Авиатор - Макс Мах

На следующий день с утра провели совещание. И не одно, а целых три. На первом — начальники служб «Звезды Севера» отчитались, о последствиях боя. Двое убитых и семеро раненых — немалая цена за то, что поиски сокровищ не закончились фиаско еще до того, как начались на самом деле. Однако, как не без удивления обнаружила Лиза, экипаж брига относился к возможности смерти или ранения вполне «по-философски». И не странно, если вдуматься. Риск неотъемлемая составляющая профессии не только у военных. Рискуют многие: авиаторы и моряки, охотники и исследователи. На свете есть немало опасных профессий, и, выбирая свой путь, человек должен отчетливо представлять, «на что подписывается». А контракт, который подписывали, поднимаясь на борт, все члены экипажа, включал недвусмысленный пункт «о рисках». Так что, отчет первого помощника Джейкобса и доктора Тюрдеева об убитых и раненых был встречен мрачным молчанием, однако никаких иных последствий не возымел. На войне, как на войне, и не более того. Впрочем, все присутствующие без долгих раздумий и, что характерно, даже без обсуждения согласились с предложением шкипера добавить к предусмотренным контрактом компенсациям так же и долю в доходах от ожидаемого главного приза. Это было справедливо, потому что правильно, или наоборот. Кому как нравится.

В отличие от людских потерь, повреждения крейсера оказались незначительными — если не считать разбитого в дребезги радиоискателя — и могли быть устранены силами экипажа в непродолжительное время.

— Десять дней, — пообещала Рейчел, — максимум две недели.

Райт задумчиво посмотрел на первого трюмного инженера и перевел взгляд на главного механика.

— Подтверждаю, — согласно кивнул тот.

— Что ж, экспедиция раньше и не закончится, но через две недели бриг должен быть «на плаву». Мы берем с собой рацию и вызовем вас, как только найдем то, что ищем.

— Так ты идешь с Нольфом? — спросила Лиза. До этого момента она не слишком хорошо представляла себе, что произойдет, когда они доберутся до гор Кхонга. Теперь настало время спросить.

— Разумеется.

— А я?

— А ты, Лиза, шеф-пилот и поэтому останешься на борту! — сказано твердо и недвусмысленно. Райт, как видно, не собирался уступать. Во всяком случае, не в этом вопросе.

— Ладно, Иан, — сдала назад Лиза. — На борту, так на борту. Ты шкипер, тебе решать.

На этом, собственно, совещание и закончилось. И вскоре началось другое, но уже в несколько ином составе. Часть офицеров — практически все технари, — покинули кают-компанию, а вместо них появились Нольф с дочерью и Ян Линдеман. Теперь обсуждались детали экспедиции: состав, экипировка, необходимые припасы. И, разумеется, вопросы, связанные с тем, «кто, когда и куда». Уходили почти все люди Линдемана и Анна Монтанелли со своей десантной группой, плюс Нольфы, Райт, несколько офицеров, включая оружейника Бейли и полтора десятка «нижних чинов». Выйти решили назавтра с утра, и идти в юго-западном направлении прямо в сердце гор.

Ну, а третья встреча состоялась поздним вечером того же дня. Анфиса позвала Лизу выпить, и они уже приняли на грудь по полста грамм, когда в каюту навигатора явился Райт. Он усмехнулся, взглянув на бутылку и рюмки, и молча развернул перед женщинами нарисованную от руки карту.

— Вот мы, — отметил он на карте место их стоянки, — а вот место.

И он ткнул пальцем в точку в ста пятидесяти километрах на юго-запад. По прямой, разумеется. А сколько туда идти через горы, одному Богу известно.

— И еще, это точка рандеву на самый, крайний случай, — отметил шкипер место на северном берегу озера Косогу. — Запоминайте, потому что карту я вам не оставлю! И никому ни слова!

И это все, в сущности, потому что наутро экспедиция отправилась в путь, а остающиеся смотрели им вслед и каждый, на свой манер, задавал себе один и тот же, впрочем, никем не озвученный вопрос: увидятся ли они снова, и, если да, то когда и в каком составе?

Глава 10

Превратности судьбы. Июль, 1931

Безделье — лучший способ сойти с ума. Веская причина, чтобы спиться, застрелиться или попросту наделать глупостей. Но Лиза не скучала — боролась с соблазнами, как могла. Работала в машинном отделении. Пыталась чинить радиоискатель. Изучала карты. Играла в покер и биллиард. Стреляла по мишеням и несла наравне со всеми остальными офицерами шестичасовые вахты. Крепкие напитки употребляла по минимуму, ни с кем не спала, и почти бросила курить, то есть вела себя, как хорошая девочка, но — видит Бог, — удовлетворения от этого не испытывала. Даже морального.

Тем не менее, время шло. Ночь сменяла день, чтобы уступить место новому дню. Так и неделя прошла. А в воскресенье ночью их взяли, что называется, со спущенными штанами. Оглянуться не успели, а над ними уже висит чужой борт, и кто-то по-франкски требует в громкоговоритель сложить оружие. Обещает уважительное отношение, жизнь и свободу после завершения экспедиции, и все в таком же духе, предупреждая при этом, что если все-таки станут сопротивляться, на них просто сбросят бомбу. Или две.

— Не сбросят! — Лиза была уверена, что это блеф. Хотели бы уничтожить, не стали бы предупреждать. И поскольку законы рыцарства едва ли применимы к разборкам хищников в самом сердце Африки, а свидетелей своих преступлений ни один вменяемый злодей, — да еще и европеец, — оставлять не станет, получалось, что им — кто бы это ни был, — просто нужен бриг. Ну, и члены экипажа, возможно, но ненадолго.

Нападение застало Лизу именно что со спущенными штанами. Она, если быть точным в деталях, сидела на горшке, но уже через пять минут, приведя себя наскоро в порядок и, вооружившись всем, что под руку попало, — то есть, револьвером, маузером и штуцером, — вышла в коридор. Увы, это был опрометчивый шаг. Там, в коридоре, их уже ждали. Всех, кто повыскакивал из своих кают, чтобы «принять бой» и все такое. Абордажная команда, как позже и с большим опозданием поняла Лиза, поднялась на борт «Звезды Севера» с земли, а не спустилась сверху. И все эти разговоры о сдаче представляли собой лишь отвлекающий маневр, хотя зависший над бригом шлюп, а это был именно шлюп, тоже являлся веским аргументом. Бомбы сбрасывать никто, разумеется, не собирался, но ничто не мешало захватчикам обстрелять верхнюю палубу из пулеметов и винтовок.

Итак, Лиза выскочила из каюты, но не только не успела сделать что-нибудь полезное, имея в виду оборону крейсера, она и понять-то ничего не успела. Получила удар по голове и моментально отключилась.

Иногда «потерянное» сознание возвращается к человеку сразу. Ты, вроде бы, спал и вдруг проснулся. Но бывает и иначе. Медленно, шаг за шагом ты выбираешься из «нигде и никогда» своего беспамятства, и лишь по ходу дела, начинаешь понимать, кто ты такой, еще не зная, однако, где и почему? Так произошло и с Лизой. Сознание возвращалось медленно, и только по пути из ниоткуда куда-то она поняла, что кто-то стаскивает с нее штаны. Лиза еще не вовсе пришла в себя, не вспомнила того, что случилось до того, как беспамятство «обрубило концы», но недвусмысленность ситуации, — грубость и неловкость движений, тяжелое мужское сопение и подбадривающие реплики других мужчин, типа «ну, давай уже!», «чего копаешься!» — заставили ее действовать рефлекторно. Резко, без подготовки, сразу вдруг.

Ее держали за руки, оттянув их назад, но захват по ощущениям был не крепкий, наверное, думали, что она еще не очухалась. Этим Лиза и воспользовалась: она освободила запястья одним резким сильным движением, одновременно подтягивая ноги к животу и сгибая их в коленях. Получилось двусмысленно, но никто этой неловкости заметить не успел, потому что ноги сразу же распрямились, как сжатая до предела пружина, и тот, кто пытался стащить с нее штаны, получил мощный удар в грудь, или куда уж там ему попало. А в следующее мгновение Лиза крутнулась влево — уходя с траектории ответного удара, и свалилась со стола. Удар был довольно сильным и болезненным, но оно и к лучшему, потому что сознание очистилось, и Лиза разом «ухватила суть проблемы». Расстегнутые штаны и то, что, очнувшись, она нашла себя лежащей на столе с закинутыми за голову и удерживаемыми кем-то руками, не оставляли сомнений в характере происходящего. Ее попросту пытались изнасиловать! В этот момент она все еще не вспомнила «предысторию» событий, а гнев и страх, тем более, не способствуют ясности в мыслях. Тем не менее, мизансцена была ясной, как день. В ней и «без сознания» несложно разобраться. Особенно, если ты женщина, и это с тебя только что пытались сорвать штаны. Выигрывая время, Лиза еще раз перекатилась влево, подтянула, спущенные уже до бедер брюки и вскочила на ноги. Вообще-то драться с расстегнутыми штанами то еще удовольствие, но на войне, как на войне. Правила зачастую диктуем не мы, однако и то верно, что в бою не всегда побеждает тот, кто начал первым.