула дверью, убирая ключи, за которыми жадно следил Митчелл, в карман. — Расходимся тут, тут же и встретимся. Я иду в лес, Хантер осматривает магазины, а ты… — она кивнула на сержанта, — выбирай. Можешь сразу дожидаться нас возле закрытой машины, ты в любом случае такой себе сыщик, а можешь пойти прямо и хотя бы поаукать для приличия.
— Я пойду искать, капитан, — сквозь зубы проговорил Джим. — Я волнуюсь за неё.
— О, я уверена. Шагом марш, — она развернулась, поправляя небольшую сумку с патронами и небольшой бутылкой воды на поясе, и свернула в лес.
Мужчины обменялись короткими взглядами, и док, не дождавшись ни слов, ни действий со стороны сержанта, направился вниз по узкой улочке, зажатый между магазинами.
В его висках стучала кровь. Ему казалось, что из каждой витрины на него смотрят несколько пар глаз. Он шарахался от каждого силуэта, запоздало понимая, что это лишь печальные оставленные кем-то манекены. Он
