Договор дороже крови (СИ) - Кожина Ксения

Вы не подумайте ничего плохого. Это его Светлость Каллист мне счет в качестве просроченных брачных ночей выставляет. Хорошо еще, что Амревис мне за три дня добраться до собственного тела помог, а не за десять или того больше. Время на границе, оказывается, течет иначе, то, замедляя, то, ускоряя свой ход. И если бы не шахх со своей болтливостью, то… нет, даже думать о таком не хочется. Я и так отыграться за отсутствие души невесты на свадебной церемонии не смогла, жалко мужа стало. На него же без слез тогда взглянуть нельзя было, я и не смотрела… без слез. Это потом мы успокоились, нацеловались и решили оторвать голову заклинателю душ совместными усилиями. А вот нечего моему мужу было говорить, что без какого-то там маячка, установленного специальным образом во время смерти, я путь к своему телу не найду.

— Разобрался с Элизой? — вопросила, уклонившись от очередного поцелуя.

Каллист хитро прищурился, подхватил на руки, и опустился со мной на кровать. И такая довольная улыбка на лице… Сказать ему, что и сегодня долги отдавать не буду или пусть помечтает? Приподняла бровь, намекая, что я жду ответ.

Давно уже жду. С момента смерти. Братья сильно просчитались, не беря в расчет людей. Да если бы и стали рассматривать их кандидатуры, то вряд ли подумали на Элизу. Девушка и до смерти матери была тихой, а после и вовсе затаилась. Они и подумать не могли, что Элиза занималась самостоятельно по оставшимся от матери конспектам, украдкой таскала из лаборатории записи Георга, ставила свои собственные эксперименты, паразитировала на чужих. Именно так получилось зелье для подчинения вампиров, где истинным хозяином рецепта был старшенький. Девушка лишь чуть улучшила его, добавив нейтрализатор запахов. Сначала она пыталась добавить еще какой-то ингредиент, но вампир вместо того, чтобы найти и убить Каллиста, напал и выпил всех жителей деревни Якима, так что во второй раз она экспериментировать не стала, побоялась оставить следы. И ей очень повезло, что Каллист все три дня не отходил от меня, а после смог немного остыть и удовлетворить просьбу Георга не убивать виновницу. Все же старшенький чувствовал за нее ответственность, а я настаивать не стала, справедливо решив, что Каллист все равно ее накажет.

— Ее забрал с собой в подарок князю посол Южного клана, — проникновенно шепнул муж, склоняясь ниже и целуя в глубокий вырез кофты.

— И? — заинтересовалась я.

Даже не сомневалась, что этот коварный вампир мне не признается. В одном уверена точно, жизнь в Южном клане Элизе сказкой не покажется. Или же Южный клан ждет отнюдь не сказка?

— Знаешь, — нежно погладила мужа по щеке, — сегодня отдать долг тоже не получится. Амревису я должна дольше.

Шахх мне весь мозг проел, что я должна выполнить его просьбу. Вот именно сегодня, потому что завтра у той девушки, на которой он хотел жениться день рождение. Да-да, мой вредный призрак, остался на этом свете не из-за мести, а из- за того, что не успел передать выкуп за невесту, согласно традициям подгорного народа. Более того, жениться он собирался на обычной человеческой девушке, и прямо сейчас я должна собраться и пойти добывать клад. Если, конечно, не хочу отдавать супружеский долг при свидетелях.

— И что он хочет? — Каллист отстранился, недовольный очередной отсрочкой.

— Да так… — я замялась. — Мы с тобой всего лишь оскверним одну достопримечательность.

Статуя прародителя вампиров, стоящая на главной площади, была прекрасна в своем величии. Огромные серпообразные крылья с заостренными вершинами, похожие на венчающие их крылья, крупные рубины на месте глаз. Красивая до безумия и настолько же реалистичная. Как шахх умудрился под нее подкоп сделать?!

— Скажи, а что имел в виду Георг, когда говорил, что статуя прародителя может записывать за тобой? — задала вопрос мужу, вспомнив первое посещение столицы.

Каллист улыбнулся, развернул меня лицом к статуе, обнял и, положив подбородок мне голову, тихо ответил:

— У нас существует легенда, похожая на одну из ваших сказок. По этой легенде прародители не умерли, а ушли в другой мир под небесами, чтобы приглядывать за оставшимися потомками и записывать за ними их поступки, желания и грехи. Я в детстве в это верил.

Я улыбнулась.

— А сейчас?

— Не знаю, — он потерся лицом о мои волосы и глубоко вдохнул. — Но если это правда, то пусть запишут, что я тебя люблю.