Исповедь «вора в законе» - Александр Гуров

А что сейчас? Говорят о борьбе с преступностью на всех уровнях, включая Верховный Совет страны. Но дальше разглагольствований дело не идет.

Вспомнил, и поделился этими своими мыслями с Иваном Александровичем. Он был вполне согласен, однако заметил, что нельзя винить здесь одних депутатов.

— Насколько мне известно «из компетентных источников», еще в восемьдесят восьмом году депутаты приняли такое решение: создать для борьбы с организованной преступностью специальные подразделения — на местах, в каждом крупном регионе. Но у Совмина не оказалось на это денег. Потом, как рассказывают, деньги все-таки нашли, но помешало то, что республики, одна за другой, стали заявлять о своем суверенитете. Мы, мол, сами с усами, без Союза справимся со «своими» преступниками. Не знаю, может, я и не прав, но, по-моему, всему должен быть предел. Разойдемся все по своим углам, отгородимся частоколом. И ведь есть же наивные простачки, которые думают, что мафию частокол этот остановит, заставит «осесть» в своей национальной квартире. Возьмите цивилизованные страны, — они всё используют, чтобы сообща бороться с преступностью. И Интерпол, и авторитет ООН, включая ЮНЕСКО… Это, Валентин Петрович, не просто мои размышления на досуге, а проблема, с которой я и мои коллеги уже сейчас сталкиваемся. Как, например, мне быть, если группировка, которой я сейчас занимаюсь, пустила корни в восьми регионах, включая разные республики? Верно, есть теперь на местах специальные группы, в задачу которых входит борьба с организованной преступностью — так называемые шестые подразделения. Но, во-первых, созданы они пока не везде и, во-вторых, не все подчиняются центру. Вот в таких условиях и воюй с мафией. И что еще характерно: сами мафиози, из тех, кто близок к руководящим верхам, уже поговаривают о возможном упразднении «шестерок». А любой слух, как известно, имеет под собой основание.

Кстати, однажды, когда сотрудников этих подразделений созвали на курсы повышения квалификации, они вдруг «взбунтовались». И потребовали, чтобы им, наконец, развязали руки — дали возможность вести борьбу именно с мафией, не расходовать силы на «мелкоту». Но кому-то этого как раз и не хочется.

— Но разве в те же шестидесятые годы, при хрущевской «оттепели», прав у милиции было больше?.. А теперь — и народ вас поддерживает, даже из «старых» воров многие.

— Прав-то не меньше, уважаемый Валентин Петрович. Вся беда в том, как и на что тратим мы свои силы и время. Слишком много приходится писать бумаг, по любому поводу. Дело, скажем, еще не реализовано, нам и оперработникам надо, засучив рукава, «копать». А нас заставляют писать бумаги, докладывать, в каком оно состоянии. Да погодите вы, доложим, когда закончим. Нет, не тут-то было.

Честно скажу, Валентин Петрович, иногда хочется бросить все и уйти на пенсию, в огороде копаться или сидеть где-нибудь у реки с удочкой. Но когда, что ни день, видишь перед собой трупы людей, ставших жертвами шантажа и насилия, убитую горем плачущую мать или же честного работягу, которого без зазрения совести обворовывают, — забываешь о своем, личном. Надо работать. И верить в то, что правда когда-нибудь свое возьмет.

— Я, конечно, в числе вам сочувствующих, Иван Александрович. Хотя ваш оптимизм не очень-то разделяю. Меня, как и каждого обывателя (а к тому же, бывшего вора), мафиози и борьба с ними больше интересуют с практической стороны. О том, из кого состоят нынешние преступные сообщества, как в них распределяются роли, вы мне раньше уже рассказывали. А вот сколько в такую группировку входит людей, не говорили. И сам я тогда не спросил.

— Валентин Петрович, — мой собеседник лукаво улыбнулся. — Вы, я уверен, спросили об этом без всякого подвоха. Между тем тот же самый вопрос и следователи, и работники милиции, в том числе руководящие, нередко задают мне, преследуя определенную цель.

— Какую же? — удивился я.

— Да все ту же. Услышать в ответ, что в состав очередной раскрытой группировки входило сто пятьдесят, от силы двести участников. И опять, в который уже раз съехидничать: мол, какая же это мафия, обычная преступная группа, и не больше. Вот если бы, как в Италии, было в ней тысячи полторы… Но при этом напрочь забывают о нашей специфике. Организация типа «Коза ностры» в наших условиях существовать просто не сможет по той причине, что там привыкли считать деньги. У нас же за любую услугу надо давать взятку, и «суперсообщество», вынужденное на каждом шагу раскошеливаться, прогорит в два счета. Вот почему у нас гораздо рентабельнее создавать сравнительно небольшие группы. По своему составу и особенностям такие группы близки к японской «Якудзе». С этим согласны, в частности, и американские специалисты из ФБР, назвавшие нашу мафию азиатской.

Между прочим, Валентин Петрович, в США тоже десять лет спорили, есть у них организованная преступность или ее нет. Бывший шеф ФБР Гувер, например, отрицал ее существование. Однако перед смертью признался, что кривил душой: говорил так, чтобы не распылять силы, нацеленные на борьбу с большевизмом. А недавно довелось мне услышать от тех же американцев заявление, для нас тоже, я бы сказал, непривычное: дескать, «Коза ностра» их мало волнует, поскольку эту преступную организацию полиция держит под контролем. Почему — это я тоже понял. Их мафия использует главным образом традиционные формы незаконного обогащения, которые можно по пальцам перечислить: наркобизнес, азартные игры, проституцию, рэкет. У наших же мафиози таких способов — сотни, поэтому мы и не в состоянии контролировать ситуацию. Кстати, я уверен, в самое ближайшее время мы столкнемся и с новыми способами обогащения — подделкой ценных бумаг, хитроумными банковскими операциями. На Западе раскрывать валютные преступления куда проще: там все заложено в компьютеры. У нас же — попробуй, разберись в толстых «гроссбухах».

То, что организованная преступность есть во многих европейских странах, хотя везде представлена по-разному, официально признано Интерполом. В этой международной полицейской организации, как вы, наверное, слышали, теперь состоим и мы.

Думаю, очень важно, что при Интерполе недавно создали специальную секцию по борьбе с организованной преступностью. Особенно для нас, чтобы по возможности выявлять международные связи доморощенной мафии еще в зародыше.

— Иван Александрович, вот на Западе, в Италии и Америке, действует «Коза ностра». Это название у нас почти все знают — из книг, из фильмов. Но спросите меня, как называется хотя бы одна из групп, даже разоблаченных, в нашей стране, не отвечу. Почему-то не принято об этом писать.

— Как всегда, дорогой Валентин Петрович, вы попадаете в точку. Я как раз собирался об этом сказать. Дело вот в чем. Название «Коза ностра» дали этой преступной организации полицейские, тогда как наши мафиози ритуал «крещения» обычно совершают сами. Есть среди наших преступных сообществ такие, например, как «Общак», «Третья смена», «Союз истинных арестантов»… Согласитесь, не очень удачные. Хотя, конечно, не в названии дело… Вспомните, в пятьдесят седьмом году у вас, «старых» воров, была сходка в Краснодаре. О ней вы в своих записках не рассказываете — ну, да это ваше право. Тогда по приговору «братвы», за который голосовало большинство, вы порешили двух «изменников». Даже для вас, воров, их убийство было событием неординарным, о нем тогда много говорили в вашей среде, и мнения высказывались разные. А вот для нынешней мафии «кокнуть» человека — что раз плюнуть. На днях, к примеру, «боевики» одной из преступных группировок напали на кооператив и сразу троих порешили. Да, преступность вооружается, становится все циничнее. У вас были финка да наган, и то при себе карманники их не держали. А у нынешних мафиози — и пулеметы, и огнеметы, и даже танки. И тени святого не осталось в их душах.

Перед преступниками западного образца, которые там, «за кордоном», — я готов снять шляпу и низко им поклониться хотя бы за то, что никто из них до сих пор не додумался уничтожить всех крокодилов. Хотя дельце было бы куда как выгодное. А наши, доморощенные… Додумались до того, что перебили в Средней Азии десятки тысяч сайгаков, и их рога (сотни тонн рогов) вывозят теперь за рубеж, продают за доллары. Чингиз Айтматов, кстати, предвидел возможность подобной ситуации, когда в одном из своих романов описал сцену жестокого истребления этих несчастных антилоп…

— Эх, если б я чем-то еще мог вам помочь, кроме своих записок, — невольно вырвалось у меня. — Они же сами звери, эти мафиози, хуже волков.

— Зря вы думаете, Валентин Петрович, что не способны ничем помочь. Очень даже способны, — тут же отреагировал Иван Александрович. — Вы могли бы, к примеру, поработать в одной из колоний. Выступить перед молодежью. Да и газеты охотно возьмут вашу статью. Однажды звонил мне из Ленинграда бывший вор — кличка у него была «Питерский»…