'Фантастика 2025-31'. Компиляция. Книги 1-27 - Роман Корнеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
К тому моменту, когда тактический ощуп со стороны пузатого завершился, Ансель уже весь был багрового цвета, за воротник мантии текло из-под респиратора, а дрон в руке раскалился. Воздушное охлаждение, говорили они. Вашу ж мамашу.
А вот и представители покойного, оба-два, тоже официальные, в пиджачках поверх пузов, как будто не обращают внимания на окрестные безобразия – предвкушение обильного пополнения социального счёта как правило удачно загораживает остальную действительность. Ансель сухо кивнул их молчаливым переговорам с кем-то наверху, запустил обратно дрон и без обиняков самостоятельно двинулся к левой колоннаде, не дожидаясь официального приглашения. С этим дуркованием надо было кончать. Встречающие вынужденно подхватились и поспешили следом.
Пока ждали лифта, Ансель поймал себя на притопывающем движении в такт рявканью бита, поморщился. Местные называли такое явление catch, мол, ноги сами пускаются в пляс. Почему при этом само окружающее увеселение называется dis-catch, то есть вроде «не-catch», понять как всегда было трудно. Местная лингвистика никогда не славилась удобоваримостью. А вот и лифт.
Увешанные весёленькими огоньками навесные кабинки, что скользили вверх-вниз вдоль стен палаццо, были такими крошечными, что они втроём еле туда влезли, Ансель буквально физически ощутил, как напряглись магнитные зажимы чужих пиджаков, его же мантия моментом неприятно прилипла к спине. Мерзость какая. К этим постоянным мизансценам было невозможно привыкнуть. А вот слабо было им отдельной кабинкой проехаться? Дрон, оставшийся снаружи, мельтешил крылышками лопастей на воле, покачиваясь у самого лица по ту сторону стеклянной преграды, покуда лифт разгонялся.
Отсюда, сверху, три завывающие и пританцовывающие баобабы и заключённая в их треугольник сто тридцатка выглядели совершенно устрашающе, почему эти странные существа с гигантскими nachos (кажется, что-то из латиноамериканской кухни, но поди их пойми) на голове считались местными за предмет обожания, оставалось для Анселя очередной загадкой. Впрочем, в Латинаме День мёртвых тоже справляли весьма экзотично, так что подобная случайная апроприация чужой культуры тоже, наверное, имела какой-то скрытый смысл и вряд ли могла быть сочтена за проявление расизма, которого, впрочем, тут всегда хватало.
К счастью для Анселя, центральная камера палаццо на этом благополучно исчерпалась, ухнув в чёрную пустоту под полом, голографические карги исчезли, музыка стихла, лифт продолжал подниматься уже в приятной тишине под ненавязчивый мотив отсчёта уровней.
Так, погодите, а как сюда дрон теперь попадёт?
На выходе из лифта Ансель, бестолково оглядываясь, принялся мучительно поправлять совершенно испорченную мантию. И чего теперь? Впрочем, привычный стрёкот раздался из-за угла уже спустя считанные секунды. Надо же, нашёл способ. Хороший дрон, хороший, к ноге.
Рядом перетаптывались встречающие. Только не говорите, что сейчас начнётся обычный местный bazar.
Так и есть, направляются к нему.
– Уважаемый, простите речь, есть один вопрос, в смысле момент. Тут такое дело, точнее, проблемка…
Ансель сделал резкий останавливающий жест, после чего акцентировано покосился в сторону дрона.
– Вы видельи́ этот прибор? Йесли вы не прекратите йетот разговор немьедленно, вам придьётся искать другого поверенного, это йясно-о?
Кажется, до них дошло. Тот, что поменьше и полысее, засопел носом и поволок другого в сторонку, где они принялись едва слышно переругиваться, временами зыркая в его сторону. Ансель спокойно ждал, пока они выговорятся. Наконец ему надоело.
– Вы в курсье, что мойё времья́ оплачьваетсья?
Реплика наконец простимулировала парочку на искомые действия. Время Анселя действительно, на московском канцелярите, «оплачивалось» по местным меркам непозволительно. А что, поверенный-экспат нынче дорог.
– Пройдёмте, пройдёмте!..
Что-то тут не так. Вроде бы процесс шёл заведённым порядком, но отчего-то Анселю всё больше становилось не по себе. Ладно если эти двое оглоедов попросту, что называется, ramsy popootall, совсем другое дело, если тут скрывается какой-то подвох. Пока они шли изгибающимся коридором куда-то в обход шпиля палаццо, Ансель принялся ворошить в памяти детали дела. Кто-то из старожилов местного клана дотянул на аппаратах и переливаниях до пресловутой сто тридцатки, после чего местная медицина по обыкновению делала лапки кверху, при этом задирая такой ценник, что даже неслабые прайсы Мегаполиса становились не такими уж заоблачными. Другое дело, что местных в геронтологические центры Мегаполиса, не говоря уже о Муне, никто бы не пустил, даже будь у них все деньги стольного Москова. К тому же здешние коновалы не только не сумели бы адекватно воспроизвести Третью фазу, но и вообще не давали после достижения, как здесь выражались, dozhitie никаких гарантий, что пациент будет оставаться в сознании.
Ну и главное, согласно принятому полвека назад пенсионному кодексу, весь социальный капитал радостного старожила при таком варианте благополучно возвращался администрации, становясь недоступным для наследования.
Зная здешние нравы, бодрых babooshkas, благо до столь преклонных по местным меркам лет доживали исключительно они, в таком разрезе живо бы стали отправлять на тот свет безо всяких церемоний. Удачно передавленный ногтем страждущего родственничка катетер порой творил чудеса, недоступные даже самой продвинутой медицине, но закон благоразумно давал клану несколько альтернатив погуманнее. Можно было попросту дождаться естественной смерти, после чего горюющая по безвременной кончине старушки община хоть и оставалась без социалки, зато могла заполучить по внеконкурсу, то есть за взятку, материнский сертификат, что регулярно и делалось, судя по снующим внизу «маленьким императорам», а можно было и продать вакансию другому, более успешному клану за весьма солидное вознаграждение, причём социальный капитал обычно оставался продавцам. Тут важно было угадать со временем передачи прав. Уже завтра они будут стоить куда дешевле. Именно об этом и был сегодняшний праздник мёртвых. Именно об этом гласило число «130». Именно поэтому все так и спешили.
– Сюда, пожалуйста.
Большое панорамное стекло внешней стены палаццо давало приличный вид на центральный Москов во всём его сером великолепии. Тающие в сыром мареве пентагоны башен и льющийся сверху нескончаемый дождь. Если зажмуриться, можно попробовать представить себя в самом сердце Мегаполиса. Но нам тут некогда жмуриться. Здесь это попросту небезопасно.
Наконец, прибыли на место. В просторном помещении собралась изрядная толпа таких же пиджачных. По возрасту все как на подбор – от девяноста и выше, все озабоченные, самим скоро поди сюда, если дотянут. Биотехнологии с каждым годом всё эффективнее, а потому дороже. А без них ты через полгода от банальной подагры будешь просить собственных племянников придушить тебя побыстрее подушкой. В мире, где жизнь стоит таких денег, она моментально становится очень ходовым товаром. И смерть вместе с нею. Что ж, приступим, надо только всех левых разогнать.
– Господа, прощью. Шу.
Местные твёрдые согласные Анселю никак не желали даваться. Однако призыв возымел действие, в зале осталось по одному представителю сторон плюс адвокаты, которые также спешили зафиксировать сделку стрекочущими под потолком дронами.
Ансель ещё раз бегло просмотрел бумаги, так, согласие на эвтаназию по социальным требованиям, договор о передаче сертификата на dozhitie, биопаспорт пациента, ладно, пройдёмте в палату.
Пациентом на этот раз оказался мужчина с виду даже не на сотню, бодренький такой лысоватый мужичок с осоловелыми глазками и слегка не в себе. Можно его понять. Рядом с его креслом помигивали часы, ведущие обратный отсчёт. На них значилось два часа тридцать пять минут.
Пока советники сторон проводили стандартный опрос наследователя «вы подтверждаете, вы уверены, подпишите здесь, а теперь здесь», Ансель молча стоял чуть в сторонке, чтобы не загораживать дрону запись. Палата была убрана
