Воспитанник - Николай Дронт

Селянам — облегчение в прокорме детей. Мальцам — воинский ранжир покажут, научат, как за хозяина и за себя постоять, а коли парень захочет, когда в возраст войдёт, разрешат и в дружину проситься. На войне хоть и опасно, зато доходно. Деньжат за несколько походов поднакопишь, сможешь своим домом и хозяйством обзавестись, жену себе найти. За бравого ратника любая пойдёт. А некоторые пристраиваются в чужих землях, о шоадских воинах слава далеко идёт. Они-де и храбрые, и умелые, и хозяину верные. Цену себе знают — это да, но коли не хочешь много платить, так набери себе юнцов, потом сам учи и сам их натаскивай.

Дворянам тоже неплохо — свою дружину пополнять нужно, а тут уже воспитанные и проверенные рекруты.

Кто из крестьянских сынов боязлив или по какой причине к службе не способный, те давно уже отсеяны. Дай новику самый простой доспех и оружие, отведи в набег и посмотри на него в деле. Потом лучших можно по знакомым пристроить. Не бесплатно, конечно! За ратников с правильной выучкой многие готовы заплатить. Лучшие учителя далеко за пределами баронства известны. К ним большие люди своих бастардов, а то и третьих-четвёртых сыновей учиться посылают, причём достойно платят за науку. А что делать? Горы — земли скудные, с урожаев много не наживёшь.

Путь в поместье Синих Щитов мне подсказали сразу — вдоль гор дорога одна, если ехать по ней, то не промахнёшься. Засел в нём славный рыцарь Франц фон Каппель. Добрый господин! Под себя три рыцарских поместья подмял и два поменьше. Оно понятно, ведь дружина у него не хуже баронской. А обучена и сбита лучше, не зря чуть не каждый год или сам ходит, или одного из сыновей на войну посылает. За хорошие деньги его ратников многие желают нанять. Правда, соседи Кабана… то бишь господина рыцаря… побаиваются, но уважают и не перечат. Даже его милость барон Шоад с ним считается. А куда деваться?

Фон Каппель прославился как редкий отмороз… э… как хороший воин, но негибкий дипломат. Рыцарь, что думает, то и говорит. Но о незнакомых людях он редко хорошо думает, хотя за своих горой стоит. Вот соседи и остерегаются, предпочитают дружить.

Вооружённый такими сведениями, сильно после полудня, ближе к скорым сумеркам, я добрался до Синих Щитов. Приличная башня на холме — есть где укрыться во время набега. Рядом господский дом с приусадебными постройками. Всё это хозяйство окружено высоким тыном с крепкими воротами. Около них невысокая дозорная башенка. С неё меня дружелюбно окликнули:

— На ночлег изволите проситься, ваше магичество? Как прикажете доложить о вас хозяину?

— Доложите, что приехал Ашер ле Гур.

— Сей же час пошлю мальчонку. Ваше магичество, как вы первый раз у нас, хочу предупредить, что господин мой, Франц фон Каппель, вспомоществований путешествующим не даёт, лучше и не просите.

— Я не за этим…

— Мне положено, потому и предупреждаю. Во время ужина хозяева от вас будут ждать рассказа о новостях. Как вы дворянин и сегодня других благородных путешественников нет, ночевать вам предложат в гостевой комнате. Если оно для вас как-нибудь не совсем удобно, есть странноприимный домик при казарме, но там могут и неблагородные странники ночевать. Если намереваетесь оплатить постой, то не стоит — господин обидится.

— Похоже, у вас часто путешественники останавливаются?

— По сезону, ваше магичество. Однако бывают. И не сказать, что очень редко. Если вопросов нет, извольте спешиться, тогда о вашем коне позаботятся.

— Не стоит, он у меня призванный, в уходе не нуждается.

— В таком разе извольте пройти за мальчонкой. Он вас проводит к дому.

Похоже, здесь живёт гостеприимный хозяин. У ворот я спешился и по двору к крыльцу прошёл пешком. Уважение хозяину показал, а заодно и по сторонам огляделся. Чисто, не роскошно, но зажиточно. Видно, что здесь всё устроено попросту, без излишней кичливой пышности, больше на военный лад, но и деньжата у хозяина водятся.

У крыльца мальчишка счёл своё дело сделанным и, не говоря ни слова, сбежал к воротам. Впрочем, слуга с поклоном открыл входную дверь и пригласил заходить.

Сразу при входе я услышал вопрошающий женский голос:

— Кто?! Назвался ле Гуром?! Ашер?! Где он?! Тут выбежала невысокая полная женщина и, заключив меня в тёплые мягкие объятия, запричитала:

— Не чаяла уж увидеть! Как на отца-то похож! Ещё через несколько минут я оказался на пуфике в гостиной у камина. С руками, занятыми чашей вина. Скоро появился здоровяк с короткой, под шлем, стрижкой, волосами цвета «соль с перцем», с бакенбардами и щетиной вместо бороды и усов. Действительно своим видом напоминающий матёрого кабана.

Как-то само собой он стал мне покровительствовать, знакомя с собирающейся на зов семьёй. Первой представил жену:

— Родная тётка твоя — Аделаида.

— Зови просто тётя Ада, — разрешила она, вставив слово в тираду мужа.

— Мы с твоим отцом сеструхами махнулись. Я ему свою, он мне свою. А что? Сидят две дурищи, у каждой приданое так себе, земли за ними нет. Отцы за благородных бродяг не отдают, а поместные их не берут из-за малого прибытку. Вот мы и поменялись. Не знаю, как твой батя с твоей матерью договорился, а моя сразу согласилась. Вот мы и переженились.

— Это я-то сразу согласилась?! Ашик, не слушай его! Он поймал меня в коридоре, схватил своими ручищами и прижал к латному доспеху. Потом сразу вдруг спросил: «Выйдешь за меня?» А я вздохнуть не могу, так меня Кабан сдавил! Только хриплю: «А-а!» Он решил, что я ему «да» сказала, и тут же целоваться полез. Как отдышалась, да в себя пришла, уже на коленях перед его родителями стояла. С ним вместе. И братик Тео со своей Виолеткой тоже рядом. Нахрапом нас взяли! У-у! Кабан дикий!

В противоречие словам, её ласковый взгляд показывал, что не столь сильно она выступала против замужества.

— Не слушай её! Всё она сама придумала. Я со всей куртуазностью замуж звал. Адка согласилась и трёх сынов мне родила. Вот они! Знакомься!

Далее последовало представление трёх сыновей и двух их жён, младший пока холост. Затем показали внука, а второй оказался ещё в походе.

Тётка нас ненадолго оставила. Судя по доносящимся из-за двери распоряжениям, сегодня птичник подвергнется изрядному геноциду. Куры будут принесены в жертву аппетита новообретённого племянника. Как, впрочем, и несколько обитателей скотного двора со свинарником. Про вино из какой-то особой бочки тоже отдалась команда.

Дядя Франц мне заявил:

— О делах с тобой завтра говорить