Полет на Йиктор - Андрэ Нортон

Леди Майлин стояла внизу на короткой веревочной лестнице, а вокруг ее тела от светящегося шара распространялась таинственная аура. Вероятно, она и служила ей защитой.

Вокруг нее располагались необычного вида полки, оставляя очень мало места там, где лестница предоставила ей возможность спуститься. Полки были заставлены длинными рядами кубиков, пульсирующих радужной смесью цветов, которая больно резала глаза, почти с такой же силой, как недавний телепатический поток, который едва не перекрыл все их остальные ощущения. Цвета были алые, ярко-оранжевые, зеленые, плавно перетекающие в пять или шесть оттенков фиолетового, то же самое происходило и с синим цветом, который также имел несколько оттенков. Цвета переходили от фиолетового в пурпурный. Это казалось невероятным. Леди Майлин неподвижно стояла там, мотая головой из стороны в сторону, лицо женщины напоминало застывшую маску, на которой не двигались даже глаза, как у человека, уснувшего во время ходьбы.

Перед нею все переливалось и двигалось, и тут она левой рукой стала поворачивать шар, а правой попыталась дотянуться к одной из полок.

— Нет! — заорал лорд Крип, а Фарри вторил ему. Но даже если она и услышала, их отчаянные вопли не имели для нее никакого значения. Ее пальцы приближались к кубику, который оказался ярко-зеленым самоцветом, и она схватила его с этих сомкнутых друг с другом полок и поднесла на уровень глаз. Создавалось впечатление, что она видела и слышала что-то, доходящее до нее из самого центра куба, и это явно сбивало ее с толку. Постояв несколько секунд с озадаченным видом, она быстро поставила его место и повернулась к лестнице, а затем поспешно стала подниматься к ним.

В свечении третьего кольца ее волосы мерцали таинственным светом, кожа, переливающаяся в радужных цветах, казалось бледной, как слоновая кость, но она по-прежнему двигалась так, словно пребывала в глубоком трансе. Когда женщина оказалась на доступном расстоянии, лорд Крип резко схватил ее и подтянул к себе, словно желая вытащить ее из какой-то опаснейшей ловушки.

Она не сопротивлялась, а, повернувшись к ним, подняла шар навстречу сиянию третьего кольца, а затем чуть опустила его, чтобы сфокусировать его лучи на тех самых камнях, которыми воспользовалась, чтобы отворить эту дверь. При этом ее песнь громко звучала в ночи, а барабанный бой из неведомых слов становился резче и быстрее, будто ее время заканчивалось и она торопилась.

Отверстие закрылось. И только когда она увидела, что дверь заперта, она посмотрела на своих спутников так, будто только сейчас снова узнала их.

— Вниз. Мы должны спуститься. Во внутренний двор! — вскричала она и, вырвавшись от лорда Крипа, показала на опасную мостовую, расстилающуюся внизу.

— Но это же… — проговорил Фарри, глядя вниз, отважившись снова посмотреть на два скрюченных обугленных трупа. — Это же ловушка.

— Да, — согласилась она. — И ее надо вернуть в исходное положение — восстановить ее для самой великой добычи! И ради третьего кольца я должна сделать это!

Они спустились при помощи виноградной лозы. Затем леди Майлин стала показывать лорду Крипу на определенные линии узоров.

— Иди сюда, потом вот сюда, — поясняла она. — Подойди к противоположной стене и поднимись! У нас очень мало времени! Те, другие, направляются сюда! — Она произнесла эти слова таким тоном, словно обладала неведомыми им знаниями.

Лорд Крип довольно долго внимательно глядел на нее, а потом повиновался. Фарри взлетел, чтобы приготовить им путь для побега. На этот раз он прикрепил виноградную лозу к мощной скале, возвышающейся близ берега, а потом отнес свободный конец на внутренний двор. Однако казалось, что лорд Крип почти не двигается.

Леди Майлин снова пела. Она не приближалась к той части узоров, где валялись трупы пришельцев, а обходила другие участки, причем делала это очень осторожно и продолжала петь ту же самую резкую песнь, которую использовала, чтобы закрыть дверь наверху. Она обошла башню трижды, и каждый раз Фарри чувствовал себя весьма неуверенно. Он ощутил, как Тоггор крепко прижался к нему, и его страх, словно запах от скунса, перекрывал его собственный страх.

Затем, обойдя узоры, расположенные перед всеми четырьмя стенами двора, леди Майлин направилась к ним. Лорд Крип схватил ее и поднял женщину немного кверху, чтобы она смогла ухватиться за виноградную лозу как можно выше. И пока она взбиралась наверх, он довольно грубо подпихивал ее в спину. Наконец, очутившись наверху, она начала спускаться с другой стороны стены.

— Сделано, — выдохнула она; ее тело обливалось потом, а лицо осунулось от усталости. — И теперь совсем скоро… Скалы… вон те… там можно найти укрытие…

Ей не пришлось никого предостерегать от опасности, ибо они уже услышали громкий гул приближающегося флиттера и видели его огни, похожие на глаза огромного насекомого, летящего над долиной.

Они залегли, спрятавшись за скалы. Фарри с трудом удалось сложить крылья так, чтобы они занимали как можно меньше места. Флиттер приближался, а леди Майлин сказала:

— Им что-то известно. Иначе они не вылетели бы, когда сияет кольцо. Но сила тэссов не будет вступать с ними в сделку. Что же за секрет они узнали, что вылетели на охоту даже при восставшем кольце? — спросила она, словно обращаясь ко всему миру.

Флиттер приблизился и на некоторое время завис на месте, и они увидели, что на этот раз из его люка выскочили двое. Они спрыгнули на вершину башни. По крайней мере, чувствовалось, что неудавшаяся попытка их разведчиков научила их очень многому.

— Да. — Голос леди Майлин превратился в шепот. Потом она так же тихо прибавила: — А теперь, да будет так!

У Фарри в голове не укладывалось то, что произошло потом. Казалось, сияние третьего кольца пробудило к жизни каждый камень — настолько мощной оказалась вспышка этого режущего глаза сияния. Сожигающие лучи попали не только на людей, соскочивших на крышу, а резко устремились вверх и, словно молнии, пронзили флиттер. Фарри показалось, что он услышал пронзительные вопли, однако он не был уверен в этом, ибо все произошло слишком быстро.

И вот лучи, исходящие от самоцветов, превратились в некое подобие сверкающего каркаса и стали лизать флиттер, постепенно затягивая его в пекло. Затем Фарри увидел, как башня задрожала и загорелась ярким пламенем. Она пылала и пылала, и Фарри наблюдал за этим до тех пор, пока его глаза не заслезились и он не отвернулся. Он понял, что башня… начала таять! Больше он никак не сумел бы описать происходящее, ибо стены башни становились мягкими, как воск под палящими лучами солнца, и постепенно она накренялась вбок, а вокруг разлетались раскаленные капли, впрочем, ни одна из них не упала за стену внутреннего двора. И вот башня осела, как оплывшая свеча, и исчезла совсем. Огни тоже исчезли, и Фарри теперь видел только сияние третьего кольца. И тут он услышал, как всхлипнула леди Майлин, и увидел, как лорд Крип подошел к женщине и поднял ее на руки.

— Они… они… погибли, — с трудом проговорила она. — Они умерли, и вместе с ними умерли все их знания. Это вторая смерть, а я… я та, кто наслал ее на них!

— Но они же работали на Гильдию и… — начал было Фарри.

— Да причем тут Гильдия! Эти люди погибли от собственной жадности. Я говорю… Это были… древние воспоминания… и они хранились там, чтобы не обременять ими тэссов. И они установили свою защиту, которую я смогла понять. Ты ничего не понимаешь! Некогда мы были таким же великим народом, как и Гильдия, и ни один иноземец не смог бы доставить нам неприятности. Потом все изменилось, и мы были вынуждены пойти иным путем. Однако нашлись и такие, кто был против того, чтобы все эти знания были стерты с лица планеты Йиктор. Вот они и возвели башню воспоминаний, в которой хранились все знания, собранные за бессчетное количество времени. Невозможно сосчитать, сколько прошло веков или сколько раз всходила Котра. И все это погибло… и это сделала я! — Теперь она горько рыдала, уронив голову на плечо лорду Крипу.

Они снова стояли в огромной зале, которую Фарри впервые посетил после их приземления на Йиктор. Леди Майлин с гордо поднятой головой стояла немного впереди, напротив предводителей своего народа. Начиналось мысленное общение, и именно леди Майлин настояла на судебном разбирательстве. И вот заговорила старшая из женщин:

— Ты всегда избирала свой собственный путь, Майлин. И от этого всегда получались только неприятности и печали. Теперь навеки утрачены великие воспоминания. И никто уже не сможет возвратить их. И все же… — теперь она заговорила медленнее. — Но поскольку существуют те, кто мог бы воспользоваться ими во зло, мы даже желаем, чтобы так сталось. Однако мы говорим тебе во второй раз, родственница: здесь тебе не место. Мы говорим это от имени трех колец и от имени двух. Ты больше не тэсс, а что-то еще… и мы не знаем, что. Равно как не знаем мы, как ты проникаешь в людскую оболочку. Ты можешь прибыть к нам, когда пожелаешь, но не надейся здесь остаться, ибо внутри тебя существует нечто, что никогда не подойдет к нашей жизни, как цветок никогда не сможет снова превратиться в почку. Мы не высылаем тебя в изгнание…