Головоломка для практикантки - Николай Иванович Леонов

инвалидом или вовсе убить. Оно ему надо? Да, сидеть ему придется долго, если не пожизненно, но лучше, чем такая бесславная смерть от удушья.

Когда спустились в винный погреб, Гуров шепотом спросил задержанного:

– Что, хозяин так боялся умереть, что целый бункер отстроил для себя?

– Можете говорить обычным голосом, за этой дверью есть еще одна – она толще, звуконепроницаемая, пуленепробиваемая, через нее не слышно ни звука. Да, босс решил обезопасить себя на случай ядерной войны и на другой какой-нибудь случай.

– Не спасло, – резюмировал Гуров. – А что там внутри?

– Все есть. Сами сейчас увидите.

– Как я понимаю, вы все вместе там последнее время обитали?

– Да, мы догадались, что нас пасут, и решили осесть на какое-то время. Только вот прокол вышел. Один из наших, вместо того чтобы запереться в бункере, решил вашим ребятам отпор дать, это и было роковой ошибкой. Так бы вы нас никогда не нашли.

– Это ты зря так думаешь. Долгий срок вы бы там не высидели, да и смысла нет – так и на зоне можно сидеть, а в ближайшее время вас пасти бы не перестали. Оружие у Загорского при себе было?

– Было.

– Так вот, иди медленно. Сразу скажешь, что ментов положили, используй обычные фразы, жаргоны, чтобы он не догадался, что с тобой вместе заходим мы. И чтобы ничего лишнего, без концертных номеров давай, иначе результат будет мгновенным, не успеешь и слова сказать.

– Понял.

Действительно, за бутылками обнаружился рычаг, который сливался со стеной и даже при внимательном рассмотрении не обнаружился бы, если бы на него прямо кто-то не указал. Опустив его, он надавил на стену, и она начала медленно подниматься. Плавно, без скрипов и лишнего шума. Показались маленькая площадка и еще одна массивная дверь, она была просто закрыта, но не заперта. Толстая, тяжелая, потребовались немалые усилия, чтобы сдвинуть ее с места.

– Странно, а почему эта дверь оказалась открыта? Ведь именно она должна нести основной удар? – тихо спросил Гуров.

– В суматохе забыли от нее ключ. Босс ушел быстро, искать было некогда. Действовали, исходя из ситуации.

– Ясно. Что дальше? Куда ведет этот вход?

– Нам нужно будет спуститься вниз на двадцать метров, там и будет последний вход в бункер.

– Двадцать метров? – уже в полный голос, не скрывая удивления, переспросил Лев Иванович и взглянул на своих оперов, недоумевая, как такое можно было отстроить.

– Да, а вы думали, что обычный погреб спасет от ядерного взрыва? Это ж настоящий бункер, он строился именно для таких случаев, для чрезвычайных ситуаций. Между прочим, это еще не самый глубокий бункер, есть варианты и покруче, но подороже.

– Никогда не задавался вопросом, какой бункер лучше. Интересно взглянуть, что внутри.

– Внутри все цивильно, не захочется уходить, уж поверьте. Спокойно можно жить лет пять, запасов воды, еды, воздуха хватит на несколько десятков человек. Так что вся семья, охрана и обслуга будут жить и ни о чем не заботиться.

– А что, у Загорского и семья имеется? Я про нее сведений не обнаружил.

– Есть у него, как у всех, жена, ребенок. Только официально брак не зарегистрирован. А живут они в другой стране, собственно, никогда здесь и не были. Шеф всегда к ним летал в свободное время, которого было немного.

– Ладно, давай, веди.

На удивление спустились довольно быстро, ступеньки были некрутыми, а путь освещали тусклые лампочки, напоминающие свечи в коридорах старинного замка. Нужно отметить, что весь особняк был оформлен в едином средневековом стиле, присутствовали предметы старины, но в общем интерьер дополняли и другие, новомодные, вещицы, которые выбивались из общей обстановки, но служили своему хозяину хорошую службу, ради них можно было пожертвовать общей концепцией дизайна. Так, на кухне было много разных технических приспособлений-новинок, везде в комнатах присутствовали огромные телевизоры, которые никак не сочетались с атмосферой старины. Гуров ожидал увидеть в бункере нечто подобное – маленькую копию замка. Он понимал, что у Загорского везде должно быть комфортно, но он даже не представлял, насколько щепетильно хозяин дома подошел к вопросу благоустройства своего убежища.

– Вячеслав Сергеевич! Вячеслав Сергеевич! Это я, Сомов, мы всех ментов положили, можно выходить. Нужно срочно выбираться отсюда.

В ответ не прозвучало ни слова. До входа оставалось несколько метров. Вдруг резко открылась дверь. Гурова на какое-то мгновение ослепила вспышка света, как бывает, когда смотришь после темноты на яркое солнце. По контурам и очертаниям Лев Иванович понял, что кто-то втащил Сомова внутрь и оттолкнул в сторону, а сам полковник за какую-то долю секунды оказался сдавлен сильными руками и прижат к стене. К горлу было приставлено лезвие ножа. Дела обстояли для Гурова не самым лучшим образом.

– Загорский, отпусти немедленно, – прошипел, задыхаясь, Гуров.

– Вячеслав Сергеевич, не нужно, правда. Там их целая шайка наверху, у вас ничего не выгорит.

– Послушай Сомова, он дело говорит, – продолжал жадно хватать ртом воздух Гуров.

– Даже если вы прирежете этого, нам все равно не выйти, будут стрелять на поражение, мне так менты объяснили. А так будем все живы.

Загорский взглянул на Сомова, потом на Гурова и ослабил руки. Лев Иванович закашлялся и машинально потер горло, у которого секунду назад был нож. Кажется, Загорский одумался…

– Ты что, сбрендил, отдай нож немедленно, – приказал Гуров.

– На, возьми, – пренебрежительно сказал Загорский и бросил нож на пол.

Тут в помещение вбежали ребята из группы захвата, опоздав к самому волнительному моменту. Глядя на нож на полу и взволнованного Гурова, они не понимали, что произошло, но очень резво окружили Загорского и заломили ему руки.

– Отпустите, ребята. Все в порядке, – попросил Лев Иванович.

– Действительно, чего накинулись? – огрызнулся Загорский, который оттолкнул всех и спокойно сел на рядом стоящий диван.

– Показывай владения, – разряжая обстановку, сказал Гуров, демонстрируя, что уже забыл неприятный инцидент, который был минутой ранее.

– А что тут показывать? Бункеров не видал, что ли? – в хамской манере ответил Загорский.

– Представь себе, не видал, – спокойно сказал полковник.

– Ах да, куда ж тебе с твоей нищенской зарплатой, мент?

– Ты мне нервы не жги. Все имеет свои границы, в том числе и мое терпение. Будь добр вести себя прилично и адекватно, иначе дружбы не получится.

– Тамбовский волк тебе друг, а не я, – продолжал грубить Загорский.

Гуров старался не поддаваться эмоциям. Его, конечно же, выводил из себя этот тон и манера общения Загорского, но впереди был длительный допрос, нужно было вытащить из него по максимуму информации, поэтому все же следовало нащупать точки соприкосновения.

– Ладно, не злись, – с безысходностью в голосе проговорил Загорский. – Ты толковый