Под угрозой уничтожения мира - Анастасия Сычёва

— Мама, — Оттилия на секунду замялась, но затем подошла к ней и обняла; та крепко обняла ее в ответ.

— Пропадешь еще раз так надолго — и мы с отцом лишим тебе приданого, — пообещала та, когда дочь отстранилась, но я видела, что она улыбается.

— Ладно, — Оттилия улыбнулась в ответ, а затем шагнула в сторону, чтобы ее мать могла увидеть нас. Взгляд вампирши сразу же изменился — сперва она с любопытством взглянула на Кейна, и на ее лице промелькнуло удивление при виде светлого мага. Затем она посмотрела на меня — и ее взгляд стал цепким и внимательным. Впрочем, открытой враждебности в нем не было. — Мама, это мои друзья — Корделия Этари и барон Кейн де Энниндейл. Кейн, Корделия, это моя мама, герцогиня Катерина фон Некер.

Сама церемония знакомства ничем не выходила из привычных рамок, и сразу после нее герцогиня вежливо предложила показать нам наши комнаты, немного отдохнуть и через час собраться в малой столовой на чай. Со мной она держалась очень вежливо и любезно, причем как с человеком, который если не выше ее по статусу, то, по крайней мере, равен ей. Вампирская сдержанность не позволяла ей демонстрировать ее настоящие чувства, и я не могла сказать, какое впечатление я на нее произвела. С Кейном она разговаривала в той же манере, что и со мной, и я только спустя некоторое время подумала, что она наверняка просто не знала, как к нам отнестись. Светлый маг-человек и внучка Арлиона Этари в ее доме были явлениями странными, которые следовало обдумать и выбрать определенный тип поведения.

Через час мы все собрались внизу. Оттилия, Кейн и я переоделись, причем подруга за это время слегка пришла в себя и теперь казалась более расслабленной. Несколько раз я замечала, как она вертит головой по сторонам, заново осматривая знакомую обстановку и, кажется, чувствуя себя дома. Кейн тоже выглядел вполне спокойным, и, похоже, только я все еще нервничала. Впрочем, насколько я могла судить, это состояние будет преследовать меня в ближайшее время постоянно.

Зато что мне очень понравилось в герцогине — за столом она не стала тратить время на разговоры о погоде или том, как мы добрались, или пытаться выяснить, что я за птица, и с чего Адриана угораздило сделать мне предложение. Вместо этого она предпочла сразу перейти к делу:

— Леди Этари, следующие три недели до бала окажутся для вас весьма суматошными. Полагаю, Оттилия рассказывала вам о готовящихся официальных мероприятиях?

— В общих словах, — подтвердила я.

— Так вот, в ближайшее время столичная аристократия вернется с курортов в Бэллимор, и перед балом наверняка пройдут несколько приемов, музыкальных вечеров и, вероятно, пикников, — продолжила Катерина, размешивая сахар в чашке серебряной ложечкой. Серебро приятно позвякивало, соприкасаясь с фарфором. — Вас в определенной степени можно сравнить с дебютанткой, которую предстоит вывозить в свет. Эти мероприятия немасштабны, и их можно использовать для того, чтобы представить вас некоторой части аристократов. Тогда на официальном балу ваша фигура уже не вызовет настолько большого ажиотажа, и вам самой будет легче.

— Но до возвращения знати еще несколько дней, — ободряюще улыбнулась мне Оттилия. — Так что не переживай, у тебя будет время морально подготовиться.

— И не только морально, — строго заметила Катерина и в упор посмотрела на меня, а затем перевела взгляд на ту часть моего платья, которую было видно за столом. — Леди Этари, я правильно понимаю, что ваш гардероб требует срочного обновления? Причем целиком?

Я слегка покраснела.

— Правильно.

— Тогда завтра я приглашу свою портниху, она снимет с вас мерки, и мы обсудим фасоны, которые вам идут, — совершенно спокойно заключила герцогиня.

Оттилия громко вздохнула.

— Сочувствую, — театральным шепотом обратилась она ко мне. — Они из тебя завтра всю кровь выпьют… фигурально выражаясь.

Кейн тихо хмыкнул, а ее мать и бровью не повела, а лишь невозмутимо заметила:

— Из вас обеих.

— Что? — Оттилия решила, что ослышалась.

— Тебе тоже стоит заняться своей одеждой, — терпеливо повторила Катерина.

— У меня здесь и так достаточно платьев, — возразила Оттилия. — Зачем?

— Затем, — охотно пояснила ее мать, — что ты уже пять лет не принимаешь участия в светской жизни, и твои наряды уже давным-давно вышли из моды. А у нас на носу королевская свадьба, на которой ты должна выглядеть достойно! И так ты уже нарушила все приличия, сбежав из дома несколько лет назад, так что теперь будешь посещать все эти приемы вместе с нами и восстанавливать свое доброе имя.

— Ты говоришь прямо как Нарцисса Эртано, — уныло заявила Оттилия, представив себе озвученную перспективу. Вспомнив манеру, в которой Нарцисса в прошлом году поучала Оттилию, я только улыбнулась. — Получается, и этот солдафон в обличье женщины может иногда говорить правду?

— Не говори так о ней, — строго велела герцогиня. — Что ж, пожалуй, с остальными делами будем справляться по мере поступления. И начнем прямо сегодня…

— В каком смысле?

— Сегодня твои отец и братья приедут все вместе, — сказала Катерина. — Будет обед.

Я посмотрела на Оттилию. От меня не укрылось, как она быстро стрельнула глазами в сторону Кейна, очевидно, представив себе эту возможность познакомить его сразу со всеми родственниками. Интересно, а сам Кейн в курсе, что вампирша смотрит на него уже с исключительно матримониальным интересом?

Глава 17

Катерина оказалась права — следующие три недели слились для меня в череду сплошных светских раутов, встреч, знакомств и разговоров, напомнивших мне мою дворцовую жизнь, и о спокойствии пришлось забыть. Нет, я должна быть справедливой — все могло быть намного хуже. Приемы и званые обеды были вовсе не каждый день, народу на них было не слишком много, но после двухлетнего перерыва внезапно очутиться в центре всеобщего внимания всё равно было тяжело. Впрочем, если честно, больше всего я нервничала в самый первый день, когда герцогиня сообщила, что мы с Кейном с дороги попадем на семейный обед к фон Некерам. Причина была проста — мне не хотелось, чтобы родственники Оттилии относились ко мне как к врагу. Мне нравился Александр, мне понравилась Катерина, и мнение этих вампиров внезапно стало меня волновать. Однако я никогда не умела намеренно нравиться людям, и всю жизнь мои отношения с окружающими строились на том, что я была им либо симпатична с самого начала знакомства, либо нет, так что ставку можно было сделать только на мое собственное обаяние, которое никогда не присутствовало у меня в избытке.