Луковое горе - Дмитрий Анатольевич Кадочников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Началось: мешок на весы и в машину. Часть мешков, не выдержав нагрузки, рвалась, рассыпая лук по земле. Турки гневно ругались на трёх языках на китайское качество. Принесли баул запасных мешков, погрузка начала буксовать. Вот Онур, запустив руку в мешок, с силой сжал луковицу – она превратилась в кашу. Ругань, прибежали казахи, все замахали руками, с трудом признавая брак. Бракованные мешки сложили в отдельную кучу. Вскоре казахи принесли бидон кумыса, уставшие пыльные грузчики жадно пили перебродившее молоко, довольно крякая.
Егор вспомнил детство. Давно, проезжая Башкирию, он с родителями на какой-то старой станции купил на пробу кумыс, напиток произвёл неизгладимое впечатление своим терпким, ядреным вкусом похожим на перекисший квас. И вот снова этот кислый напиток. Зачерпнув кружку, Егор тут же опрокинул её в рот: нутро наполнил яркий кислый вкус, из глаз выступили слёзы, но становилось легче, усталость отступала.
– Пей, этот мягкий, алкоголя нет, – успокаивал улыбчивый круглолицый казах – партнёр по загрузке. Его узкие глаза ещё больше сузились, когда он улыбался, казалось, что он задремал и вот-вот, громко захрапев, свалится возле бидона.
Работа ускорила течение времени, вот солнце уже в зените – полдень, загрузили два МАЗа, опустошив четыре глиняных постройки, осталось загрузить последний изотермический КамАЗ. Перерыв.
Уставшие грузчики расположились на земле, расстелив кошму возле последнего сарая, молча вскипятили чай на костре, наломали привезённые Онуром лепёшки, подставили разгорячённые лица свежему степному воздуху, шумно втягивая в себя горячий напиток, жадно закусывали его бесформенными кусками сахара. Егор не понимал разговоров дословно, он просто на уровне подсознания мог легко понять их суть. Отработав вместе полдня, он ощутил некое единение с этими людьми, даже незнакомый язык казался в эти мгновения чем-то органичным, по сути, понятным, как понятно дуновение тёплого ветра или холодный косой осенний дождь.
…Алексей, отправленный Онуром назад в город, задумчиво наблюдал в лобовое стекло, как эскадра из трёх шаланд, утопая в пыли, двинулась в сторону от трассы. Джавдет, приняв командование на себя, грозно крикнул на водителя. Талха зло пришпорил «Москвич», тот возмущённо взвизгнул шинами, нехотя развернулся, затем радостно покатился по хорошей дороге назад в цивилизацию. Орлов свернулся на заднем диване и уснул…
Во сне он ехал по родному городу. Широкий пустой проспект, и он на новой шестёрке глубокого синего цвета. Механически бросив взгляд на себя в зеркало заднего вида, Лёха вздрогнул, на него смотрел смуглый узкоглазый джигит с золотыми зубами, в них дымилась папироса.
– Что, это кто? Как такое случилось? – джигит, сидящий за рулём, отчаянно закричал, от крика папиросный огонёк упал на его руку, он почувствовал боль от ожога. Рука отдёрнулась, уголёк полетел вниз.
«Это, оказывается, всё явь, кто же я? Почему?» – вопросы, невпопад задаваемые самому себе, не улучшили ситуацию. В зеркало заднего вида виден приближающийся МАЗ, знакомый по Джамбулу. Резкий удар грузовика, скрежет металла…
Алексей открыл глаза, его голова билась на кочках о стекло, слюна из края рта водопадом стекала на джинсовую куртку. Откидывая с трудом голову назад, Лёха проверял действительность вопросом: «А мы где, что происходит?»
– Во даёт! На месте мы, пора тебе бежать, чтобы очередь занимать! – весёлый Талха ещё раз резко осадил «москвич», отчего сонный пассажир ударился головой о переднее сиденье, окончательно проснувшись. Турки весело засмеялись, говорили на своём, толкали друг друга, передразнивали движения русского.
Невысокое обшарпанное здание таможни, где-то тут же недалеко давали справку о безопасности овощей в соответствии всем стандартам. Много людей, все суетились, о чём-то спрашивали друг друга, кричали, ели. Тут и там пункты питания: жарилось мясо и лепёшки, сновал народ – прямо центр деловой активности. Возмущённый насмешками молодых турок Орлов грозно приказал:
– Вот вы, займите очередь, я подойду кушать. Вперёд!
– Яхши, считай, уже сделали, – Джавдет легко покинул машину и направился к группе казашек.
– Давай сюда, всё решили! – издалека крикнул молодой турок, махая рукой.
Алексей нехотя, лениво подошёл к кричавшему, молча упёрся в него вопрошающим взглядом.
– Всё решили. Вот у неё, – Джавдет показал кивком головы на женщину, – очередь подходит к инспектору, за пять штук она нам е продаст, пошли!
– Вот тебе бумаги, иди сам, я пожую! Я ясно говорю? – Лёха, возмущённый насмешками над собой, был зол.
Он протянул папку с документами на сделку по луку и деньги. Джавдет молча всё взял и, кивнув головой, исчез вместе с женщиной – они растворились в цветастой толпе подобных им.
«Ладно, а я всё же пойду перекушу», – принял решение Орлов, направляясь к стилизованному под юрту кафе.
На прилавке грудами лежали куски тортов, в баках бурлили шурпа и бешбармак, на сковородах скворчали, стреляя жиром, куски мяса. Лёхе хотелось сладкого, было решено взять торт и чай, выйти прочь от ароматов на свежий воздух, сесть на скамейку и вкусить джамбульских сладостей. Казах-повар, получив деньги за заказ и внезапно подмигнув, произнёс:
– Хотите отдохнуть? Есть баня и другие ништяки, вижу, не местный.
– Да нет, я по делу, коммерсант!
– Тем более! Чем торгуем? Есть всё, вот визитка, брат мой, – казах протянул теснённую золотом карточку и добавил. – Алтынбек всё продаст, всё купит. Скажи, что от брата Ирлана, и всё будет шоколад.
– И лук будет? Вот за «Волгу» лук хотел купить и в Кузню отправить, можно?
– Конечно. Из Новосиба вчера только уехали двое: мы машины у них берём, им фрукт, овощ в шаланды-маланды грузим уже года три. Могу дать их данные. Хотите, проверьте!
– По чём хоть вышло на круг с доставкой за килограмм?
– Ну, брат, они девяносто тонн брали, вышло около пяти ваших рублей с доставкой. Они оптовики, у вас-то в плане сколько?
– Я понял, спасибо, позвоню! – Алексей спрятал визитку в сумку, сгрёб торт и чай и быстро вышел из кафе.
Сидя на скамейке и механически жуя сладкое, опытный коммерсант рассчитывал, что же получится в итоге у него, какая выйдет конечная цена лука, если его дотащить до Тюмени или даже Салехарда? Цифры рядами обезумевших закорюк бесновато прыгали перед глазами, время остановилось, ничто, казалось, не могло отвлечь от расчётов, повторяемых снова и снова. Итог получался неутешительным: даже без учёта солярки, за которую не пришлось платить, ценник составлял минимум девять рублей за килограмм.
«Едрид-мадрид, девять! А на рынке в Кате десять, в Тюмени всего одиннадцать! Это что, доход всего два рубя с кило?! И этот жалкий доход делить с турками и Егоркой! Так без навязанных нам Онурм его киргизских родственников наших девяносто
