Кваздапил. История одной любви. Начало - Петр Ингвин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Хадя по-прежнему стеснялась меня. Находиться с ней рядом было приятно, но о легкости и беззаботности оставалось мечтать. В карих глазах неизбывно присутствовали боль и страх. Несколько раз я предпринимал попытки как-то порадовать свою подопечную, хотелось отвлечь ее, сделать приятное. Увы. Принесенные цветы вызвали нездоровую дрожь:
– Зачем?! Что мне теперь с ними делать? Хорошо, на этот раз я поставлю их на кухне, потому что вернуть нельзя, а выбросить – жалко и неблагодарно, но больше так не делай. В следующий раз выброшу. Домработницам цветы не дарят, твоей девушкой я быть не могу, а сестер цветами балуют разве что на восьмое марта.
Насчет «моей девушки» резануло по живому. Такая мысль подспудно закрадывалась, как логичное завершение вынужденного сожительства. И разве я был против? Это же больше, чем в самых сокровенных мечтах! Сколько раз я сравнивал других девушек именно с Хадей, как с образцом, к которому стремилась душа, как с эталоном и недостижимым другими идеалом. И сейчас он, идеал и эталон, был рядом.
В ответ мне приводился бездоказательный аргумент, что отношения между нами невозможны. Горянка с суровым воспитанием действительно не годилась в подружки для веселого времяпровождения. Но разве роль подружки для развлечений – единственная в мире?
Копать так глубоко пока не стоило, и Хадя, наверное, права. Время – самый мудрый советчик. Но в присутствии женщины, к которой тянется душа, не быть мужчиной я просто не мог.
– У тебя есть мечта?
Суетившаяся на кухне Хадя моргнула, щеки покраснели, лицо резко опустилось.
– О ней никто никогда не узнает.
– Почему? Вдруг кто-то поможет в воплощении?
– Кто-то – это ты? – Хадя вымученно улыбнулась. – Нет, пусть мечта останется со мной.
– Зря. – Прямую атаку отбили, зайду с другой стороны. – Чего тебе не хватает?
– Меня все устраивает.
– Речь не о том. Например, ты скучаешь по дому? Глупый вопрос, спрошу по-другому. Что напомнило бы тебе о доме?
– Солнце. Горы. Море.
– Ответ принят. – Я вновь погрузился в интернет, словно ничего важнее новостей и фотоприколов не существовало.
– Почему ты спрашивал?
– Забудь, просто к слову пришлось.
– Интриган.
Мы поели, затем Хадя стирала, и когда тема вроде бы забылась, я набрал воздуха для нового подхода.
– Затрону одну скользкую тему, не обижайся. Ты на пляж ходила?
– У нас все когда-нибудь ходили на пляж. Как же иначе, если живешь на побережье? Я и плавать умею. Почему ты назвал этот вопрос скользким?
– В какой одежде ты купалась?
Хадя поняла причину любопытства.
– В купальнике. Не в бикини, конечно, а в обычном закрытом купальнике. Думаешь, если я тихая и незаметная, то всю жизнь в запертой комнате провела? Я современный человек, а если придерживаюсь традиций – значит, они мне комфортны. Ты живешь по одним правилам, я по другим, разве нам от этого плохо?
– Прости. Мне хорошо.
Хадя смутилась.
– Это ты прости. – Порозовевшее лицо вновь спряталось от меня. – Мне тоже хорошо. Поэтому не надо… слишком.
– Постараюсь. Просто не всегда понятно, что уже слишком.
– Я тоже понимаю поздно, когда уже больно, поэтому ты старайся, а если не всегда будет получаться – я пойму. Ты же от всего сердца, я вижу.
– Спасибо, что видишь. Для меня это важно.
Письмо на Кавказ ушло из другого города, куда понадобилось везти клиента. Из-за поездки мной был пропущен обед, но предупрежденная через соцсеть Хадя не протестовала. Отправленное письмо – первый шаг к реабилитации, к возможности без страха гулять по улицам и жить где хочешь. Хадя изо всех сил делала вид, что рада, хотя интуиция мне подсказывала, что не все так просто.
Насчет вызывавшего сомнения второго письма я настоял, что оно тоже сыграет важную роль и затягивать с ним не следует. Адрес получателя на конверте указан не был, но тайны он не составлял и был найден мной без подсказки.
Вначале меня облаяли собаки, когда я прошел мимо коттеджа, где обитал глава диаспоры. Неплохо человек устроился, всем бы так. Ходили слухи, что он бывший бандит, а ныне уважаемый бизнесмен и общественный деятель. Из бывших бандитов мало кто оставался в живых и целым-невредимым достигал высот благополучия. Значит, глава диаспоры – человек много повидавший и мудрый, то есть понимавший, что многое в мире на самом деле обстоит не так, как выглядит, но для прямого разговора с ним время еще не пришло. Честно говоря, я просто боялся. Было страшно разрушить очарование странного сосуществования, которое сложилось между мной и замечательной девушкой с гор. Недавно я даже представить не мог, что такое возможно, но теперь жизнь крутилась исключительно вокруг Хади, мысли были заняты ею, а наша квартирка стала домом, куда хотелось возвращаться и откуда не хотелось уходить.
На соседней улице я попросил местного пацаненка бросить письмо в почтовый ящик коттеджа, мальчишка с удовольствием выполнил задание за шоколадку. Камеры наблюдения коттеджа и соседних зданий засняли облаянного собаками «почтальона», но найти его будет непросто, и даже если чудо случится, то дальнейшие поиски ни к чему не приведут, через мальчика и принесенное им письмо на отправителя не выйти.
Теперь уже в двух местах знают правду. Точнее, в трех, считая нас.
«Нас». Я вздохнул.
Глава 2
Первой ласточкой изменения знака событий с плюса на минус стала авария. Совершенно глупая. Из-за небольшого опыта вождения я помял багажник во время парковки, при движении задним ходом нога каким-то образом перепутала педали. Страховка на такие случаи не распространялась, а если бы и распространилась, то получить ее мог только владелец машины. Для ремонта со сберегательного счета была снята еще часть отложенного на будущую машину. Работники автосервиса, куда я обратился, назначили дату начала работ. При желании можно было найти, где сделают быстрее, но мне требовалось дешевле. Разницу в цене за пару дней не заработать, и я сразу оставил машину у авторемонтников на их стоянке, заранее оплатив материалы и запчасти. По завершении работ потребуется сделать доплату, но названная мне оставшаяся часть суммы оказалась меньше рассчитываемой, и я прикупил кое-что, навеянное мыслями о недавнем разговоре.
Перетаскивание в квартиру непонятных вещей и мешков вызвало у Хади сначала недоумение, а когда процесс растянулся во времени, то легкую панику. На все вопросы я отвечал одинаково:
– Потерпи, увидишь.
Окончательные сборка и расстановка
