Цитадель: дочь света - Марианна Красовская

– Эммануэль! Это не ребенок, это морлок! – жестко сказал Аарон. – Он тебя убьет, высосет душу. Нам повезло, что мы точно это узнали так быстро. Ты помнишь, что было в Предгорье? Там вся деревня, почти полсотни эльфов… Для нашего народа это невосполнимые потери!

– Но это же мой ребенок! – с мукой в голосе вскричал эльф. – Я его зачал! Моя жена родила!

Аарон отвернулся и быстро вышел из горницы.

Лайла была очень красивой и очень худой эльфийкой с влажными от слабости вьющимися волосами. Она смотрела на меня пустыми ввалившимися глазами, из которых непрестанно текли слезы. Рядом с ней сидели высокие эльфы среднего возраста, видимо, её родители, и кудрявый Исав.

– Ну что? – спросил Исав быстро.

– Морлок, – одними губами сказал Аарон.

Родители вздрогнули. Исав опустил голову.

– Это я виноват, – сказал он. – Надо было раньше поднимать тревогу.

– И что было бы? – резко ответил Аарон. – Ближайший Водящий Души в Орлином Гнезде. Ему две недели добираться. А ведь ему еще надо было дать знать. Прибавь еще пять дней на голубя. А если бы голубь не добрался? Второй голубь? Или бы ты взял на себя ответственность? Ты правильно сделал, что никого не подпускал к ребенку.

– Его имя Рувим – первенец, – неожиданно сказала Лайла.

Я села рядом с несчастной, взяла её руки.

– Лайла, ты молодая, красивая, у тебя замечательный муж. Но так получилось, что твой ребенок родился слишком рано. Его не удалось спасти.

– Он живой, живой! – рванулась женщина. – Он кричал, он брал грудь.

– Лайла, так бывает, – тихо говорила я. – Он кричал, но его легкие до конца не сформировались, его мозг недоразвит, он ел, но еда не усваивалась. Он не мог выжить, Лайла. Никак не мог. Хорошо, что он умер сейчас, не мучаясь, просто уснул и не проснулся. У тебя будут другие дети, не такие, другие. Я еще приду и буду держать их на руках.

– У меня не будет больше детей, – мрачно сказала Лайла, вынырнув из своей боли на мгновение.

– Глупости. Ты проживешь тысячу лет. У тебя будут дети. А сейчас спи, тебе надо быть сильной. Завтра ты отдашь земле тело своего малыша, а его душа у Создателя. Спи.

Лайла бессильно откинулась на подушки.

Глава 33. Тьма наступает

Мы вышли на крыльцо.

– Молодец, – восхищенно прошептал Аарон. – Она будет жить, да?

– Если начнет есть и спать – безусловно. И почему вы не держите кошек, черт побери? Дайте ей в руки котенка!

– Для чего? – озадаченно спросил Аарон. – Мы вообще не держим домашних животных.

– Ей нужно дать что-то в руки, чтобы она успокоилась. Маленькое и живое. Это инстинкты. И да, пусть только попробует ей кто-то сказать про морлока. Это её выбьет. И пусть они уезжают отсюда на пару лет. И… кто-то должен убить ребенка.

– Я это сделаю, – сказал отец Лайлы из-за нашей спины. – Я смогу. Она моя единственная дочь.

– А что Эммануэль? – возразила я. – Он позволит?

– Я могу попробовать помочь, – неожиданно сказала появившаяся из-за угла Ола. – Я видела, как орки это делают. Я у них в рабстве жила.

Страшное это дело – уничтожение морлока. У людей это не так страшно. Там морлоки ограничены лишь человеческой силой и не могут отнять душу. Морлок-эльф высасывает душу сначала из родителей, а затем, если все еще не поняли, в чем дело – из всех, кто рядом. В нашем случае Лайлу, тяжело перенесшую преждевременные роды, на неделю поместили в дом родителей, чтобы она окрепла, а ребенка приносили лишь на кормление – это её и спасло. А ведь Исав, брат её мужа, достаточно сильный целитель, чтобы излечить все её повреждения. Он решил, что в этой ситуации Лайла должна восстанавливаться сама… и этим спас ей жизнь.

Ола аккуратно уложила младенца в люльку посередине стола. Справа положила нож, слева – живую ветвь от дерева с молодыми листочками. Набрала ключевой воды. Зажгла свечи.

– Все это слишком похоже на колдовство, – нервно сказал Аарон.

– Ты хочешь убить его сам? – хмуро спросила Ола. – Или чтобы отец убил?

– Нет, – отшатнулся Аарон. – Мне дорога моя душа.

– А моя, значит, не дорога?

– Ола, если вы не можете… – тихо сказал отец Лайлы. – Вас никто не осудит…

– Мне уже хуже не будет, – горько ответила Ола. – Куда уж хуже? А ты, Водящая Души, шла бы отсюда… Не для тебя это дело. Ты слишком нежна…

Я упрямо мотнула головой.

– Господи, Господи, для чего ты покинул наш народ? – пробормотал Аарон, не ведая, что почти слово в слово повторяет Христа. А может, и ведая… Павел хорошо знал Священное Писание и часто беседовал с эльфом.

Ола положила руки на тельце мальчика и начала тихонько петь.

– Песня смерти, – прошептал Аарон. – Вряд ли орки её пели. Хотя кто знает.

Тихо начал подпевать отец мальчика. Потом вступил Исав. Потом дед. Аарон держался до последнего, но потом, поняв, что выстукивает мотив носком ботинка, поморщился и стал подпевать.

Я пока не очень знала эльфийский – на нем уже почти не говорили даже сами эльфы, предпочитая единый язык. Но я понимала, что все это неправильно. И начала мурлыкать совсем другую песню… Ту, которую мы пели, когда сражались с оборотнями – «Велик наш Бог».

Неожиданно Ола прервала песню и закричала. На эльфийском.

Я закричала тоже, потому что увидела, как это существо начало вытягивать её свет.

– Держите её за руки, – крикнула я. – В кольцо вокруг стола! Руки к младенцу!

Это я вспомнила фильмы про изгнание дьявола, ага.

Меня послушались. Олу за одну руку схватил Аарон, а за другую – Исав. В круг встали и двое других эльфов, схватив за руки меня.

– Молитесь! – крикнул Аарон. – Громко!

Я молилась. Мои губы произносили незнакомые мне звуки, слова, предложения. Я говорила на эльфийском, которого не знала. Я не ведаю, что я говорила, о чем молила всевышнего, но ощущения были непередаваемые. Стояла из последних сил, ноги подкашивались, в ушах звенело, голова кружилась. Если бы меня не держали с двух сторон, я бы упала на колени, а то и распростерлась бы на полу. В воздухе было такое ощущение, что вот-вот будет гроза – этакая черная духота со всполохами электричества. На меня словно давила огромная неведомая сила, грозная и непобедимая. Но сила была на моей стороне. Горе тому, кто восстанет против меня сейчас! Размажет по полу. В какой-то момент я не выдержала и осела на пол. Мне показалось,