Лёд и пламя - Олег Кожевников

Удивительно, но мы вшестером, считай, полностью уничтожили целый артиллерийский полк, практически не вступая в длительные боевые действия. Наш бронетранспортёр метался по финским позициям, как меч Немезиды – спасения и защиты от него не было. Единственное, чем финны могли бы нас остановить – применить зенитные орудия «Бофорс», но их мы уничтожали в первую очередь. Наш бронетранспортёр навёл на егерей такой страх, что теперь, как только они видели его силуэт, то сразу же расползались по разным щелям, как тараканы. За всё время нашего буйства, со стороны егерей была предпринята всего лишь одна попытка нас нейтрализовать. Человек двадцать финнов попытались к нам подобраться и закидать бронетранспортёр гранатами. Но сегодня Якут был в ударе, он в одиночку отстрелял десять егерей, остальных, которые не разбежались, уничтожил Петров из пулемёта.

Даже после ликвидации последней батареи, кураж у меня не прекратился. Я заметил вдалеке улепётывающих из деревни финнов. Их было много – человек сорок. Наверное, во мне взыграл какой-то древний инстинкт, и я, как гончий пёс, ни о чём не думая, направил бронетранспортёр им вдогонку. Финны были на лыжах и двигались по снежной целине. Благо, рассудок всё же присутствовал в моей воспалённой голове, и я старался держаться наезженной трассы. Километров через пять этой погони я, наконец, приблизился к ним на расстояние прицельного выстрела. Сразу же начал работать наш пулемёт. Финны залегли, а я, чтобы не подъезжать к ним по снежной целине, решил забраться, следуя по дороге, на горку. И уже сверху, не торопясь, отстрелять этих долбаных финнов. Кого недостанет пулемётом Петров, о тех позаботится Якут.

Как только я заехал на эту возвышенность, бронетранспортёр содрогнулся от удара, и двигатель заглох. А сверху истерически забился наш пулемёт. Только после этой резкой остановки, я начал приходить в себя, и этот процесс резко ускорился, когда, внимательно посмотрев во все смотровые щели, обнаружил, что наш бронетранспортёр стоял, можно сказать, прямо посередине финских оборонительных позиций. Метрах в семидесяти, напротив моей водительской двери был хорошо виден окопчик, с установленным там станковым пулемётом. Финны как раз передвигали и поворачивали «Максим» так, чтобы он стрелял в нашу сторону. Эти манипуляции подействовали на меня, как красная тряпка на быка. Я молниеносно схватил автомат, распахнул дверь и одной длинной очередью прекратил это безобразие. Финны повалились – по характеру их падения я определил, что это уже были не бойцы, а клиенты гробовщика.

Из бронеотсека, ни на секунду не прерываясь, строчили пулемёт и автоматы. Звуки очередей нашего оружия заглушались довольно частыми чокающими звуками пуль, попадающих в броневик. Финны вели по бронетранспортёру не менее интенсивный огонь, чем мы по ним. От этих мерзких звуков попадания пуль, я окончательно пришёл в себя. Наконец-то до меня дошло, что я тоже смертен и, открыто стоя прямо на подножке броневика, представляю отличную мишень.

Сгруппировавшись, в три движения оказался в кузове среди ребят, под надёжной защитой брони. Лёжа на полу, немного отдышался и только потом оглядел бронеотсек. Все были заняты делом, и никто из ребят даже не повернулся, чтобы посмотреть, в каком состоянии я к ним завалился. Петров, не отрываясь от пулемёта, периодически переводя его ствол на новые объекты, вёл интенсивный огонь. Его напарник, сидя на полу, набивал пулемётные ленты патронами. Перед ним стояло два открытых ящика с ними. Один ящик был с патронами для пулемёта, они же подходили и для винтовки Якута, второй – с боеприпасами для автоматов «Суоми». Три ящика пулемётных патронов мы нашли в кузове бронетранспортёра. Ящик автоматных патронов наша группа привезла с собой ещё с егерского блокпоста. Сейчас этот ящик тоже был открыт, Пронин, по-видимому, успевал набивать патронами и автоматные диски, несколько уже готовых лежали невдалеке. Снаряжал он и магазины для снайперской винтовки Якута. Шерхан и Сергей, расположившись у разных бортов, вели автоматный огонь по финнам. Якут сквозь амбразуру заднего борта часто стрелял из снайперской винтовки. По-видимому, он вёл огонь по егерям, которых первоначально мы и преследовали.

Перезарядив автомат, я поднялся на корточки и в таком положении начал передвигаться по периметру бронеотсека. Такой способ передвижения полностью скрывал меня за броневыми бортами и позволил в свободные амбразуры оглядеть всю панораму перед нашим бронетранспортёром. И тут я окончательно понял, в какое дерьмо по моей вине мы вляпались. Со всех сторон были финны, мы оказались в полном окружении.

Нас спасало только то, что ближайшие финские окопы были метрах в пятидесяти от нас, и оттуда было невозможно докинуть до бронетранспортёра гранаты. Огонь из стрелкового оружия для нас был совершенно безопасен. Ближайшие же, смертельно опасные виды вооружения, находились на расстоянии метров в сто пятьдесят. Справа от дороги виднелась позиция «Бофорса», а слева, в небольшой ложбинке располагалась миномётная батарея. Но по этим целям очень хорошо поработал из пулемёта Петров. Там повсюду валялись кучи трупов финских солдат. Позиции «Бофорса» и миномётной батареи были полностью открыты с нашей стороны и хорошо просматривались. У финнов всё было хорошо подготовлено для обороны по основному фронту, но они даже не предполагали, что кто-то наберётся такой наглости, чтобы появится у них в тылу. И что всё это произойдёт так молниеносно и неожиданно.

Рассматривая расстрелянный нами расчёт «Бофорса», я поразился выучке этих финских артиллеристов. Они успели за несколько минут, после появления бронетранспортёра на горизонте и определении его как вражеского: развернуть орудие, прицелится и выпустить по нам очередь из пяти снарядов. Слава Богу, в броневик попал только один, да и то, в моторный отсек. Да! Это были настоящие профессионалы и отличные солдаты. К их несчастью, они тоже напоролись на огонь мастера. Петров не растерялся и одной длинной очередью буквально растерзал наводчика, подносчика снарядов и заряжающего. В этот момент финны как раз заменяли магазин со снарядами «Бофорса». Второй очередью Петров окончательно добил весь остальной расчёт этого орудия. Потом он занялся миномётной батареей. После её уничтожения, он стал работать по окопам, не давая финнам никакой возможности и носа оттуда высунуть. Не говоря уже о том, чтобы выбраться из окопа, приблизится к нам и кинуть гранату. Об этом мне доложил сам Петров, пока вставлял в пулемёт новую ленту.

Из докладов автоматчиков стало ясно, что они в основном занимались удерживанием финнов в окопах. Хотя, кроме этого, в зоне ответственности Сергея была, открытая с нашей стороны, пулемётная позиция «Максима». И там лежало три трупа финских пулемётчиков.