Институт Реставрации Природы (Сборник) - Сергей Другаль

— Вряд ли у тебя впишется. — Олле проследил, как маленький виброход пересек площадь, пробежал по короткому проспекту и скрылся в белесых песках, окружающих город: почти марсианский вид. — Твой кибер только дополнит пейзаж, но он останется сам по себе. Без той внутренней, или, на твоем языке, обратной, связи с природой, которая отличает стрекозу от вертолета. Изыми его — и ничто не изменится.

— Я не о том, — экспансивный Нури забегал по комнате. — Я говорю не о том, уживется ли природа с машиной, — это отдельный вопрос. Я утверждаю, что твои ощущения не изменятся, встретишь ли ты в лесу кибер-волка или волка настоящего. Тебе будет одинаково не по себе.

— В лесу, — прислушиваясь к звучанию слова, протянул Олле. — Хорошо бы. В лесу.

Сатон, полулежа в кресле, молча следил за спором. Сейчас он неожиданно рассмеялся. Нури замер на повороте:

— Не понял…

— Прости, Нури. Я представил: Олле и волк. Сюжет. — Сатон оглядел двухметровую фигуру Олле, бугры мышц на спине и плечах. — Ваш спор не из тех, которые рождают истину. Послушайте лучше новости, там есть для вас неожиданность.

Сатон щелкнул тумблером информатора. Чуть приглушенный голос произнес: «Совет Земли за исследование групповых психических реакций присудил руководителю Третьей Марсианской научной станции освоения доктору Сатону высшую премию — право выбора желания…»

— Ну? — Сатон выключил звукозапись. Олле кинулся к нему, обнял:

— Я рад за тебя, дед. Очень рад!

— Поздравляю вас, мастер. — Нури почтительно склонился. — У вас есть неисполненное желание?

— О, Нури! — с укоризной произнес Сатон. — И не одно. Я, например, желаю быстрее привыкнуть к земной тяжести. В мои годы переносить удвоенный вес не так легко, а утяжелителями, как ты знаешь, я на Марсе не пользовался. К сожалению, это вне компетенции Совета — ускорить акклиматизацию. И знаете… вы мне подсказали одну идею. Любопытный психологический опыт. Но сперва нужно, — Сатон привстал, взгляд его на мгновение стал тяжелым, — о вашем споре забыть. Забыть!

Несколько секунд длилось молчание, потом Олле пожал плечами:

— Какой спор, дед? Мы обсуждаем твою премию.

— Премию? — Сатон удобно уселся в кресле. — Надеюсь, вы мне доставите удовольствие разделить премию на троих.

Пневмокар повис возле домика, встроенного в глухой дощатый забор. Зоолог, качнув машину, вышел первым и долго разглядывал старую липу на обочине шоссе. Потом вытащил из дупла заржавленный ключ, открыл скрипучий замок.

— Входите. Это охотничья избушка. Такие описаны в старинных книгах. Читали?

— Мы все читали, — ответил Нури. — Мы только и делали, что читали.

Он нетерпеливо шагнул внутрь, но не успел пригнуться и больно стукнулся лбом о притолоку.

— Э, зачем торопишься, — сказал Сатон, входя следом. — Древние ощущения требуют неспешных движений.

В помещение протиснулся Олле, Он белозубо улыбался.

— Вот это и есть Зона?

— Она самая, — сказал Зоолог. — В вашем распоряжении целые сутки. Сутки тишины и леса.

Надо отметить, что Совет не без удивления узнал о выборе Сатона. Особенно смущали некоторые специальные пункты программы. Проще было бы организовать для лауреата традиционную экскурсию на Луну или, как иногда бывало, дать на несколько месяцев право неограниченного рабочего дня. Но ничего не поделаешь, желание лауреата — закон. Пришлось подыскать подходящий кусочек природы и провести кое-какую подготовку…

Через закопченное стекло небольшого окна проникало ровно столько света, чтобы можно было разглядеть кирпичную печь с чугунной плитой, охапку поленьев, брошенную на щелястый пол, две широких скамьи и деревянный неровный стол между ними.

— Очень похоже, — сказал Олле. — Я примерно так это и представлял себе.

— Здесь все настоящее. — Зоолог вытащил из чулана сверток. — Переоденьтесь, не идти же вам на охоту в лавроновых шортах. Раскопали для вас в музеях так называемые кирзовые сапоги и эти, как их, портянки. И куртки из натурального хлопка, которые в этнографических музеях стегаными телогрейками именуют. Согласно программе.

Он оглядел потерявшие стройность фигуры охотников, ухмыльнулся:

— Ну вот, все в порядке. Нет, не сюда.

Зоолог открыл вторую дверь, и они вышли в Зону.

— Минутку. Захватите собак. — Зоолог протяжно свистнул. Из пристройки с лаем выскочили три пса. — Запомните клички. Этот красный сеттер — Бобик, легавая — Трезор, а беспородная — Шарик. Не правда ли, какие звучные старинные имена?

Но охотники уже не слышали Зоолога. Перед ними расстилался зеленый луг. Близкий лес качал верхушками сосен, и странная, наполненная звоном тишина царила вокруг.

Они пошли прямиком по колени во влажной траве. Разноцветные кузнечики разлетались из-под ног, и ласковый ветер доносил смолистые запахи. Лес встретил их влажной прохладой, грибной свежестью и щебетанием какой-то птахи.

Олле двигался медленно, трогая руками белую кору берез. Он долго стоял у муравейника, обошел его, осторожно ступая на пружинящую хвою, наклоняясь, чтобы не задеть сеток блистающих каплями росы паутинок. Увидел расширенные, восторженные глаза Нури.

— Смотри!

Олле замер, увидев букетик маленьких глянцево-коричневых с ярким желтым ободком цветов. Они шевелились. Наклонился ближе. Это были не цветы: шесть голых птенцов лежали в гнезде, подняв кверху раскрытые клювы.

Сбоку послышалось сопение, и над гнездом нависла голова сеттера. Олле схватил собаку за ошейник, оттащил в сторону, удивляясь тяжести животного.

— Что вы там нашли, идите сюда. — Сатон стоял у кустов, покрытых розовыми цветами. — Шиповник. Каков запах! А этот золотистый называется «шмель». Он поет басом и собирает нектар и пыльцу. Видите, на задних лапах бугры вроде бицепсов.

— Ага, шмель, — обрадовался Нури. — Сейчас мы его изучим, мы за ним пронаблюдаем, мы его обобщим.

— Не приставай к насекомому, — сказал Олле, прогоняя шмеля. — Мало его до тебя изучали.

— Пойдемте к озеру, здесь недалеко. — Сатон достал карту. — О, ты опять что-то обнаружил?

Олле, неловко сутулясь, сидел на корточках.

— Это гриб, Олле. — Сатон оглядел находку. — Коричневая бархатная шляпа, толстое белое пузо. Нури, ты чувствуешь, сколько в нем силы и достоинства? Конечно, грибная масса питательнее, но гриб — это совсем другое. Их раньше собирали в лесах…

— Тоже в качестве награды?

— Это делал каждый, кому не лень. И это называлось — идти по грибы…

Деревья расступились. Небольшое лесное озеро у берегов поросло кувшинками. В зеркале его отражались сосны, а с валуна, вросшего в мох, Олле и Нури сквозь прозрачную глубину разглядели илистое дно и тени рыб.