Десант стоит насмерть. Операция «Багратион» - Юрий Валин

У болотистого осинника Земляков-Кёлер набрел на остатки какого-то растрепанного обоза. Стучали отдельные выстрелы — скалящийся оберфарер[110] вкладывал дуло «парабеллума» в ухо лошадям, нажимал на спуск. Пожилой обозник отворачивался от бьющихся в агонии лошадок, плакал и зачем-то аккуратно сматывал вожжи. Другие обозники таскали хворост, обкладывали согнанные в кучу повозки. Женька малодушно свернул в лес, попутно прихватив добротный ящик непонятного назначения, но с удобной ручкой.

Ручка была удобная, но с самим ящиком Земляков-Кёлер погорячился — тяжеловата ноша оказалась. Вскрытие показало, что внутри какие-то хитрые, хорошо упакованные аккумуляторные батареи. Мародер бегло глянул формуляр — предназначения груза не понял. «Vorsicht».[111] Для симулирования «делового вида» ноша оказалась слишком громоздка.

Камрады отходили — с севера приблизились русские танки и пехота, несколько снарядов разорвались на гипотетически самолетной поляне. Земляков-Кёлер короткими рывками перетаскивал проклятый ящик и нервничал.

Пробегавший связист крикнул:

— Бросай! Все на позиции. Приказано продержаться до темноты. Нас вывезут самолетами.

— Продержимся! — радостно заверил Земляков-Кёлер.

Значит, самолеты. Это правильно. Пора было занимать исходную. Ящик был оставлен под символическим прикрытием кустов — когда свои трофеи начнут собирать, найдут. Может, ценная вещь. Судя по весу, так жуть какая ценная.

До северо-западной окраины поляны Земляков-Кёлер добрался без происшествий. Дальше, в лесу, шел бой. Короткими сериями лопались мины — похоже, наши батальонные 82-миллиметровые пристреливались.

— Быстрее! Быстрее! — подгонял обер-лейтенант с перевязанной головой, немногочисленных солдат, бегущих к опушке. — Мы должны удержаться!

Вбегая под тень сосен, Земляков-Кёлер подумал, что обер-лейтенант совершенно прав — нужно немного продержаться. Если сейчас нетерпеливые русские прорвутся к поляне, присутствие «Рогоза» окончательно потеряет смысл.

Занимать позиции и стрелять в сторону «противника» Земляков-Кёлер счел все-таки излишним. Присел под защитой молодых елок — лес здесь был низкорослым, небосвод вполне просматривался. Или нужно точно по курсу захода засесть? Нехорошо — в теоретических знаниях по ПВО вообще и по прикрытию аэродромов в частности зияли ощутимые пробелы. Земляков-Кёлер на всякий случай передвинулся чуть правее — дальше обзор закрывали высокие деревья — и вновь залег в ельничке. Да, наткнется кто-то из камрадов — пристрелят как труса и дезертира. Обидно будет. Впрочем, еще посмотрим, кто кого пристрелит. Прислушиваясь, диверсант снял винтовку, проверил в кармане «кольт» и занялся зенитно-ракетным комплексом. Увесистая кобура Sturmpistole, упрятанная под курткой, и неудобный приклад порядком отбили бок. В больших сомнениях Земляков-Кёлер закрепил на пистолете приклад, примерился — небо, даже его не заслоненная лесом часть, казалось огромным, штурмпистоль в масштабности явно проигрывал. Ja-ja, Rat Race[112] писюлька. Зенитчик вдумчиво зарядил пистолет — с Неродой советовались, получалось, что кумулятивной гранатой бить надежнее. С набалдашником Panzer-Wurfkorper оружие вообще стало походить на какой-то дизель-панковый метатель фаллоимитаторов.

Земляков-Кёлер со вздохом отложил супероружие и снова прислушался. Стрельба вроде бы приблизилась — отчетливо доносились частящие очереди русских «шпагиных», немцы отвечали гораздо скромнее. Вот в перестрелку влез щедрый «максим»…

Выделить в шуме боя верхние звуки было сложно. Женька сосредоточился на бледновато-голубом небе — вроде летает там кто-то. Но в стороне и, видимо, наши. Неужели немцы рискнут садиться на своей тихоходной лоханке? Ее же и штурмовик шутя завалит, не говоря об истребителях нашего прикрытия. Черт его знает, в возможностях авиации Женька разбирался примерно так же, как в тактике ПВО. Видимо, немцам очень было нужно, раз нашли и послали «Готу».

Время шло, Земляков-Кёлер сгрыз довольно противный на вкус немецкий сухарь. Дважды мимо кто-то пробегал, Женька готовил «кольт», но обходилось…

…Все же чуть не пропустил. Если бы не восторженные крики немцев, рассмотревших заходящий на посадку самолет, точно бы прошляпил решающий момент. Нарастало зудение пары легких двигателей. Земляков-Кёлер суетливо схватил зенитный бомбомет. Самолет выскользнул из-за крон сосен абсолютно неожиданно — двухвостое неуклюжее насекомое, снабженное парой слабосильных моторов. Женька повел стволом, пытаясь взять упреждение, уже понимая, что промажет, дернул спуск. Отдача крепко двинула в плечо…

Результат был закономерен.

Раздумывать было некогда, Земляков-Кёлер подхватил арсенал и начал спешный отход по заранее намеченному маршруту. В лесу очень вовремя легла серия мин — судя по всему, идиотской попытки сшибить «летающий контейнер» на подлете никто из камрадов не заметил.

…Рыся по опушке, Женька с досадой подумал, что сбить-то можно было. Теоретически. Поставить на штурмпистоль так и не найденный штатный прицел, хорошенько потренироваться на кошках, воздушных змеях и прочих учебных целях. В воздухе заметить выпущенную гранату практически невозможно, но вроде бы боеприпас прошел левее хвостового стабилизатора цели. «Типичный удар защитника в сторону ворот», как любят говорить комментаторы одной интеллектуально-спортивной игры. Сам Земляков футболом не увлекался, но у Иришки отец азартный болельщик, иногда и подруга трансляции посматривает, приобщает…

Ладно, прочь вредные мысли. Промазал. Переходим к основному плану. Главное, чтобы Нерода вовремя на сцену выпихнул это прямоходящее высокоталантливое чучело. И доступно проинструктировал гада…

— …Товарищ Лебедев, вам все понятно? Какие вопросы? — прошептал Юрий.

— Я никуда не пойду. Меня же сразу застрелят, — прохрипел лейтенант.

— А вы держите себя с присущим вам достоинством, и удача вам улыбнется, — порекомендовал Нерода.

— Сразу выстрелят. В голову, — в ужасе предрек Лебедев.

— Андрон, вы же опытный человек У вас и псевдоним эластичный. Сделайте так, чтобы не выстрелили, чтобы услышали. Поверьте, четкое и ясное упоминание гауптштурмфюрера Клекнета сотворит чудо. Это весьма авторитетный офицер.

— Не понимаю, почему вы в таком случае сами не пойдете…

— Парадокс в том, что мне не поверят, — печально сказал Нерода. — Мы по уши увязли в межведомственных интригах. Как глубоко интеллигентный человек, вы, несомненно, понимаете и щепетильность нашего положения. К тому же я русский. Русский, без рекомендаций, да и вообще не отягощенный близостью к ценностям европейской культуры.

— Вы пытаетесь обмануть, — прошептал проницательный Лебедев. И почти в голос закричал: — Вы и этого Клекнета пытаетесь обмануть, и меня! Вы…

— Еще голос повысишь, я тебе башку прямо сейчас откручу, — вкрадчиво пообещал Нерода. — С вами как с умным и воспитанным человеком можно разговаривать?

— Можно, — прошептал лейтенант-художник.

Лежа на боку, Юрий видел глаза немецкого агента — Лебедеву тоже разрешили повернуться. Нерода понимал, почему Женька считает агента тронутым — в блеклых глазах художника все время отражалась какая-то сугубо посторонняя мысль. Даже сейчас, паникуя, Лебедев думал еще о чем-то. Раздвоение личности? Шиза какая-то специфическая? Непохоже. Юрию доводилось видеть душевнобольных. На войне, даже не на такой большой, много нехорошего видишь. Свихнувшиеся люди вызывают жалость и страх, иногда раздражение. Но больше все-таки сочувствие. Но никогда старшему лейтенанту Нероде не приходилось испытывать столь острое чувство брезгливости. Даже под машиной с разлагающимся трупом сидеть было куда как легче.

— Понимаете, Андрон, у нас с вами нет выбора. Мы оба выполняем приказ. И вам, кстати, легче, вам просто надо пойти и сказать герру Клекнету правду. Ничего не скрывая. Уведомите, что мы здесь, и ответьте на все его вопросы. Вы всего лишь посланец. Согласитесь, риск не так велик.

— Там идет бой, — прошептал Лебедев. — Меня могут убить даже случайно.

— Да вы прислушайтесь, Андрон. Слышите? Немцы всеми силами удерживают аэродром. Там сейчас самое безопасное место. Вы — чрезвычайно важный свидетель. Немцы заинтересованы в вашей полнейшей безопасности. Когда сядет самолет…

— А если он не сядет? — Лебедев прикусил пухлую губу. — Если здесь вообще нет вашего Клекнета?

— Черт возьми, Андрон, полагаете, я вам сказки со скуки рассказываю? Гауптштурмферер Клекнет здесь. В первую очередь за ним и присылают самолет. У Клекнета в Берлине много друзей…

Вот! Когда в упор видишь глаза собеседника, читаются малейшие оттенки мысли. На Берлин среагировал: на миг появилась полная четкость — параллельные мыслительные процессы слились в единый.