Война двух королев. Третий Рим - Дмитрий Чайка
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Тут боги живут, конунг? — несмело спросил Болли. — Ты! — Болли ткнул пальцем в какого-то человека, который был одет немного чище, чем остальные. — Иди-ка сюда! Покажешь нам тут все!
— Пока я не вижу здесь никаких богов, зато вижу каких-то оборванцев, — ответил Виттерих, который влюбился в это место с первого взгляда. — И я не понимаю, что они делают в моем дворце. Проклятие, Болли! Я его хочу!
— Сотня воинов легко удержит это место, конунг Виттерих, — со знанием дела сказал Болли. — Сотня, не больше!
— Тергестум и Салона, — задумчиво произнес Виттерих. — Между ними триста миль по морю. Нелегко придется. Надо будет послать весть в Новгород. Мне не помешает еще пара сотен бойцов. Проклятие, как же их всех кормить?
— Зерном, я думаю, — глубокомысленно изрек Болли. На его широком обветренном лице отразилось серьезное умственное усилие.
— И где его взять, это зерно? — саркастически спросил его Виттерих.
Вместо ответа дан показал пальцем в сторону моря, где на горизонте показался корабль. Пузатый зерновоз из Александрии шел в Равенну. Какого черта он заплыл в эти воды, кишащие словенскими пиратами? Почему он не пошел вдоль итальянского берега? Наверное, сбился с курса, попав в шторм. Что же, тем хуже для него! Даны спешно попрыгали в драккары. Они пойдут на веслах. Жирный торговец не соперник воинам.
Глава 2
Декабрь 631 года. Новгород
Белый снег укрыл своим одеялом черные проплешины пожарищ, и о недавнем вторжении напоминала лишь разрушенная городская стена, отремонтировать которую до холодов так и не успели. Земли вокруг Новгорода напоминали пустоши. Там едва третья часть от прежнего населения осталась, остальных вывели поближе к Братиславе. Тяжело далась эта война, хоть и готовились к ней загодя. Уж очень много полей пустыми стоят. Тактика выжженной земли в обе стороны разит, не только врага, но друга. Тяжелая зима будет, это все понимали. Потому-то и погнали каторжников на восток, чтобы они валили деревья и ставили новые веси. Без этого половина народу и вовсе за зиму в Ирий ушла бы.
Солеград не пострадал вовсе, он для этого времени был неприступен абсолютно, и туда погнали новые партии словен с севера, мелкие шайки которых так и норовили помочь франкам в их нелегком деле. Слава богам, было их немного, и арканы степных батыров работали без остановки. Так княжеский рудник вновь пополнился контингентом, необходимым для добычи соли и камня. Герцоги лангобардов перевалили Альпы и теперь подсчитывали убытки. Отряды хорватов, приведенные Виттерихом, разорили весь север Италии. Теперь германцам будет не до походов, они следующие пару лет будут зализывать раны. А потом да, обнаглевший герцог Тергестума получит в отместку карательный поход. Герцоги поклялись в том на своих мечах.
Князь Самослав решил эту зиму посвятить тому множеству дел, что из-за занятости были отставлены в сторону. И главнейшим из этих дел была печать Евангелия, первый экземпляр которого лежал сейчас перед князем. Непривычный для этого времени вид переплетенной книги был настолько чужеродным, что Самослав даже в руки ее поначалу взять не мог. Заробел.
— С ума сойти, — только и смог сказать он, когда все-таки раскрыл первую страницу. «От Матфея». — Буквы мастер Хейно резал?
— Никифор, — усмехнулся владыка Григорий. — Не доверил юнцу. Хочет свою долю славы получить.
— Ну, и пусть, — махнул рукой князь. — Наградим. Папе Гонорию отправить нужно, пусть благословит. Иначе трудно нам придется.
— Мы ему десятую часть доходов пообещаем, — отмахнулся Григорий. — Думаю, он возражать не будет. Он изрядно поиздержался в последнее время. Все свои деньги на строительство и украшение церквей тратит. Новые храмы один за другим возводит, даже удивительно.
— А что, люди в Риме уже перестали с голоду умирать? — прозрачно намекнул князь.
— Какое там! — грустно покачал головой Григорий. — Италия разорена. Там то чума, то наводнение, то неурожай. А война и вовсе не прекращается никогда. Словно проклял господь ту землю за грехи ее. Жалко людей.
— А папа тысячу фунтов серебра на украшение дверей в своей базилике потратил, — задумчиво сказал Самослав. — Никогда этого не мог понять. Разве Бог не в сердцах людей живет, Григорий? Зачем ему серебряные двери, скажи?
— Прихожане должны к великому приобщаться, государь, — нравоучительно поднял палец епископ. — Вот ты когда храм в Братиславе построишь?
— После Университета, городских стен и больницы, — не моргнув глазом, ответил Самослав.
— Да…, — уныло вздохнул Григорий. — И после пыточных подвалов в Черном Городе… Ты говорил как-то, что у тебя свой путь к господу нашему. Но до чего же он у тебя длинный и извилистый, княже. Кстати, княгиня Мария дату крещения назначила. Она желает молодого княжича сразу к истинной вере приобщить. И имя уже выбрала ему, очень необычное. Никогда такого не слышал.
— Имя? — удивленно поднял голову Самослав. Это было неожиданно. Они никак не могли с этим определиться. — Первый раз слышу об этом. И какое же?
— Владимир! — ответил Григорий, особенно упирая на последний слог. Получилось ВладимИр.
— Вот как? — нахмурился князь. — Поговорю с ней. Что-то все повадились без меня моим же детям имена давать. Как будто я тут совсем ни при чем. У меня даже подозрение начало появляться, что мои жены спелись между собой, что очень странно. Они раньше друг друга терпеть не могли.
— Они и сейчас друг друга терпеть не могут, — поспешил успокоить его епископ. — Уж мне это совершенно точно известно. А что касается княгини, то сказано!
Владыка поднял очи горе и продекламировал нараспев:
— «Если бы Бог назначил женщине быть госпожой мужчины, он сотворил бы ее из головы, если бы — рабой, то сотворил бы из ноги; но так как Он назначил ей быть подругой и равной мужчине, то сотворил из ребра».
— Это
