Стебель травы. Антология переводов поэзии и прозы - Антология
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сосуществуете мирно в свободном союзе.
Ах, если б только и я мог с рабством смириться —
навряд ли
Стал бы завидовать вам – скорее вернулся бы к людям.
Впрочем, довольно с меня, прочь, одинокое сердце,
Прочь от людей навсегда, – лучше в лесах затеряться!
Перевод с немецкого Б. Марковского
Христиан Моргенштерн
Парабола
1
«Ты знаком с фигурой полонеза…»
Ты знаком с фигурой полонеза,
когда пары поднимают руки,
образуя ими как бы арку?
Где, идущая последней пара,
замыкая строй, в тоннель вступает,
чтобы снова оказаться первой?
Что ж, теперь понять совсем не трудно,
почему о смене поколений
всякий раз я думаю при этом:
точно так же пара дряхлых старцев
вдруг ныряет из рядов последних,
чтобы снова всё начать сначала…
2
«Два твои зрачка взрывают полночь…»
Два твои зрачка взрывают полночь,
как глаза огромной дикой кошки,
в тишине звучит твой властный голос,
как у дикой своенравной кошки,
от твоих волос исходят искры,
как от шерсти злой, голодной кошки,
твои пальцы, словно когти кошки
гладят лоб мой нежно и коварно.
Молодая ласковая кошка,
когда тайно ты ко мне приходишь,
ночью на чердак – кого ты ищешь?
Ах, кота… Но здесь живет философ.
3
«Я из породы птиц, и потому…»
Я из породы птиц, и потому
мне близко только то, что за горами:
дорога, рассекающая тьму,
далекий лес и небо с облаками.
Летя над садом, на пустую ветку
сажусь без страха и пою без слов
простой мотив, но золотую клетку
уже готовит хитрый птицелов.
О, сколько их, волшебниц молодых,
шептало мне – так проходили годы —
«Не уходи!» – но ни одна из них
не заменила сумрачной свободы.
Перевод с немецкого Б. Марковского
Германн Гессе
Без передышки
Сердце, птаха, что с тобой?
Всё твердишь свои вопросы:
Скоро ли минуют грозы?
Скоро ли придет покой?
О, я знаю: и в аду
Успокоимся едва ли,
И в раю найдем беду,
Ту, что раньше не встречали;
И опять в который раз,
Всё завертится по кругу
В шевеленье звездных масс,
В притяженье их друг к другу.
Гавот
Две скрипки в городском саду
Поют в два голоса, и пары
Кружат, как лебеди в пруду —
Всё тот же, тот же танец старый.
Ах, этот бедный старый сад,
Он знает: было всё иначе
Каких-то двадцать лет назад,
Но это ничего не значит.
На севере
Хочешь знать, о чем мечтаю?
Будто в молодости ранней
Вижу солнечную стаю
Желтых скал и белых зданий.
Белый город в дымке синей,
Город мраморных окраин,
Вдруг предстал, как на картине,
То – Флоренция, я знаю.
Там в саду, заглохшем, старом,
Где стучит от ветра ставень,
Счастье ждет меня задаром,
Что когда-то я оставил.
Элеонор
Вдруг осенью я вспомнил о тебе —
Леса стоят во тьме, сам по себе
День вдруг погас за дальними холмами.
Какой-то звук доносится с небес, —
Не ветер ли раскачивает лес
С безлиственными деревами?
Ночь подступает; стали вдруг видны
На небе звезды; бледный серп луны
Неярким светом землю озаряет
И равнодушно смотрит сверху вниз
На сонный лес и на лепной карниз,
Что плотно к крыше прилегает.
Зимой, когда за окнами темно
Становится, и снег стучит в окно,
И страшный ветер сад ночной тиранит, —
Рояль звучит, и с чудною тоской
Мне прямо в сердце льется голос твой,
И, словно нож, мне сердце ранит.
Тогда вдруг к лампе тянется рука,
Неверный свет плывет издалека,
И твой портрет в тяжелой старой раме
Грустит, как встарь, под бременем надежд —
Тогда целую край твоих одежд
И на колени падаю, как в храме.
Перевод с немецкого Б. Марковского
Гюнтер Айх
Конец лета
Кто проживет без утешения деревьев?
Как хорошо, что они умирают вместе с нами!
Персики собраны, сливы меняют окраску,
меж тем, как время шумит под аркой моста.
Последним птицам я вручаю свое отчаянье.
С каким достоинством они летят.
Их треугольник
просматривается сквозь листву,
движенье крыльев обещает осень.
Это называется терпением.
Скоро и мы прочтем письмо на птичьем языке.
Под языком лежит холодный пфенниг.
Где я живу
Когда я открыл окно,
в комнату вплыли рыбы,
сельди. Казалось,
большая стая рыб проплыла мимо моего окна.
Кроме того рыбы резвились в саду под грушами.
Но, в большинстве своем,
они держались поближе к лесу,
там, где был карьер с гравием.
Это утомляло. Однако еще более досаждали
матросы
(также высоких рангов, штурмана, капитаны),
которые чуть ли не каждую секунду подходили к окну
и просили огня для своих трубок
с отвратительным табаком.
Я решил переехать.
Инвентаризация
