Казак из будущего. Нужен нам берег турецкий! - Анатолий Спесивцев

Дополнительным бонусом послужило предложение совместно разграбить Польшу. Никто из присутствовавших не усомнился, что, если на нее навалится более чем стотысячная армия, ничего маленькое кварцяное войско противопоставить ей не сможет, его просто стопчут. Явиться на новое место жительства с толпами новых рабов, прибарахлиться в богатейших имениях панов, пограбить торговые местечки… ну какой же бандит от такого откажется? Мурзы согласились выделить для похода на Польшу сорок тысяч всадников, пока остальные через Молдавию, Румынию и бывшую тогда османской провинцией Болгарию поведут стада к Стамбулу. Казаки уже успели договориться с господарями Молдавии и Валахии о свободном проходе через их земли татар со стадами. В связи с отсутствием легитимных властей в Османской империи их о возможности или невозможности принять переселенцев никто не запрашивал. Хан посчитал, что не у кого там интересоваться таким важным делом.

Для облегчения пути Татаринов, регулярно приезжавший в Бахчисарай из табора под Сары-Камышской бухтой, предложил выкупить часть татарских лошадей и овец. Пусть за полцены, но серебром. Учитывая дальность предстоящей перекочевки, его предложение нашло отклик у многих. Лучше получить хоть что-то, чем по пути потерять все. Приобретенная таким образом скотина во много раз увеличила общественные казацкие стада, существовавшие и до того.

Уже к концу курултая в очередной раз заскочивший в Бахчисарай Татаринов созвал членов казацкой делегации для весьма приятного дела – финансового подведения итогов налета на Стамбул для его участников. Старшина, выполнявшая миссию на курултае, лично присутствовать на дележке не смогла, но по высказанным ранее пожеланиям не обделили долей в добыче и их.

– …больше, наверное, кораблей мы не дождемся. Пропали. То ли потопли, то ли ветром их назад, в Туретчину, отнесло. Помянем невернувшихся! – Осунувшийся, с черными кругами под глазами, атаман войска Донского подал пример и встал с чаркой в руке.

Казаки, собравшиеся вокруг нескольких сдвинутых небольших столиков, дружно встали и осушили чарки. Такое приятное занятие решили совместить с ужином под местное вино. Однако начинать пришлось с поминания тех, кто не вернулся. Сверхудачный набег прошел и для казаков далеко не бескровно, хотя из Стамбула прибыло намного больше людей, чем туда отплывало. К берегам Крыма добралось около пятидесяти тысяч, в то время как в поход выходило тридцать пять. Впрочем, доля в добыче полагалась только тем, кто шел в поход, остальным довольно было и того, что их оттуда живыми вывезли. Так что добычу делили на чуть больше чем двадцать восемь тысяч очень неравных долей. Уравниловки казаки не признавали и не практиковали.

Все захваченное золото и половина серебра пошли в общак, галеры и шебеки стали частью казацкого флота. Продовольствие пошло на прокорм разросшейся казацкой общины. Но на пригнанных в Крым кораблях обнаружили и много совершенно ненужного казакам груза. Перегружать его было некогда, привели с тем, что было в трюмах. Несколько судов были набиты тюками шерсти, приготовленной к вывозу в Европу. Там, в Голландии, Фландрии или Англии, этот груз стоил бы немалых денег, а здесь был совершенно не нужен. Предстояло просушить намокнувшую в шторм шерсть и доставить ее на тот рынок, где на нее будет спрос. Грядущие в Речи Посполитой события вынуждали везти эту добычу в Курск, чтобы выручить хотя бы десять процентов ее стоимости в Амстердаме. Но кто ж казаков в Голландию пустит?

Весьма неприятно удивился Аркадий, когда услышал о своей доле в кофе.

– …Москалю-чародею полтора мешка кофе…

– Сколько?! Я же приказал загрузить десятка два, если не три, и до Крыма все довезли, сам проверял.

– Вот и молодец, что этим озаботился. Остальные ушами прохлопали. Половину взяли пластуны, говорят, им кофий нужнее, три мешка сцапал Свитка, для своих разведчиков, остальное честно поделили между атаманами. Думаешь, один ты этот кофий любишь? Тебе как раз больше других досталось, за то, что сообразил загрузить его, – с заметным ехидством ответил Татаринов. Удивленно-расстроенное выражение попаданца его явно позабавило.

Еще Аркадию достался тюк парчи высшего класса. Он представил себя в одежде из нее, и ему поплохело – выходить на люди настолько попугаисто-павлинистым он не смог бы. Какие бы там моды на дворе ни царили. Главное же, с нынешнего дня он стал арматором-судовладельцем.

«Или как там раньше судовладельцев называли? В памяти что-то из «Графа Монте-Кристо» шевелится… Хорошее дело, с перспективой».

Однако если военные корабли казакам были нужны, то больше сотни торговых посудин для войска явно стали обузой. Решили большую часть их раздать долями старшине. Оказывается, самые оборотистые казаки уже подкатывали к Татаринову с подобным предложением еще до вояжа в Стамбул. Тогда он отказал, суда были нужны для провоза десанта и вывоза награбленного, а сейчас, после очередного увеличения их количества, согласился. Атаманы его поддержали, и процесс пошел. Попаданцу досталась одна пятая то ли фелюки, то ли поллуки.

– Добротное еще судно, не новенькое, однако и не дряхлое, – характеризовал попаданцево приобретение Татаринов. – Обе мачты крепкие, в трюме течи нет. В безветренную погоду на веслах сможет идти, их там двенадцать пар, но против ветра… вряд ли вытянет. Достать оттуда каменюки, и грузи что хочешь, немало влезет.

– Какие каменюки?

– Так мы это суденышко груженным камнем захватили. Эхма… сколько доброго товара в Стамбуле оставалось… жечь пришлось… – атаман заметно пригорюнился, вспоминая все просившееся в надежные казацкие руки добро, спаленное при отходе. – Только перегружать, сам понимаешь, времени не хватило. Не до того нам тогда было. Вот и прихватили корабль, с чем был, хоть оно нам… совсем не надобно. Но раз в шторм не потоп и даже не протек, значит – добрый кораблик. Бери в нем долю, не пожалеешь!

Аркадий взял. Более того, не отходя, так сказать, от кассы, выменял еще две доли, Срачкоробову и Васюринского, на кабардинских кобылок из приплода этого года. Гад таки постарался, и Черт ему помог, и названный Фырком венгерский жеребец не остался без дела, кобылы дружно ожеребились. Попаданец решил, что кабардинскую породу и без него черкесы сохранят и улучшат, а от примеси других породистых лошадей может что-нибудь свое, более подходящее для местных, не горных условий получиться.

«Надо будет потом выменять и остальные доли судна. У любой вещи должен быть один хозяин, иначе жди беды. А с кофе пролетел, как фанера над Парижем. Фиг его знает, когда теперь новый достать удастся, боюсь, в ближайшие годы с османами (или теперь их правильно будет называть Гиреями?) будем не торговать, а воевать».

Окончательно мурзы созрели после показательного процесса над тремя из них. В присутствии множества уважаемых людей трое молодых идиотов, получивших высокие титулы глав родов благодаря «чистке» недавней гражданской войны, признались в намерении свергнуть хана и начать войну с казаками. Приговор был суров, но справедлив: казнь путем удушения. Его привели в исполнение тут же, на глазах большого количества людей. Многим потом намекнули, что несогласие с политикой хана может отрицательно отразиться на продолжительности жизни упрямцев. Инайет-Гирей закусил удила и решил, что главное для него – добраться с войском до вожделенной Анатолии, где будут выбирать султана. В этом он сильно ошибался, но где можно найти людей не ошибающихся? Удушенные мурзы так и не узнали, что их подтолкнули к заговору казачьи шпионы, рассказавшие потом все страже хана.

В мае одна тысяча шестьсот тридцать восьмого года от Рождества Христова огромная орда двинулась на север через Перекоп. Успевшие к тому времени переправиться через Днепр калмыки и черкесы пошли параллельно. Прокормиться на узком участке сотням тысяч лошадей было невозможно. Казаки из Крыма также двинулись на север, но на кораблях, оставив в занятых ранее крепостях сильные гарнизоны. Началась польская кампания.

Эффект «домино»

Апрель 1638 года от Р. Х

Разведку вели не только казаки у ногаев, но и ногаи у донцов и запорожцев. Вопреки некоторым плохим романистам, они не только враждовали, но и активно торговали, приятельствовали или даже дружили. Кочевники, приезжавшие в Запорожье или на Дон сбыть своих лошадок или продукты животноводства, попутно вызнавали новости в казацких землях. Мурзы различных родов, кочевавших между Доном и Днепром, заранее узнали о концентрации черкесов в районе Азова, ранних сборах остававшихся в городках донцов, продвижении больших запорожских отрядов вниз по Днепру, сборе их у Самары. Знали, но сопоставить и сделать выводы не смогли. Не было у них аналитического центра.

По донским городкам и хуторкам, запорожским паланкам ходили слухи о грядущей большой войне с Польшей, ногаи посчитали эту подготовку первым признаком ее приближения. В общем-то, они не ошиблись, только вот сначала казаки вместе с союзными им калмыками и черкесами зачистили степь от кочевавших в ней племен. Помимо обеспечения безопасности тыла, к такому шагу их подталкивала жажда трофеев. Казакам катастрофически не хватало лошадей для организации собственной конницы, черкесы пришли за невольниками, пленные девушки и мальчики для них стали хорошим товаром, калмыки увеличили свою мощь, подчинив обезглавленные ногайские роды.