"Новый Михаил-Империя Единства". Компиляцияя. Книги 1-17 (СИ) - Марков-Бабкин Владимир

Повезло, что не взорвался боекомплект, иначе взрыв разворотил бы и здание депо, и много чего из железнодорожной инфраструктуры, захватить которую в целости было одной из задач русской операции.

С грохотом рванул рядом взрыв и Емец бросился на землю, прикрыв голову руками. Что ж, дело плохо — немцы определили направление и теперь будут пытаться достать русские минометы банально расстреливая в упор из пушки забор и стены сарая. И тут уж кто кого первым накроет.

Нет, в принципе, можно было сейчас дать команду на перенос позиции минометчиков в другое место, пока немцы не пробили все препятствия между собой и русскими, но в этом случае наши минометы будут молчать довольно долгое по меркам скоротечного боя время, а германцы получат преимущество. Не говоря уж о выигрыше времени.

Анатолий прокричал командиру минометчиков:

— Что скажешь, Баринов?!

Зауряд-прапорщик крикнул в ответ:

— Нет, постараемся их накрыть первыми!

— Ну, смотри!

Да, это тот классический случай, когда офицер на войне отвечает за свои слова своей же собственной головой. И не только своей.

Дуэль посредством снарядов и мин продолжалась, обильно дополняемая пулями со всех сторон. Отряд Емца не торопился выдвигаться на открытое место, поскольку никакая броня не могла защитить от снаряда 77 миллиметровой пушки, да и три оставшиеся пулеметные точки немцев продолжали активно поливать свинцом округу, а укрывшихся за стенами из мешков германцев достать с фронта было крайне непросто.

Перебравшись на новое место наблюдения, подполковник окинул быстрым взглядом поле боя, оценивая обстановку. Да, бронепоезд сейчас был бы тут на вес золота. Но он застрял там, в предхолмье, в том числе и по приказу самого Емца. Мог бы сказать свое веское слово и штабс-капитан Фадеев, но что-то он застрял где-то там, на узких улочках предместья. Впрочем, они тоже смогли бы сделать лишь несколько выстрелов до того момента, пока немцы не развернут свое орудие на прямую наводку.

Что ж, из хороших новостей пока только уничтожение пулемета на башне, да еще один пулемет замолчал, Бог весть по какой причине — может кто из снайперов повредил сам пулемет, может убит пулеметчик и его сейчас кто-то заменит у станка, а может, банально, перегрелся ствол и его сейчас просто заменят.

Толстые стены сарая все еще держали выстрелы из орудия, но было ясно, что еще два-три выстрела и эта часть сарая просто рухнет, открыв для вражеского огня прямой наводкой русских минометчиков.

Анатолий с трудом подавил в себе желание крикнуть что-то Баринову, но это было глупым порывом, поскольку ничем он помочь не сможет, лишь помешает им. Еще раз хлопнул миномет и мина вновь ушла в небо, в ответ вновь грохнул взрыв, пробив внешнюю стену сарая.

В этот момент из-за угла на открытое пространство вылетел русский пулеметный броневик «Джеффери — Поплавко» с лихой надписью: «Иван Горыныч» и устремился к германским позициям, паля из обоих своих пулеметов системы «Максима». Пользуясь тем, что с расстояния более полусотни метров вражеские пули не пробивали броню, машина активно маневрировала, стреляя то одним пулеметом, то другим, стараясь достать именно орудийный расчет.

— Молодец, Голиков!

Подполковник прекрасно понял задумку прапорщика, который вызывал огонь на себя, стараясь отвлечь немецких пушкарей от главной цели, и давая возможность Баринову отправить по противнику еще несколько мин.

Вся беда была в том, что других броневиков у Емца не было, а БТР-1 не годились для подобного, прикрывая экипаж лишь относительно невысокими бронебортами. Во всяком случае, стрелять из пулемета во время встречного боя крайне не рекомендовалось, поскольку было сие чистым самоубийством.

Немцы клюнули и ствол пушки двинулся в сторону броневика. Выстрел. Еще выстрел. Но попасть в маневрирующую цель было непросто. Более того, верткий броневик стал центром притяжения практически для всего вражеского огня, и пули звонко барабанили по металлу его брони, то и дело высекая искры и отскакивая словно горох от стены.

Еще один взрыв минометной мины в расположении противника. Еще один.

И тут броневик словно вспух изнутри огненным шаром и запылал, замерев посреди площади.

Емец ударил кулаком по стене и простонал:

— Голиков!!! Эх, Голиков, что ж ты так…

И мгновением позже русская мина накрыла немецких артиллеристов, заставив орудие замолчать.

ВЕЛИКОБРИТАНИЯ. СОЛСБЕРИ. МЕБЛИРОВАННЫЕ КОМАНТЫ МИССИС О’ХАРА. 7 октября 1917 года.

— Какие новости, миссис О’Хара?

Пока Оскар намазывал хлеб маслом, хозяйка, вся красная вот негодования, вывалила целый ворох новостей:

— Представляете, мистер О’Коннор…

— Оскар.

— Благодарю вас, Оскар. Только представьте себе, пошла я утром в мясную лавку к Смиту, а там собрались эти несносные миссис Джонсон и миссис Кент, и представляете, что они мне заявили?!! Что, мол, это мы, ирландцы, во всем виноваты, что это мы убили короля Джорджа, из-за нас благословенную, как они выразились, Англию, гори она трижды огнем, бомбят германские аэропланы! И что надо всех ирландцев изгнать из Британии или посадить в тюрьму! Представляете какой ужас?!!

— Ужас.

Оскар кивнул, соглашаясь с такой оценкой ситуации. Но миссис О’Хара, переполненную праведным гневом, было трудно остановить:

— Но нас-то за что? Разве мы с вами взрывали ту бомбу в Лондоне?!!

— Совершенно с вами согласен, миссис О’Хара. Совершенно согласен.

Он искренне закивал, невольно вспомнив этот чудный момент, когда вчера так славно рвануло на углу Стрэнда и Савой-стрит.

— Представляете, Оскар, они же не сами это придумали, это же в газетах пишут!

Хозяйка меблированных комнат ткнула пальцем в газету, которую Оскар так и не успел прочитать.

— Об этом заявляет их проклятый Скотланд-Ярд видите ли! Мол, все говорит о том, что следы ведут к ирландским организациям Америки!

Оскар удивленно поднял брови:

— Вот как? Интересно, а как они это установили?

Та всплеснула руками:

— Ну, откуда я знаю, Оскар, подумайте сами, откуда мне это может быть известно?

— Это был риторический вопрос, миссис О’Хара. Я спросил сам у себя. Благодарю вас, было вкусно. К сожалению, я должен вас покинуть, хочу прогуляться в Олд-Таун и зайти в Собор Девы Марии.

Миссис О’Хара обеспокоенно подняла брови.

— Будьте осторожны, Оскар. На улицах полно бобби, особенно в центре. Полиция Солсбери ищет шпионов.

Постоялец позволил себе улыбку.

— Ну, какой из меня шпион, миссис О’Хара?

Но хозяйка отрезала:

— Бобби достаточно того, что вы ирландец. Вполне достаточно, поверьте.

ТЕРРИТОРИЯ, ВРЕМЕННО ОККУПИРОВАННАЯ ГЕРМАНИЕЙ. КУРЛЯНДИЯ. СТАНЦИЯ ТУККУМ-2. 25 сентября (8 октября) 1917 года. Утро.

Бой стих сам собой и лишь чадила жирным черным дымом догорающая бронемашина посреди площади. Обстрел минами Емец приказал прекратить, не желая наносить лишний ущерб депо и станционному хозяйству, да и мин осталось совсем мало, а когда прибудет их эшелон с боезапасом — это вообще отдельный вопрос, поскольку с ним прибудут и репортеры.

В любом случае, нечего было и думать о том, чтобы тащить этих писак в Туккум, пока тут идут бои, да и со Шкуро еще надо разобраться по-свойски, без прессы. Так что мины надо беречь.

Пулеметы и винтовки с обеих сторон тоже затихли, и как это часто бывает во время боя, установилась вдруг над полем битвы та зыбкая тишина, которая в любой момент вновь могла взорваться яростью схватки и жаром огня.

Емец хмуро выплюнул соломинку. Дело скверно. Взять станцию сходу не получилось, да еще и потери они понесли. Четверо погибших в броневике, один убит в перестрелке и трое раненых разной степени тяжести. Давно его отряд не нес таких потерь!

Да, где-то удача отвернулась от них. И что теперь? Вызывать бронепоезд? Похоже, что других вариантов нет. А не хотелось бы в их ситуации. Тем более что расстрел депо из пушек явно не добавит исправности станционному хозяйству. И это при условии, что в самом здании нет обещанных разведкой ящиков с динамитом, а Анатолий совсем не был так уж уверен, что это не так на самом деле. И тогда рванет так, что… Впрочем, один вид бронепоезда может убедить немцев сдать позицию.