Дорогами Пророчества - Юлия Морозова

– Что-о-о?! – возмутилась я.

Верьян поморщился:

– Да что ж ты такая громкая! Потише не можешь?

– Я постараюсь.

– «Я постараюсь», – передразнил он меня фальцетом. – Ладно, успокойся, если мы разделаемся с этой чешуйчатой мразью, никто нам и слова не посмеет сказать – победителей, как говорится, не судят…

– Ага, их казнят без суда и следствия. Зато долго и со вкусом.

Расслышав, что я пробурчала себе под нос, Верьян как-то совсем по-мальчишески хихикнул.

Меня будто что-то толкнуло и заставило перевести взгляд на притихшее в молоке тумана озеро. Браслет на левой руке быстро нагревался и нервно подрагивал.

– Кстати о пословицах, поговорках и других проявлениях народной мудрости. – Привлекая внимание напарника, я дернула за попавшуюся под руку косичку, как за шнур от звонка. – А если быть более точной, то о том изречении, где «Помяни нечисть…» – у нас гости.

Охотник за головами моментально подобрался, стряхнув с лица улыбку, точно семечковую шелуху с одежды. Его шутливого настроения как не бывало, парень напряженно прислушивался.

Округа услужливо примолкла до неестественной тишины – без нечастых тихих всплесков в озере резвящейся на рассвете рыбы и рассветного птичьего гомона.

«Еда-а-а-а-а…» – змеиным шипением вполз в мои мысли жутковатый своей нечеловечностью голос.

Над поверхностью озера медленно всплывала темная громада астахи, почти неразличимая в густом, как кисель, тумане. Зашлепали по мелководью тяжелые лапы. Немного выжидающего молчания, прежде чем захрустели перемалываемые страшными челюстями кости трупов.

– Ты это видишь? – Мой испуганный голос упал до хриплого шепота.

Ветки над головой затрещали. Неудобно вывернув шею, я задрала голову, чтобы посмотреть, чем занимался Верьян.

Наемник выпростал из-под одежды цепочку с кулоном, оказавшимся бутылочкой-ампулой. Совсем крохотная, каплевидной формы, с навершием-ушком для продевания цепочки. Под оболочкой из то ли темного матового стекла, то ли крашеного фаянса еле ощутимо пульсировала Сила. Верьян осторожно переломил кулон по горлышку, аккуратно вытряхнул на подушечку указательного пальца большую, тяжелую каплю серо-зеленой жидкости и очень тщательно размазал по одному веку. Затем в той же последовательности повторил свои действия, но уже для второго глаза. От век наемника стало исходить мягкое зеленоватое свечение, что придало ему сходство с упырем, вылезшим из могилы на третью ночь после похорон. Секунды на четыре он крепко зажмурился, после чего внимательно глянул в сторону озера.

– Теперь вижу. – Невозмутимый запоздалый ответ на мой вопрос. – Правда, это ненадолго. Он бы поторопился там, что ли…

В голове как-то разом опустело. Только бродила подлая мыслишка: «Какого лешего я с ним напросилась, а? Сидела бы себе спокойно в лесочке, вздремнула бы…» Несмотря на эти провокации себялюбия, я потянула Неотразимую из ножен. Правда, руки у меня при этом тряслись совсем не по-геройски.

– Шкура у этой заразы покрепче рыцарской брони будет, – не замечая моих пораженческих настроений, поучал Верьян шепотом. – Если вдруг что пойдет не так, целься в глаза, по лапам и под нижнюю челюсть. Шею не трогай, попасть в шейный зазор между чешуйчатыми пластинами можно, только если очень сильно повезет. По тому, что я слышал, счастливится редко кому. Усов опасайся – шустрые они да и то ли ядовиты, то ли еще что… По мне, так гильдийцы сами не очень в теме, больно мудрено объясняли.

– Какие еще «вдруг», когда у тебя «твердый огонь» есть?!! – тоже шепотом возмутилась я и, мучимая самыми нехорошими предчувствиями, добавила: – Надеюсь, Гильдия не поскупилась и стрел хотя бы на одну больше, чем я уже видела?

Парень недолго помолчал.

– Они и с одним болтом не спешили расставаться, – наконец неохотно сознался наемник. – Да уж больно их астаха достал…

– А что будет, если ты промажешь?! – нервно спросила я, не отрывая взгляда от потенциальной мишени.

– Придется последовать основному принципу охотников за головами.

К подозрительности добавилось очень сильное сомнение в его профессиональной пригодности.

– Это еще какому, а?

Верьян вновь примолк, будто всерьез раздумывал, достойна ли я быть посвященной в столь важную тайну.

– Изматывание противника бегством, – наконец со смешком выдал напарник.

Остряк-самоучка, чтоб его!

– Тьфу на тебя, – вяло отлаялась я, нервничая и не в силах отвести взора от мерно двигающего челюстями астахи.

Лжедракон не торопился нападать. Казалось, он даже не пытался сожрать оставленные нами на берегу трупы, а перемалывал хрупкие человеческие тела, просто чтобы исключить подвох со стороны подлых людишек. На лбу выступила испарина – под вибрирующим браслетом левое плечо припекало неимоверно. Я смахнула пот рукавом, вытерла поочередно о балахон повлажневшие ладони.

– Ну сколько жрать-то можно! – разъяренно шипел у меня над головой наемник. – Сюда иди, тут все самое вкусное без тебя съедят!

– Цыпа-цыпа… – поддержала я Верьяновы воззвания.

«Ты уверена, что лжедраконов именно так подзывают?» Тьфу! Простите, это нервное.

Чудовище, будто услышав наши страстные призывы, заинтересованно оторвалось от раннего завтрака.

– А мне что делать? – пискнула я, запоздало вспомнив про инструкции.

– Развлеки его чем-нибудь, – почти не разжимая губ, отдал последнее указание Верьян. – Только не очень бойко.

И притих, будто не было его вовсе.

– Ничего-ничего, охранничек, – бурчала я себе под нос, неотрывно наблюдая за приближающимся астахой. – Посмотрим, что ты скажешь, когда я компенсацию за моральный ущерб удержу из твоего жалованья.

Хотя кому я угрожаю? Ведь отбрешется же потом, точно вам говорю, отбрешется!

Да и вообще, все просто замечательно! Вы не находите? Мало того что как двое самоубийц мы идем на эту громадину со смехотворным арсеналом, в то время как не помешали бы двуручный меч, катапульта и отряд стражи в качестве группы поддержки, а еще лучше гранатомет, так мне еще предлагается эту заразу чешуйчатую развлекать! Чем, интересно?

«Как – чем? Собой». Больше, как это ни прискорбно, нечем…

Ну развлекаться так развлекаться! На полную катушку.

Солнце вскарабкалось на небосвод, растапливая последние клочья тумана. Приближающийся ко мне астаха напоминал мутировавшего крокодила, вымахавшего до габаритов слона. Несмотря на столь ужасающие размеры, двигался он мягко, пружиня на коротких когтистых лапах. Угольно-черная чешуя матово поблескивала на утреннем солнышке. Зубчатым гребнем выгибался хребет, плавно переходящий в хвост, тяжелым копьевидным наконечником приминавший заросли рогоза. По бокам от позвоночника трепетали перепончатые крылышки размером в ладонь, смотревшиеся на этой туше столь же нелепо, как розовый чепчик в рюшах на трактирном двухметровом вышибале. Небольшая приплюснутая голова, оснащенная зубастой пастью и очень длинными, постоянно двигающимися усами, поворачивалась ко мне то одной, то другой стороной. Маленькие алые глазки пылали самым горячим интересом. Гастрономическим.