Ожог от зеркала - Александр Доставалов

Ладно. Нагнать мы нагоним, до лета время будет. Но коллоквиум надо сдать. Просто получить зачет и забыть о проблеме, потихоньку подгоняя математику.

Тарас успел выучить десять вопросов. Поскольку в билете их было три, то со свойственным ему оптимизмом школяр считал, что у него есть даже изрядный запас знаний. Семь вопросов лишние. Вот только общее количество их было за полсотни...

Сдавать следовало сразу, пока Мартын не сориентировался в общем уровне подготовки. Поскольку на этом уровне ставить Тарасу зачёт никак не следовало. Поэтому Тарас пошел в первой группе, в первой шестёрке и первым в этой шестёрке. Смело цапнул билет, перевернул и обнаружил, что один вопрос он всё ж таки знает. Остальные – нет.

То есть вообще не знает. Не дошел до них, не доучил. Думай, не думай...

– Можно отвечать без подготовки? – спросил Тарас, полагая, что хоть что-нибудь за смелость ему накинут. Тем более вспоминать всё равно было нечего.

– Похвально, молодой человек, похвально. – Бакалавр был, в общем, неплохим дядькой. Предмет свой любил и принимал весьма серьёзно. Мартын вытащил из сумки яблоко и смачно им захрустел, махнув этим же яблоком в сторону Тараса – мол, говорите, слушаю. Билет он положил на край стола и даже, кажется, не заглянул в вопросы. Тарас начал отвечать.

С первым вопросом он справился быстро. Сообщить, что это всё, у него как-то язык не повернулся. И Тарас начал отвечать про сходящиеся последовательности. Этот вопрос он тоже знал, вот только в билете его не наблюдалось. Мартын, которому за последние годы уже раз триста рассказали эти самые последовательности, слушал вполуха, аппетитно хрумтел яблоком и благосклонно кивнул, завершая второй вопрос.

– Неплохо. Что там у нас ещё?

– Хочу рассказать про метод последовательных приближений.

– Давайте, давайте.

Тарас начал рассказывать метод последовательных приближений, но тут Мартын, совершенно не чувствовавший подвоха, потянулся за билетом – почитать, что же там всё-таки написано, и уверенный речитатив Тараса несколько сбился. Впрочем, он тут же выправил тембр, справедливо рассудив, что получить незачет всегда успеет. Мартын мельком глянул в листок бумаги, откусил яблоко и снова посмотрел в билет, едва не поперхнувшись. Затем перевел удивленный взгляд на Тараса.

– Позвольте, юноша... Вы что мне тут рассказываете?

– Метод последовательных приближений.

– Так его же нет в билете. И сходящихся последовательностей там тоже нет! И... А, с этим в порядке. Но...

– Господин красный бакалавр, виноват, рассказываю то, что знаю. Но всё ж таки что-то знаю? Нельзя ж сказать, что вообще ничего не знаю...

– М-да... – Мартын выдержал длинную паузу. – Давно не встречал подобной наглости... – Бакалавр посмотрел на Тараса смеющимися глазами. Потом ещё раз посмотрел в билет. – Ну, ладно. Не буду вас подрезать, устроили мне развлечение. – Он опять с хрустом откусил яблоко. – Но если ещё кто так пошутит, мало не покажется.

– Понял, господин красный бакалавр. Таких больше нет, я самородок. И я тоже нагоню. Так уж сложились обстоятельства...

– Идите уж... Зачёт. Хм... Самородок...

Выходя из аудитории, Тарас вытер со лба испарину. Шутка могла закончиться совсем иначе.

Глава 23

Тараса снова начали посещать мысли об Ольге. Да и неудивительно, срок уже подходил. Что такое жертва, школяр знал с самого детства.

Не абстрактно – мол, необходимая дань развитию общества, естественная плата за магический прогресс. Он бы тогда и половины этих слов не запомнил. Знал, как знают те, чью семью посещают жрецы во время Отбора. Чьим горем движется этот прогресс.

Родная сестра Тараса была весталкой.

Это значило, что скоро её принесут в жертву. Во имя Родины, Князя и Веры. Во искупление грехов городского быдла. Во имя краснорожих ублюдков, что сидят наверху, делят деньги и издают законы о том, как им эти деньги поделить менее хлопотно. Чтоб и в палаты боярские не ходить, чтобы жратву прямо в дом носили, да девки сами приходили, мудростью избранников восторгаясь.

Невинная кровь как цемент – пролитая в нужный час и в нужном месте, многократно укрепляет общество, и тот несчастный, кому выпало быть жертвой, забирает на себя массу чужих проблем. У жертвы уровень удачи вообще отсутствует – это колодец, бездонный провал, степень глубины которого зависит только от подготовки. Эквивалент скольких смертей, пятисот или пяти тысяч, оттянет на себя бедная девочка, зависит от жрецов и устроителей зрелища. Примерно столько жизней она и спасет обществу, примерно на столько же поднимет общий уровень удачи.

Всем будет хорошо, всем будет ощутимо легче. Кому-то ноготок прибавится, кому-то мешок с ноготками.

Это правильно. Это рационально. Экономично, наконец.

Вот только жертвой будет его сестра. Его родная сестра. Его Ольга.

Много лет назад её уводили рыцари.

Тарасу тогда было девять. Он плохо понимал, что происходит, цеплялся за одежду, за доспехи, слышал плач матери и плакал сам. Сестра не хотела уходить. Её уводили силой. Она пыталась спрятаться, дернулась к задней двери, но её догнали, сбили с ног и ударили по щеке. И это сделали рыцари. Те самые, к которым полагалось бежать при любой, при всяческой обиде, защищавшие женщин и детей... Он столько добрых сказок про них прочитал, так хотел хоть раз увидеть... Чтобы они приехали в деревню... Иван, пришлый мужик, работавший у них лето, замахнулся на стражника, но его тут же укатали в две дубинки. Стоявший у входа рыцарь потянул было клинок, но потом опустил – Иван упал на порог и не стал подниматься. Тарас так и не вспомнил потом, сколько было стражи, петушиных перьев. То ли два, то ли три человека. Но немного, и вели они себя потише. Запомнились именно защитники добра и справедливости.

Он видел, как рослый, сильный, светловолосый парень в световых латах держит меч у горла его отца. И отец, руками ломавший поленья, ничего не мог поделать. Он хотел, он бы, наверное, попытался, будь хоть какой-то шанс, а может, это только казалось тогда Тарасу, всё равно ведь деваться некуда, братство из-под земли достанет, лучше трех монахов убить, чем одного рыцаря, но ведь дочь, единственную дочь под нож уводили... Как Ивана ударили, Ольга уже не кричала. Поняла, видимо, что своих под кровь подведёт. Молча стояла, только слезы катились, потом сказала: «Сама пойду», – и только и сдернула, что амулет из-под семейной лампадки. Парень в латах меч от горла отцова опустил, а Ольга – она гордая была, хотела, Тарас видел, хотела ту пощечину вернуть – встала перед рыцарем, ноздри раздулись, и снова поднялся меч, а Иван уже сам к дубине потянулся, но не решилась. Да и не надо было – тот, что её ударил, сам удара бы не стерпел. Видно было по несущей добро роже.