Мораль святого Игнатия - Ольга Михайлова

Утирая слёзы, она поведала подруге, что начала сомневаться в правдивости этих подозрений сразу, как только увидела педагога. Такой утонченной красоты и прекрасных манер она в мужчине никогда не видела! Да и мсье де Мирель, во всем разобравшись, категорически опроверг домыслы. «А уж ему-то можно верить — более опытного и знающего адвоката в городе нет. Обмануть его невозможно…»

Она умолкла, заметив выражение лица подруги. Трудно было понять чего в нём больше — ужаса, отвращения или гнева.

— Антуан де Венсан? Дорогая моя, ты сумасшедшая! — надо заметить, что у женщин слова имеют несколько иное значение, нежели у мужчин. Мадам Сесиль вовсе не хотела сказать, что её подруга безумна, безрассудна или сумасбродна, нет, она лишь желала выразить мысль, что та до крайности легковерна, недопустимо наивна и просто делает глупости. При этом, сама мадам де Галлен тоже не сочла сказанное оскорблением, но с лишь болезненным любопытством склонилась к подруге. — Да ведь это же законченный негодяй! Известен своими бесчисленными и скандальными похождениями, два года назад начал нагло добиваться мадам Мэрион де Мезьер, а когда она ему отказала, попытался ославить её, ранил на дуэли её мужа! Ухаживал и за мадемуазель Камиллой Левассёр, угрожал, если она ему не уступит, огласит все тайны семьи! Наш префект, мсье д'Этранж, пригрозил тогда, если он допустит ещё одну скандальную историю, его просто отстранят от должности! Тут этот мерзавец чуть поутих, заимел связь с одной их тех мещанок, которые, перенимая фасоны аристократических шляпок, надеются вместе с ними приобрести и аристократические манеры. Полгода его не было ни видно, ни слышно, но тут выяснилось, что он шантажирует Мелани де Карпантье — полагая, что знает, что она когда-то до замужества имела переписку с мсье Этьенном Дювернуа, а того не знал, что они — сводные брат и сестра! Тут уж чаша общественного терпения переполнилась, и префект отстранил его от должности. Венсан бесновался, потом удалился в свое имение. Но почему ты не знаешь всего этого? Как можно так витать в облаках? Как можно было доверять его словам? Сынка его я, признаться, не знаю, но похоже, яблоко от яблони недалеко падает. Уж не наметил ли Венсан тебя своей новой жертвой?

Эмиль почти не дышал.

Подруги ещё довольно долго муссировали тему, переливали из пустого в порожнее, ничего не добавляя по существу к уже сказанному, и наконец мадам Сесиль засобиралась домой. Едва шуршание их платьев смолкло на парадной лестнице, Эмиль вылез, отряхнулся — и почти без сил рухнул на тот самый диван, спинка которого почти полчаса делала его невидимым. В гостиной ярко полыхали дрова в камине, было даже излишне жарко, но Эмиля сотрясала дрожь.

Среди всех его гипотез о происшествии, вертевшихся в его голове в дни, проведённые дома, всплывавших в жару болезни и уже спокойно осмысляемых в часы выздоровления, Венсан никогда не фигурировал. Случившееся казалось Эмилю роком, фатумом, безумным поворотом судьбы, он понимал, что за этим стоит чья-то злая воля, но и помыслить не мог на Лорана. Между тем, если бы его попросили назвать человека, больше всего заслуживавшего имя негодяя, назвал бы именно его. Для него самого душа сокурсника была загадкой. Эмиль видел, как порой из него, как из жерла вулкана, вырывалось облако черной и смрадной гари, и недоумевал — как можно творить то, что делал Лоран де Венсан? Когда учитель как-то заговорил с ним о Венсане, Эмиль поморщился. Гаттино знал, что тот чем-то угрожал Дамьену де Моро, и помнил как однажды случайно услышал обрывок разговора Лорана с Дамьеном. Он ничего не понял из него, но по уходе Лорана де Моро кинулся лицом вниз на копну сена и так страшно разрыдался, что Эмиль в ужасе убежал. Он никогда не видел силача Дамьена плачущим… Боялись Лорана и Филипп, сын префекта, и Потье, и Дюпон. Эмиль почувствовал тяжесть на душе, подумав, что ему придётся вновь увидеть это неприятное лицо, с жесткими, как у волка, серыми глазами. Это все из-за него… Это он выдумал мерзкую историю о нём и заставил отца обмануть его мать.

Но зачем? За что? Что он сделал Лорану де Венсану?

Глава 3. Возвращение

Эмиль вдруг встряхнулся. Отец ректор сказал, если он узнает имя клеветника — то сможет вернуться. Значит, он теперь и вправду может вернуться! Но… доктор Дешан… Однако, Эмиль не знал, где живёт доктор, до коллегии же было четверть часа езды. Он торопливо прибежал к себе, оделся, замотал горло теплым шарфом — и помчался в коллегию.

Он не рассчитал своих сил: до коллегии св. Франциска Ксавье было два лье езды, но он-то шёл пешком, точнее, бежал. Несколько раз он останавливался, пытаясь отдышаться, снова шёл в сумерках, давя на грудь, где больше всего спирало дыхание. Когда его ослабевшие пальцы вцепились в решетку ворот коллегии, было уже около девяти. Декабрьская ночь была ещё теплой, невдалеке светил сквозь облетевшие ветви кленов резной плафон фонаря. По дороге за решеткой спокойно шли отец Гораций де Шалон и Дамьен де Моро, а им навстречу торопливо шагали отец ректор и отец Илларий, о чём-то оживлённо споря. Эмиль из последних сил позвал Дамьена. Его звучный голос надрывным и резким аккордом разрезал тишину. Отец де Кандаль умолк, повар начал озираться, де Моро сказал, что это голос Эмиля, а отец Гораций уже бежал к воротам, рысьими глазами рассмотрев за оградой де Галлена. Он, зазвенев ключами, открыл ворота и подхватил пошатывающегося Котёнка, который испуганно таращился на отца Жасинта, только теперь осознав, насколько уже темно, как необдуманно он поступил, не предупредив мать, а главное, почему-то испугался, подумав, что отец-ректор разгневается, что он смог всё узнать так поздно…

Однако, отец ректор, получив последнее письмо от своего дружка, доктора Дешана, в котором тот просил перечислить друзей Эмиля по коллегии, самых дорогих для него, понял, что малыш, направляемый Эммераном, сумел получить нужный для него результат. Жасинт де Кандаль был мягок и снисходителен, пожурив того за пренебрежение к своему здоровью и некоторую неосмотрительность — идти пешком через весь город! Разве это разумно? Все столпились вокруг мальчугана, де Шалон и де Моро, испуганные его бледностью и тяжелым дыханием, отец повар — с приглашением на кухню подкрепиться, но ректор смотрел внимательно и выжидающе.

— Вы же сказали, что я смогу вернуться, если узнаю, кто донёс на отца Дюрана? — Эмиль хотел, чтобы отец де Кандаль прямо здесь, в присутствии свидетелей, подтвердил это. Тот утвердительно кивнул и задал вопрос, о котором тут же и пожалел: