Каменный пояс, 1974 - Иван Уханов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В своем ученике Петре, сменившем его у мартена, Максим Николаевич с удовлетворением находит общность взглядов и интересов.
Рассказ завершается обобщением о смысле жизни таких людей, как Демидов: «человек вечен в делах и детях своих».
Характерный конфликт мелешинских произведений в рассказе «Гром спит в колоколах» (Южно-Уральское книжное издательство, 1972) обогащается новым мотивом: рабочий парень, экскаваторщик Иван, влюбленный в свой труд, начинает понимать, что людей нельзя разделять по простой схеме на отсталых и передовых. Вначале Иван воспринимает своего тестя как обывателя, довольствующегося малым, а себя — жертвой семейных обстоятельств. Оказалось же все гораздо сложнее: в прошлом у тестя — участие в гражданской войне, большой трудовой стаж; он сохранил любовь к городу и заводу, где проработал больше сорока лет. Иван задумывается над своим поверхностным суждением, которое он вынес о человеке. Это дает ему возможность впервые критически оценить и самого себя.
Такой поворот сюжета ведет к углублению характера героя. И в этом — залог новых творческих удач Мелешина.
Традиционный конфликт — творческое отношение к жизни и потребительское — лег в основу книги С. Черепанова «Утро нового года» (Челябинское книжное издательство, 1963).
Действие повести происходит на окраине большого города, где доживает свой век полукустарный кирпичный заводик. Время словно остановилось для большинства обывателей поселка, получающих больше дохода от домашнего хозяйства, чем от основной работы. Во главе завода стоит технически малограмотный человек. Это дает возможность свить возле него гнездо людям, нечистым на руку, разворовывающим народное добро.
Сами рабочие так оценивают свое положение:
«Жизнь у нас половинчатая. От нынешней деревни мы отстали, а к городу не пристали».
Директор говорит о рабочих:
«Засиделись, обросли мохом, не понимают новизны».
«Частница» Марфа Васильевна, талант которой расцветал на благодатной почве, гнула свою линию:
«Пусть хуже, зато у себя дома, где сам хозяин».
Раскрытие несостоятельности и краха собственнических взглядов — сильная сторона повести С. Черепанова. Наиболее значительным является характер Марфы Васильевны. Хищный облик ее раскрывается гротескными деталями. Повесть открывается описанием праздничного торжества в доме Марфы по случаю приезда сына Корнея. В финальной сцене показано полное духовное банкротство Марфы. Такое построение подчеркивает крах ее жизненных принципов.
В образе Корнея С. Черепанов стремится показать трудности и противоречия роста рабочего человека, оказавшегося под сильным влиянием мещанской среды. Корней безуспешно бьется в тине семейных обстоятельств, не находя силы выйти из-под материнской опеки. С другой стороны, сама жизнь вовлекает его в свой бурный поток.
Автор не дает законченного сложившегося характера; он намечает разрыв героя со своей средой.
Однако художественный просчет С. Черепанова состоял в том, что он не делал акцент на том новом, что появилось в рабочем человеке. Живописные сцены старого кондового быта затмевали изображение передовых людей завода.
Итак, в повестях 60-х годов внимание писателей привлекало столкновение принципов коммунистической нравственности с собственническими взглядами. В соответствии с этим полярно противостояли друг другу творческое отношение к труду и потребительское, одухотворенность высокой целью передового рабочего человека и бездуховность обывателя.
В книгах 70-х годов этот жизненный конфликт обогащается новым содержанием. В повести З. Прокопьевой «Такая длинная ночь» (Южно-Уральское книжное издательство, 1973) снова отражается противоречие между самозабвенным отношением к делу и моралью обывателя. На первый взгляд, меняются лишь запросы: инженер Кураев мечтает не о наваристых щах и румяных пирогах, а о даче на озере и машине.
Однако Прокопьева не повторяет того, что было сказано до нее: мещанство многолико, и образ Олега Кураева представляет собой одну из его бесчисленных разновидностей.
В журнальном варианте повести (З. Прокопьева «Не дозовешься», «Урал», 1973, № 1) жизнь завода составляла лишь фон повествования. В новом издании, переработанном и дополненном, стал более четким нравственный конфликт между начальником цеха Пеговым и инженером Кураевым.
Подлинная заинтересованность делом сочетается у Пегова с внимательным и сердечным отношением к людям. Кураев ценит лишь самого себя. Он относится к той категории «узких» специалистов, у которых еще не развита духовная культура. Отсюда — бездушие, цинизм и презрение к подчиненным, кичливость своими познаниями.
Кураев — молодой инженер. Он не чета «честной частнице» Марфе Васильевне (из повести С. Черепанова) по своему образованию. Но во взглядах на жизнь ушел от нее недалеко. Кураев понял ценность знания, на работе с ним считаются как с человеком, технически сведущим, специалистом своего дела. Однако он является только потребителем духовных ценностей, ибо знания рассматривает лишь как средство продвижения по служебной лестнице.
Естественно, что и в быт, в отношения со своей семьей, Кураев добра не вносит. В спор с Кураевым отважно вступает влюбленная в него девушка:
«Ты на работе «от» и «до», а Пегов почти всегда уходит в потемках».
Горячо и самозабвенно пытается Нюра доказать Кураеву его неправоту в оценке рабочих.
З. Прокопьевой удалось раскрыть главное в характере рабочего человека: увлеченность своей профессией, связь с коллективом. Нюра трепетно заботится о бытовых нуждах своей бригады, стремится найти подход к каждому человеку. В общении с людьми Нюра обретает уверенность в своих силах. Примечателен такой эпизод. Заместитель начальника цеха пытается воспользоваться неопытностью Нюры и подбивает ее на подлог. После решительного отказа Нюры следует такое объяснение:
«Не сработаемся мы с тобой, Травушкина…
— А и не надо, — смелела Нюра. — Выгоняйте…
— А ты, Нюра Павловна, так и действуй, — советовал Пегов. — Смелее, смелее будь…»
Слово «смелела» в этой сцене — емкое, точное. Характер Нюры еще только рождается, но уже заложена в нем прочная нравственная основа, — и в этом заслуга рабочего коллектива.
Нюра учится у Пегова бескомпромиссности, умению оценивать себя со стороны. Она тянется к книгам, культуре, впитывает в себя все новое, ей свойственна подлинная человечность, доброта.
Автор пишет в манере лирической прозы, так распространенной в современной литературе: постоянные инверсии, повторы словесных периодов, особенно олицетворений, ритмичность слога, внутренние монологи, лирический пейзаж, выполняющий роль самостоятельного художественного образа — обобщения. Пейзажные зарисовки составляют лучшие страницы повести, рисующей неповторимую и величественную красоту уральского края с его синими озерами, высокими соснами, отраженными в зеркале озер, и горами, устремленными вдаль.
Композиция повести «Не дозовешься» необычна. Главы названы так: «Километр первый», «Километр второй» и т. д. Это те километры, которые одолевает девушка в кромешной тьме к своему возлюбленному, ожидающему ее в шалаше у далекого озера. В воспоминаниях Нюры предстает перед нами вся ее жизнь. Такое построение обусловлено стремлением исследовать характер изнутри. Однако органично соединить рассказ о личной драме Нюры и производственной жизни ее бригады Прокопьевой не удалось.
В наше время стремительных социальных преобразований как о самом обычном деле в повести рассказывается о тяжелом физическом труде женщин-разнорабочих. Но уместна ли здесь лирическая авторская интонация? Нам думается, что требуется иная окраска, так как материал требует авторских обобщений о том, насколько сурова связь между непроизводительным физическим трудом и духовным развитием человека.
Характерный для лирической прозы прием слияния голоса автора и героя, выразителя его взглядов, предполагает непременный авторский комментарий, корректирующий восприятие героя. Отсутствие его неминуемо приводит к художественным просчетам. Один из них, на наш взгляд, псевдоромантика, изобилующая во внутренних монологах. Встречаются и прямые литературные реминисценции. Хочется обратить внимание также и на языковый натурализм, злоупотребление просторечьями и диалектизмами.
Много лет ведет поиски в рабочей теме Р. Валеев. Как правильно отмечала критика, в рассказе «Лето тихого города» (В сб. «Фининспектор и дедушка», Южно-Уральское книжное издательство, 1972),
«утверждается позиция человека, которому не понаслышке знакомо чувство рабочей гордости, но который на себе испытал, что не всякий труд и не всегда развивает человека духовно, делает его по-человечески богаче. Это позиция человека, понявшего вдруг, что мир не одномерен, это убеждение самого писателя, стержень его художественной позиции».[2]
