Дмитрий Леонтьев Петербуржская баллада - Дмитрий Леонтьев

Иному судье, иному журналисту или милиционеру кажется, что он делает правое дело, уничтожая злодея, а ведь он подлость совершает. Сказано: «не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить; а бойтесь более того, кто может и душу и тело погубить в геенне». Вот эти судьи и есть «убийцы душ и тел». Спасать, а не губить — вот что должно заботить человека. А вы молодец. Вы не только раскаянием, но и делом к истине идете. Книга ваша — большое благо. Многим она сил придаст. У того же апостола Иакова есть такое суждение: «Что пользы, если кто говорит, что имеет веру, а дел не имеет? Может ли эта вера спасти его? Вера, если не имеет дел, мертва сама по себе... Человек оправдывается делами, а не верою только».

— Но тот священник, на студии, сказал, что...

— Дурак тот священник, — безапелляционно заявила толстуха, — священники тоже разные бывают. Среди них тоже такие негодяи встречаются, каких среди мирян поискать. Защищать надо. Защищать и помогать, а не наказывать и карать. Не людское это дело — судить.

— Так вы... Не обвинять меня пришли? — не веря ушам, спросила Катерина.

— Да что вы, голубушка? — всплеснула руками толстуха. — Я восхищаюсь вашим поступком. Ваша книга очень нужна именно сейчас, когда согрешили все и все же друг друга наказывают... Вы, наверное, знаете, что в католицизме помимо рая и ада есть и третье обиталище душ, называемое чистилищем, в котором раскаявшиеся несут временную кару за свои поступки? Так вот, мне кажется, что прошли вы это чистилище уже здесь, на земле, приняв свою искупительную кару. А теперь у вас впереди множество дел. Светлых и полезных. Вы прошли чистилище, Катерина, бесы вас осудили... значит, вы невиновны. Теперь опять пора приниматься за дела, без которых «вера мертва»... Вас ждет следующая книга.

— Нет! — испугалась она. — Больше не смогу... Это выше моих сил.

— Создатель не возлагает на нас бремя непосильного. Если дано — надо суметь. А вам есть что сказать. Вы просто обязаны писать дальше. Если вы не сделаете этого, то кто? У кого еще такая вера и такое мужество найдутся? Нет, найдутся, конечно, но... Лучше бы пораньше.

— Но... муж... дочка... Они вернутся?

— Этого я не знаю, — развела руками толстуха, — может быть, это будет зависеть от того, как вы напишете. Но про то, что произошло с вами сейчас, вы просто обязаны написать... А мне, за идею, подарите один экземпляр с красивой дарственной надписью... По рукам? А собаку вы все же оставьте. Очень милый пес... Хотя и зассыха...

— И чем все кончилось? — спросил Смоляков после долгого молчания.

Беликова посмотрела на сереющий за окном рассвет, с заметным трудом поднялась с кресла, потирая ноющую поясницу, проковыляла к книжной полке и долго копалась там, отыскивая подарок писательницы. Но когда она наконец нашла серую книжку с незатейливым названием «Чистилище» и повернулась к Смолякову, его уже не было в комнате. Она удивленно выглянула в коридор, прикрыла оставленную открытой входную дверь и вздохнула:

— Все же он со странностями... Или просто побоялся, что я буду читать ему вслух роман?.. Я даже не успела сказать ему, что Катерина прожила у меня год, пока писала этот роман... И умерла тут же, буквально у меня на руках... Инфаркт... Все-таки доконали ее борцы со злом. Да и муж с дочкой к ней так и не вернулись... Хорошие окончания бывают только в сказках. В реальной жизни умирают все. Вот только как и за что?..

Наутро она позвонила майору Гурецкому:

— Андрей Владимирович, вас беспокоит Беликова, из третьего отдела.

— Я узнал вас, Екатерина Юрьевна. — Голос майора был невеселым. — Чем могу помочь?

— Мне надо пообщаться с Бортко.

— Зачем?

— Надо, Андрей Владимирович. Надо.

— Вы злоупотребляете моим расположением к вам.

— Неужели из-за такой мелочи мне придется обращаться к вашему начальству за разрешением?

— Я вижу, вас ничем не остановишь... Ладно, приезжайте.

...Когда задержанного привели, она посмотрела на развалившегося в своем кресле Гурецкого:

— Андрей Владимирович... Мне надо пообщаться с ним наедине.

— Ну, это знаете ли... Это уже ни в какие рамки! — задохнулся от возмущения майор. — Я вам... а вы...

— Я вам потом все объясню, — ласково пообещала ему Екатерина Юрьевна, — а пока оставьте нас наедине...

Майор захлопнул за собой дверь так, что с потолка посыпалась штукатурка.

— Что ж... Здравствуй еще раз, Кирилл, — вежливо поздоровалась Беликова.

Бортко сидел на стуле, нахохлившись, как воробей. Он сильно сдал за эти дни: лицо покрыла синюшная бледность, воспаленные глаза смотрели угрюмо и зло.

— Что вам надо?

— Не поверишь: найти настоящего убийцу.

Он захохотал хрипло и истерично:

— Ой, не могу... Насмешили... Сейчас, клюну на ваши ментовские байки и расчувствуюсь... Колоться начну...

— А мне не надо, чтобы ты кололся, — заверила его Беликова, — я и так все знаю. Мне надо только, чтоб ты подтвердил правильность моих догадок... Не говори ничего, просто слушай... Полгода назад ты познакомился с Кристиной Алябьевой. Скорее всего, это было еще в те времена, когда она работала по саунам и массажным салонам...

— Она — проститутка? Не может быть!

— Я же просила не перебивать, — поморщилась Беликова. — Да, для всех существовала легенда, что ты не знаешь о ее «профессии». И это неудивительно: она была твоей наводчицей на квартирные кражи. Когда клиенты заказывали ее на дом, она смотрела обстановку, примечала стоимость вещей, уровень достатка, тип замков и все такое... Но потом произошло непредвиденное. Я не знаю, как она познакомилась с человеком, который ей понравился, но отношения с тобой стали ей в тягость. Она решила «соскочить». Но как это сделать? Просто сказать: я ухожу? Вас слишком многое связывало... Может быть, она боялась тебя, может быть, такой уж у нее характер, что подлость ей ближе, чем честность, но этот человек уговаривал ее сдать тебя. Сначала тебя пытались посадить за квартирные кражи, но надо отдать тебе должное, работал ты профессионально. Да и существовала возможность, что, расколовшись, ты потянешь за собой и Кристину... Сложная ситуация, не правда ли?.. Кристина стала пить, помаленьку опускаться.

Ее даже выгнали из конторы, обслуживающей сауны, на панель... Но тут подвернулся случай. Им удалось узнать о маньяке и способе, которым он убивал свои жертвы. Так и был найден способ, который привел тебя в наши пенаты. Ни заточки, ни брошка не имеют никакого отношения к серийным убийствам. Как и ты...

— Вот спасибо, — склонился в шутовском поклоне Бортко, — погноили парня ни за что, а теперь словно одолжение делаете, оправдывая...

— Что значит — «ни за что»? — искренне удивилась Беликова. — Ты квартиры громил, как семечки щелкал. Втянул девушку в свои дела — и это «ни за что»? Нет, я так не считаю. Это был тебе хороший урок. Наверное, много передумал, сидя в камере, о своей жизни? Не знаю, к какому выводу ты пришел, но я хочу предложить тебе сделку.

— Какую сделку?

— Я позабочусь о том, чтобы все обвинения в серийных убийствах были сняты с тебя. Тебя отпустят с извинениями, хотя... Я могла бы устроить так, что за квартирные кражи ты получил бы по полной программе прямо сейчас... Но не стану этого делать, хотя уверена, что рано или поздно ты все равно займешь свое место на нарах. И уже именно СВОЕ...

— Что я должен делать?

— Забыть Алябьеву, — твердо сказала Беликова.

— Да я с этой тварью больше не только дел иметь не хочу, но даже...

— Ты не понял меня, — покачала головой Екатерина Юрьевна, — вообще забыть. Я смогу узнать о любой твоей попытке отомстить. Поверь: у меня есть для этого возможности. Подумай. Это нелегко. Но и мне не так просто будет вытащить тебя отсюда. Итак?

— Договорились, — посмотрел ей в глаза Кирилл, — обещаю, что не трону эту мразь.

— Что ж... Поверю, — сказала Беликова, — но и проверить не забуду.

Она так резко распахнула дверь, что облокотившийся с другой стороны о косяк майор Гурецкий едва не ввалился в кабинет.

— Теперь с вами, голубчик, — поддержала его за локоть Беликова и, отведя на пару шагов от кабинета, доверительно сообщила: — Соврала я ему. Самую малость, но соврала. Догадались, в чем?

— Я не слушаю чужие разговоры, — отвел взгляд Гурецкий.

— Врете, — сказала Беликова, — все вы слышали... А соврала я ему в том, что не знаю подставившего его человека. Это — вы.

— Вы с ума сошли?!

— Вы, вы, — отмахнулась Беликова, — когда вы познакомились с Алябьевой, то ничего не знали о Бортко, а потому у вас не было причин для конспирации. Вы сами понимаете, что существует куча людей, видевших вас вместе и знающих о ваших отношениях задолго до этой истории. Я могу легко это доказать.

— И что это дает? — продолжал хорохориться майор. — Это ничего не доказывает. Знал и знал...

— Как я выяснила, на осмотр тела убитой проститутки Ирины Чикулаевой выезжали первым именно вы, — сказала Беликова, — именно там вы нашли эти заточки?