'Фантастика 2025-31'. Компиляция. Книги 1-27 - Роман Корнеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А так-то пусто вокруг.
Было.
На всякий случай первым делом заглушив все свои агрегаты, Линдстрём кенгуриными скачками бросился к роверу. Так, берданка на месте, погнали.
Низкочастотные сенсоры оболочки между тем продолжали орать про тектонику, даром что вокруг ничего по-прежнему не происходило. Знать, точно что-то приближается. Эх, если бы раскидать заранее самописцы по деляночке, можно было бы прикинуть направление. Но вообще, что бы это такое могло быть, чтобы так грохотало из-за горизонта.
Горизонт, конечно, на Церере близкий, меньше километра, но даже с такого расстояния…
Линдстрём заметил вдали движение и тут же дал по тормозам.
Отличное место, чтобы притаиться. Небольшой, метра два, ледяной выступ синего реголита. Тут и заляжем.
Линдстрём улёгся, поплотнее вжавшись в насыпь, упёр берданку в плечо и принялся ждать.
А вот и они, бродяги.
К удивлению Линдстрёма, показавшаяся в отдалении самоходка хоть и была приличных размеров – жёсткий опрессованный корпус, восемь колёс по два метра в диаметре, но масса самоходки ничуть не выдавала у неё способности так солидно рокотать по грунту, чтобы гляциологические датчики начали разом голосить о криотектонике.
Значит, за самоходкой должно двигаться что-то ещё более крупное. Ну и чёрт бы с ними, давайте покуда с авангардным разъездом порешаем.
«Неопознанная самоходка, вы вот-вот пересечёте территорию частного надела, приказываю вам остановиться».
Если выход Линдстрёма в эфир и возымел на вторженцев какое-то воздействие, то они в ответ предпочитали о том не распространяться. Самоходка продолжала переть по азимуту, не меняя скорости. И да, нацеливалась она точнёхонько к месту обнаруженного Линдстрёмом богатства. Вот бы ещё понять, как они так угадали? Неужто по одному только звону погнутого кернозаборника да по бодрым матюгам старого деляги можно догадаться, что случилось нечто небывалое, и нужно теперь срочно свистать всех наверх?
Даже если у ближайших биокуполов на парах будет стоять по самоходке и некто весьма проницательный решит целыми днями ждать сигнала «по коням», даже в этом случае до его деляночки от того же Фуско на полном ходу такой штуке нужно два часа времени.
Не говоря уже о той тяжеленной махине, что продолжала рокотать на всю ивановскую где-то там, за горизонтом.
Что-то тут не складывалось.
«Неопознанная самоходка, повторяю, вы вот-вот пересечёте территорию частного надела, приказываю вам остановиться».
Тоже ноль эмоций.
Что ж, сами напросились. Линдстрём со вздохом снял берданку с предохранителя. Старый добрый «барретт эм-82-ви» его ещё никогда не подводил. Сейчас посмотрим, как вы без колеса-то дальше поедете.
Не то чтобы Линдстрём был так уж уверен, что сумеет отбрехаться, когда сюда прискачет остальная кавалерия, машинерия и прочая тяжёлая артиллерия, но просто так, за здорово живёшь покушаться на его делянку? Фигушки.
«Неопознанная самоходка, готов открыть огонь».
Ну надо же. Та послушно остановилась, на торможении разметав своими восемью полусосями тучи реголитовой пыли.
И тут же затихли датчики тектоники. Что бы там ни рокотало, оно тоже замерло.
Ясно.
Хотя ничегошеньки тут не ясно. Линдстрём, поглядывая на затихшую самоходку, полез в логи.
Так, вот зарычала тектоника, вот она разом пропала. Логично, но не логично. Если всё так, как он думал, то амплитуда колебаний должна была по мере приближения неведомой махины расти.
А она не просто падала, а… точно, наложив сигнал на кривую собственных перемещений, Линдстрём получил, нет, даже не обратный квадрат, хотя сигнал и затихал, но делал это куда слабее ожидаемого.
По всему выходило, что источник сигнала не только не перемещался, оставаясь в точности под его деляночкой, так он и выходил на порядки больше тех несчастных десяти метров, что ему намерил Линдстрём.
Но погодите, здесь этой штуки точно не было!
Сколько Линдстрём уже трудился на своей деляночке, до этого сола ничего подозрительного тут не происходило. Участок как участок, не самый фартовый, не самый проблемный.
Хана теперь деляночке.
Осознание этого накрыло Линдстрёма как-то разом, словно обидная оплеуха в баре перед самым закрытием, так что даже подраться толком не получится, всех уже выгоняют на мороз.
Линдстрём скрипнул зубами и снова приложился ухом к берданке.
Ужо я вам отомщу. Самоходка, говорите, сейчас и посмотрим, как ваш опрессованный объём справится с маслиной из обеднённого урана, которая влетит вам в окно на скорости в два километра в секунду.
«Тебя же Линдстрём кличут? Погоди, не горячись, разговор есть».
Линдстрём в ответ даже бровью не повёл.
Не горячиться – это мы с радостью, не горячиться – это мы завсегда.
«Выходи, коли разговор есть, только чур с поднятыми руками».
«Ладно-ладно, выхожу».
И хмыкнул так ещё со значением, мол, мы тут никого не боимся.
Однако.
Из кормового люка самоходки выскочил на грунт топовый жёсткий экзосьют производства «Маршиан текникс» о двух поднятых руках. На Церере такие редкость. Если простенькая оболочка Линдстрёма весила две тонны и была по сути мобильным гробом для желающих эффектно, но зато безо всякого комфорта самоубиться, то эта штука при хорошем запасе рабочего тела обладала двумя наплечными ионными соплами инерционного контроля, а уж о гибкости её скользящих сочленений ходили легенды. Линдстрём ещё вчера готов был бы променять половину своей деляночки на этот аппарат. Впрочем, сегодня ставки серьёзно поменялись.
«Стой, где стоишь».
«Стою, стою. Ты мне скажи, друг хороший, чего ты это нам дорогу преградить удумал?»
Удумал и удумал, друг хороший. Линдстрём снова задумчиво почесал переносицу. Этот «марсианин» явно имел к тому рокоту какое-то отношение, но вот какое?
«Это моя делянка, закон простой: захочу – стрельну».
«Закон-то закон, но я тебе не враг, я может предупредить тебя хочу».
«Это о чём это?»
«Ты ту штуку случайно не трогал?»
Знает что-то, шельма, точно знает.
«Ну, допустим, трогал. Тебе какое дело?»
«Марсианин» с досады даже руки опустил, так расстроился, но тут же снова поднял, стоило Линдстрёму чуть повести стволом своей берданки.
«А такое, что им это не понравится».
«Им? Им – это кому?»
«Ты что, новости совсем не смотришь?»
Тут Линдстрём окончательно разозлился, даже затвор лишний раз передёрнул для вескости.
«Кончай темнить и говори уже толком».
«А ты наверх посмотри».
Экий прыткий «марсианин» показался. Впрочем, нашенских на дурачка не возьмёшь, Линдстрём переключил аугментацию во вспомогательный режим, так что поверх левого поля зрения нарисовался поток из зенитной камеры. Сам же Линдстрём продолжал отслеживать прицел берданки в центральном поле.
И что тут у нас? Ничего особенного. Как и обычно в солнечную половину шестичасового церерианского сола, не было там почти что и ничего, только Папа привычно болтался яркой точкой.
«И что же я там должен увидеть?».
«А ты приглядись, не спеши».
И правда, там что-то было. Если переключить камеру в ночной режим, прикрыв от пересвета лепестками выдвижной бленды, что-то, гляди, начинает прорезаться. Или, скорее, отсутствие чего-то.
На фоне проступивших звёзд в небе болталась линза пустоты – веретенообразный просвет в никуда. Эта штука точно не находилась сейчас в тени Цереры, но при этом выглядела сгустком черноты, будто ни единого солнечного луча на него не попадало.
«И давно это там?»
«Десятый сол, может быть и дольше, альбедо во всех диапазонах почти по нулям, его случайно заметили с орбитальной, оно приблизилось до ста километров и с тех пор там висит, ровнёхонько над твоей деляночкой».
Как удобно, хмыкнул Линдстрём.
«Если ты намекаешь, что вы под это дело решили мой реголит себе захапать, то хрен вам».
«Марсианин» только вздохнул.
«Ну мне сюда рейнджеров позвать, чтобы ты уже угомонился?»
«А ты меня не пужай. Пуганые. Я закон знаю. Прискачут рейнджеры – тоже получат маслину, я в своём праве».
«Слушай, друг любезный, как
