Огонь его поцелуев - Александра Хоукинз

— А что насчет ребенка, которого ты носишь в своем чреве?!

— К-какого ребенка?! — взвизгнула леди София, отдергивая голову от осколка, зажатого в руке безумной женщины.

Она что, принимает ее за первую жену Габриеля?

— Мадам, я не Беатриса! Я София! Помните?! Я не беременна… не беременна…

Леди София ойкнула, когда острие слегка царапнуло ее по шее. Сладкий поцелуй смерти! Ей стало больно. Молодая женщина всхлипнула.

Сумасшедшая, пошатываясь, повернулась к зеркалу, которое снова привлекло ее внимание.

Вместе с болью пришла кристальная ясность ума. Леди София тяжело дышала.

Значит, отцом ребенка Беатрисы был не ее муж.

— Лорд Габриель знал, что ребенок не от него?

Осколок со звоном упал на пол. Леди София быстро заморгала, стряхивая висящие на ресницах слезы. Затем она искоса посмотрела на свекровь. Леди Колетта прикоснулась рукой к зеркалу.

— Мой сын знал, — глухим голосом произнесла старая графиня.

Сумасшедшая уставилась на свое отражение и провела рукой по скуле.

— Я подслушала, как они ссорились однажды поздно вечером. Габриель напился и вел себя так же агрессивно, как и его отец. Беатриса собрала свои вещи. Ее родители хотели, чтобы она вышла замуж за Габриеля ради его титула. Дурочка уже успела согрешить с другим мужчиной, но у того не было ни общественного положения, ни богатства, которых так жаждали Бурарды.

— Беатриса знала, что беременна, когда приняла предложение лорда Габриеля? — спросила леди София.

Оставшись недовольной своим отражением, леди Колетта отвесила зеркалу пощечину.

— Беатриса соблазнила моего сына, обманула его, заставила поверить, что легла в его постель девственницей. Когда Габриель узнал, что его жена беременна, у него не возникло ни малейшего подозрения.

Раньше леди София испытывала жалость к бедняжке Беатрисе, которую чуть ли не насильно выдали замуж за нелюбимого человека, но теперь это чувство исчезло в мгновение ока. Ведь Габриель по-настоящему влюбился в эту девчонку. Как низко было со стороны Беатрисы и ее родителей воспользоваться его чувствами!

Леди София облизала губы. Слова сумасшедшей графини и сведения, полученные от самого Габриеля, перепутались у нее в голове, словно кусочки какой-то головоломки.

— Вы говорите, что видели, как лорд Габриель и леди Беатриса ссорились в ту последнюю, роковую ночь. Как же вам удалось остаться незамеченной?

Леди Колетта вновь подошла к связанной невестке.

— У этого дома много секретов. Более столетия назад пожар уничтожил одно крыло.

К ужасу молодой женщины, сумасшедшая взяла со стола пистолет.

— Во время реконструкции прапрадед Габриеля приказал сделать тайные ходы в стенах. Своей жене он сказал, что заботится о безопасности семьи, но на самом деле, как и все мужчины семейства Рейнекортов, заботился только о собственных интересах. Эти тайные ходы помогали ему скрыть от жены многочисленные интрижки со служанками и гостьями его дома.

Несомненно, муж графини также пользовался этими ходами. А как насчет Габриеля? Знает ли он о скрытых в стенах ходах? Вряд ли. Тайна, вполне вероятно, умерла вместе с его отцом.

— Вы все время следите за сыном?

Было крайне неприятно осознавать, что со времени их приезда в загородное поместье сумасшедшая графиня следила за ними. Как часто леди Колетта, словно не живое существо, а бесплотный призрак, неслышно скользила по тайным ходам, наблюдая за их личной жизнью? Свидетелем каких интимных моментов она стала? Видела ли безумная старуха, чем новобрачные занимались в спальне?

— Да.

Леди София вздрогнула, не сразу поняв, что сумасшедшая ответила на поставленный ею вопрос. Вот как! Глаза молодой женщины сузились. Она наблюдала за тем, как леди Колетта нервной походкой расхаживает перед ней.

— Хочешь знать, что на самом деле произошло в ту ночь, когда Беатриса упала и сломала себе шею?

Старая графиня потерла висок сжатой в кулак рукой.

— Нет… Я не могу об этом говорить… Это будет неправильно… Тайны должны оставаться тайнами!

Леди София поджала губы. Она была на грани истерики.

— В тот вечер Габриель был слишком пьян и не помнит, что случилось после того, как он угрожал Беатрисе и запретил ей даже думать о побеге. В глубине души он боится, что мог в бессознательном состоянии убить свою жену. Думаю, именно из-за этого он не решается открыто защищать свое доброе имя перед Бурардами и всеми остальными, кто за спиной называет его убийцей. Вы говорите, что наблюдали за вашим сыном, но я осмелюсь задать вам следующий вопрос: где вы были, когда Габриель больше всего нуждался в вашей помощи? Как вы могли стоять в стороне и наблюдать за тем, как он страдает? Почему вы не открылись? Почему не рассказали ему правду, ведь это могло снять камень с его души?

Леди Колетта развернулась и бросилась к привязанной к креслу невестке. Леди София взвизгнула от страха. Сумасшедшая зарычала и вцепилась руками в подлокотники кресла. Безумие в глазах старой графини пронзило пелену, застилающую взор молодой женщины. Она опустила глаза. Хотя палец сумасшедшей был не на спусковом крючке, дуло зажатого в руке леди Колетты пистолета нацелилось ей прямо в живот.

— Правда не снимет камень с души моего сына… Да и тебе не поможет, дорогуша.

Глава 22

Губы леди Софии задрожали. Она старалась выговорить немыслимые слова:

— Вы никогда не убедите меня, что Габриель убил Беатрису.

Она отказывалась этому верить. Нет, она, конечно, не была столь наивна, чтобы считать, будто ее муж не способен на насилие. Леди София была свидетельницей вспышки гнева лорда Габриеля, когда Стефан застал их целующимися в парке особняка Харперов. Но одно дело драться со своим будущим шурином, и совсем другое — хладнокровно убить собственную жену.

— У меня нет ни малейшего желания убеждать тебя, дорогуша. Габриель не убивал свою жену. — Леди Колетта сделала паузу и закончила: — Ее убила я.

Вглядываясь в бездонные темные глаза сумасшедшей, нетрудно было поверить, что она способна на убийство.

— Габриель пришел к Беатрисе в ту ночь, — сказала старая графиня, отпустив подлокотники кресла, и принялась ходить вокруг связанной невестки. — Сын пришел вразумить ее… и запугать. Если бы он задержался и утопил свое недовольство в бренди, то Беатриса, вполне возможно, успела бы сбежать из поместья со своим маленьким секретом.

Ребенок.

Софию осенило.

Повернув голову, она спросила:

— И тогда Беатриса призналась Габриелю, что ребенок не от него?

— Не стоит недооценивать мужчину, носящего титул графа Рейнекортского. Разве ты не почувствовала его мужскую силу? — без тени смущения спросила леди Колетта. — Тебе ведь было больно, когда он повалил тебя на кровать? Я помню, как ты кричала, когда мой сын в тебя входил. Со стороны это выглядело очень грубо.