Отступники Старого мира - Георгий Воробьёв

…И Лакчами поставила всё это режиссировать Менаги и его команду. Они были не на лучшем счету. Менаги сильно прокололся в Южной Мелае. Миссия обернулась полным провалом тогда. Его понизили в должности и чуть не отдали под трибунал. А потом ему выпал шанс восстановить свою репутацию и вернуться на полноценную службу. Они предложили ему и его группе устроить переворот в Антарте. В условиях, где правительство Лакчами и так будет поддаваться бунтовщикам. Меня приставили к ним просто как к не самым надёжным оперативникам, чтобы наблюдать и передавать информацию об их действиях и о положении в целом в центр. Тогда я даже не думал о том, почему именно меня назначили к ним в группу. Просто считал, что, наконец-то, выпал шанс сделать что-то важное… Поучаствовать в чём-то большем, чем перебирание бумажек… Менаги поставили руководителем проекта, остальные оказались на разных должностях в администрации и на других станциях. В итоге у него была готовая сеть организаторов. Вместе они подняли уже и так разогретые массы, получив исключительную репутацию в Антарте. Это позволило им монополизировать здесь власть, попутно выдавив других популярных бунтовщиков, и взять под свой контроль переговоры с Лакчами…

— Какие переговоры? — спросил Лассон.

— Переговоры о независимости, о её условиях, — ответил Менаф. — Суть нашего задания состояла в том, чтобы поиски топлива продолжались, но уже силами самой Антарты. Без дополнительных инвестиций. И если произойдёт чудо и континент снова превратится в золотую жилу — обеспечить переход страны обратно под контроль Лакчами.

— Каким образом?

— Договор… Никто не платил за оборудование, за станции. Всё это принадлежит Лакчами. Все видели Манифест о Независимости, но никто не обратил внимания на кипу документов, которые к нему прилагались. Фактически всё имущество Антарты сдано в аренду под сумасшедшие проценты. Договор бессрочный, но Лакчами вправе затребовать деньги в любой момент. Если Антарта будет не в состоянии рассчитаться, — а это неизбежно, если только здесь не обнаружится океан топлива, — весь «коммерческий проект» по добыче переходит в собственность Лакчами. Тогда Антарта как государство остаётся фикцией — людьми с землёй, на которой практически бесконтрольно может хозяйствовать Лакчами. Каждая постройка здесь принадлежит им. Вам даже негде будет жить. Задача Менаги состояла именно в том, чтобы в переговорах участвовали исключительно его люди, которых рабочие считали независимыми друг от друга бунтовщиками.

— Как вам удалось всё это скрыть?! — удивлённо спросил Лассон.

— Нам и не приходилось — никто не интересовался деталями… Люди изначально не собирались строить своё государство. Да и перспектива застрять в Антарте была не из радужных, но Менаги продал это как мечту рабочим. Он рассказывал сказки о «доле Лакчами», которая постоянно уходит из бюджета колоний за океан. И что если эта доля останется в Антарте, то континент можно будет преобразить таким образом, что жизнь местных не слишком уступит жизни в Лакчами. Конечно, здесь не вырастишь леса… но построить комфортный для жизни город возможно, хотя далеко и не так просто. Об этом Шолла ещё в начале Освоения говорил, а он стал местным идолом задолго до Менаги. Поэтому рабочие проглотили всю эту брехню, даже не поперхнувшись. А потом Менаги оставалось только кормить рабочих завтраками, обещая, что мы вот-вот решим насущные проблемы и построим все эти прекрасные города. Но больше всего люди хотели даже не этого. Они желали, чтобы прекратилось откровенное угнетение, чтобы им справедливо платили — что и было сделано.

— Разве?! — невольно вырвалось у меня.

— Разумеется, оплата так и не стала нормальной. Но вы знаете, чем это мотивировали. Почти всё время Менаги говорил, что мы выстраиваем инфраструктуру, что это требует денег. Потом он стал поднимать нормы работы из-за этого. Затем была история с экспедициями. Но люди больше не бунтовали. Они были уверены, что в руках «своих» всё будет в порядке. А каким образом эти «свои» всем будут управлять, как будут организовывать — никого не волновало. Каждого заботила лишь собственная работа и семья — своя привычная зона ответственности.

Мой мир на глазах переворачивался с ног на голову. Я чувствовал себя ошарашенным всей этой историей. Мне хотелось удержать всё так, как было раньше. Я искал способы опровергнуть эту историю, я был почти уверен, что Менаф лжёт и тянет время. Менаги — герой и освободитель Антарты — никак не мог оказаться её злейшим врагом, да ещё и прислужником наших бывших угнетателей. Но я вспоминал все эти короткие ремарки, которые делал Лассон с тех пор, как оказался с нами. Как он замечал, что вся наша революция прошла слишком бескровно, слишком гладко. Он был прав. Он догадывался об этом с самого начала. А кипа паспортов не оставляла вообще никаких сомнений.

— Всё пошло не так, как мне говорили, — продолжил Менаф. — Сначала я узнал, что вы — просто обычные работяги. Я узнал, в каких условиях вы жили до революции. А потом я узнал, что почти вся эта операция никому не нужна. Поэтому на неё и бросили Менаги — потому что он тоже никому не был нужен. Я исправно составлял отчёты и отправлял их наверх, но не получал никаких указаний, кроме как продолжать наблюдения. Менаги затягивал с экспедициями, и никого это не волновало. Я знал об истощении заранее, но не представлял, насколько Лакчами в нём уверены. Всё давно подсчитано и измерено. Антарта почти высушена. А вот вывозить вас отсюда было дорого. Да и это не главное. Главное, что Лакчами не нужны были тысячи людей, готовых открыто выступить против правительства. По факту это было вашим изгнанием, просто физически вы никуда не уезжали. Это ваша родина уехала от вас. А договор был лишь рычагом на всякий случай…

…Всё, о чём мне говорили перед этой миссией, было ложью. Нет никаких предателей. Есть загнанные люди, которых выжимали как лимон. Да, здесь платили в среднем больше, чем за работу дома, но со временем вас превратили в чернорабочих, которым не позавидует самый распоследний батрак в Лакчами. Я узнал о том, как оплата уреза́лась, желающим уехать ставили препоны, а смены увеличивали. Они могли всех вас расстрелять или посадить за решётку, рассказав дома о мятеже. Никто не узнал бы правды. Правительство хотело сделать из вас послушных рабов, пытаясь поскорее выжать из Антарты всё, что ещё можно было. И наконец сбросить этот некогда перспективный проект, превратившийся в провал ещё до революции. В последнее время добытого топлива хватало лишь на то, чтобы