Будущего нет - Александр Голодный

На первый взгляд ничего не изменилось в уральском городе, как и в покинутой уже больше года назад квартире. В глаза только бросилось, что заметно постарела Инга.

Она старалась держаться все так же бодро, с искренней радостью встретила своих родственников, немедленно загорелась идеей сшить какое-то особое модное платье племяннице… но Сергей почти физически почувствовал, что ей жить осталось не так уж и долго.

Зима, нелюбимое время года тетушки. Эта еще вряд ли. Следующая? Или через одну?

Дальше он даже не пытался заглядывать, был уверен – бесполезно. Она просто не дожила до девяносто третьего года. То есть, не доживет.

В жизни пожилой женщины произошло еще одно серьезное событие – она вышла на пенсию. Это сразу сказалось на ассортименте приобретаемых продуктов. Конечно, в собесе тоже выдавали талоны, но ни в какое сравнение с заводскими они не шли. В общем, хорошо, что молодые люди не забывали отправлять посылки.

Утреннее посещение магазинов подтвердило самые худшие предвидения Александрова: очереди стали намного больше, а продуктов намного меньше. После обеда можно было в продовольственный не ходить – на полках оставались лишь консервные банки с морской капустой. Очень похоже, что и они скоро исчезнут. Разумеется, имелся продуктовый рынок. Но цены на нем соответствовали разве что заполярным окладам офицера, а та же баночка кофе стоила совершенно безумные деньги.

Сергей еще раз порадовался своевременно воплощенному в жизнь решению: в части он менял винные и табачные талоны на кофейные, поэтому удалось создать неплохой запас. Утро без чашечки растворимого кофе со сгущеным молоком и домашней выпечки офицер себе уже не представлял.

***

Положив в тарелку немного малосольного сига, тетушка с сожалением посмотрела на заметно опустевшую банку.

Сергей заметил этот взгляд:

– Инга Михайловна, не ограничивайте себя, берите еще. Организм обязательно следует иногда побаловать вкусненьким.

– Я и так балую, Сережа. Но уж очень быстро селедочка заканчивается.

Аленка улыбнулась:

– Зато грибочков еще много. Кушай, тетушка.

– Спасибо, стрекоза. Сама готовила?

– Сержик помогал. Вместе собирали, вместе мариновали, вместе рецепты придумывали. У нас их в подвале банок сорок еще, не меньше.

– Да, со свекольной соломкой мне понравились. Совершенно необычный вкус. И со смородиновым листом приятные, ароматные.

– Ты знаешь, смородины там всего один куст, возле очистных сооружений. Нигде больше не растет. Мы все листики оборвали, на маринады и чай. Там еще заросли малины большие, но она совсем не вызревает, тоже пришлось одних листьев насушить.

– А чеснок где брали?

– У нас в овощной иногда завозят, на рынке в Снежинске можно купить, но дорого.

Тетушка кивнула:

– На Севере свой огород не разведешь. Меня родственницы в деревню несколько раз зазывали, там у них все свое. Богато живут, сытно.

Девушка оживилась:

– Ты все-таки решила наладить отношения?

– Куда же деваться? Старые мы уже, пора забывать про прошлые нелады, поближе друг к другу держаться. Это у вас, молодых, все пути открыты, мы лишь доживаем. Как, кстати, ваши служебные дела, Сережа?

– Хорошо. Летом старшего лейтенанта получил, теперь три года расти до капитана.

– Должность все та же?

– Конечно. Она меня устраивает. Спокойная, все понятно, все по плану.

– У вас хорошие войска, Сережа. Попасть лейтенантом на капитанскую должность, не переживая за карьеру, без нервов расти в звании – это замечательно.

Лена довольно подхватила:

– И для меня работа нашлась.

– Я до сих пор поверить не могу: моя маленькая стрекоза – начальник лаборатории.

– Да, тетушка. И Сержика тоже очень на службе ценят. Знаешь как зовут? Механик. Он лучший в отделе по рационализаторским предложениям.

Беседуя с молодыми, балуя себя заполярными деликатесами, тетушка словно расцветала душой. На губах играла добрая улыбка, она всем сердцем радовалась за так многого достигших, не забывающих и любящих ее детей.

Ну, а то, что в государстве трудности… Это не первый раз на ее памяти. После войны тоже было очень плохо, а при Хрущеве даже с хлебом перебои случались. Ничего, даст Бог, все наладится.

И неизвестно, к счастью, или горю она не знала того, что запомнил из снов ее зять.

А Сергей, как и всякий нормальный человек, тоже стремящийся надеяться на лучшее, все чаще возвращался к страшной мысли: у Советского Союза, великого, многомиллионного, многонационального государства, у его Родины будущего нет.

***

Этот отпуск они, несмотря на все сильнее поджимавшие холода и всеобщий дефицит, провели замечательно. Все-таки, у большого города есть масса достоинств. Театры, кино, дискотеки…

Хоть и супруги, но все еще очень молодые люди, Сергей с Аленой с удовольствием ходили на танцы в гарнизонный Дом офицеров. Уже «как взрослые» просмотрели некоторые вещи из репертуара драматического театра и театра оперетты, посетили даже балет. Честно говоря, Сергей мало что понял из происходящего на сцене действия, но смотреть было интересно. Искусство в чистом виде.

Приятно дополнили эстетические впечатления посещения филармонии и концерты артистов эстрады, прошедшие в цирке.

Инга постоянно баловала отпускников мастерски приготовленными блюдами, и совсем не стесняла, позволяя выспаться (и не только) привычная узкая Аленкина кроватка.

Совсем незаметно пролетели счастливые отпускные дни.

– Когда вас теперь ждать, милые мои?

Сергей улыбнулся:

– Учитывая, что на носу декабрь, уже скоро. В том году, а более точно сообщим после Нового года.

– Праздновать будете?

– Обязательно. Я уж думаю, у начальства совесть проснется, в наряд не воткнут. С тридцать первого на первое был, с первого на второе тоже, пора и отпраздновать, как положено. А шампанское мы уже отложили.

Лена спросила:

– А ты, тетушка?

Инга махнула рукой:

– Ой, мне этот праздник… Даже елку ставить не хочу, столько потом мусора выметать. Телевизор немного посмотрю, да лягу спать. Устаю я что-то в последнее время, все в сон клонит. Старая уже, наверное, становлюсь, да работала всю жизнь, сколько себя помню. Хочется просто отдохнуть.

Сергей воспользовался удачно возникшей темой:

– Инга Михайловна, вы не забывайте поликлинику посещать, тем более, что она у Вас вообще под боком, обязательно ходите на прием к врачам. С возрастом шутить нельзя, а нам хочется, чтобы вы жили долго.

– Сережа, я и так каждый месяц там бываю. И каждый раз слышу комплименты, что удивительно хорошо выгляжу для своих лет.

Тетушка вздохнула и добавила:

– Но прожитые годы лекарствами не обмануть.

Они помолчали немного, а потом Инга оживленно предложила:

– Знаете что, молодежь? Заберите-ка вы с собой все елочные игрушки.

– Тетушка, не надо! Зачем?

– Как зачем? Лена, ну-ка скажи мне, они у вас вообще есть? Молчишь? То-то же.

Немного смягчив тон, Инга Михайловна продолжила:

– Мне они уже точно ни к чему. А вы молодые, вам праздник в радость. Будете украшать елочку сначала для себя, а потом и для детишек. Давайте, мои милые, не будем ссориться. Их там немного, уж в вашей пустой сумке поместятся. Убедила?

Сергей благодарно кивнул:

– Хорошо, Инга Михайловна. Спасибо вам большое.

– Пожалуйста, Сережа. И мне будет приятнее, что вам доброе дело сделала, и вам веселее.

Но подарки от тетушки на этом не закончились. Накануне отъезда, когда Алена плескалась в ванной, Инга сунула собирающему сумку зятю в руки перетянутую резинкой небольшую, но увесистую жестяную коробку из-под чая:

– Сережа, спрячьте поглубже.

В ответ на вопросительный взгляд продолжила:

– Это Лене. Но я вас очень попрошу – отдайте только тогда, когда уже будете дома.

Предупреждая неизбежные возражения, добавила:

– Вас ругать не будет – я там ей записочку положила.

– Инга Михайловна…

– Сережа, не спорьте с пожилой, любящей вас женщиной. Это невоспитанно.

Задавив протест, офицер дисциплинированно промолчал. Тетушка довольно кивнула:

– Вот и молодец. Одна мне радость на старости лет – и племянницу благополучно пристроила, и замечательного зятя обрела.

Как и подозревал Сергей, там оказались переложенные ватой золотые украшения. Он вручил жене коробочку, когда они уже вымылись с дороги, покушали и принялись разбирать вещи.

Радость и гордость любой женщины, из благородного желтого металла. Высшей пробы, прекрасной работы, с драгоценными камнями.

Взволнованная Лена прочитала короткую записку, негодующе покачала головой. Немного отойдя, взглянула на понуро молчащего мужа:

– Не переживай так, Сержик. Я тебя не виню. Сама знаю, спорить с Ингой бесполезно. Но как она могла!.. Словно прощается с нами, аж сердце разрывается.

– Аленка, наверное, она по-своему права. Ближе тебя для нее человека нет. Ты заменила ей дочь.