Ростовская академия - Сергей Баранников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда мы подошли к кабинету, я с удивлением отметил, что очереди к персту не было. Как оказалось, сегодня людей принимало сразу три помощника, поэтому справлялись они очень быстро. Фролов подошел к кабинету, прочитал фамилию помощника на табличке, поморщился и подошел к другому кабинету. Похоже, что вторая табличка его полностью устроила, потому как он протянул руку и открыл дверь.
— Иван Павлович, разрешите?
— Константин Иванович, рад видеть! — раздался из кабинета дружелюбный голос. — Проходите, что же вы стоите там как не родной?
— Вообще, я к вам по делу и не один, — Константин повернулся ко мне и махнул рукой, зовя за собой.
Я поспешил войти в кабинет и увидел сидящего там седого мужчину с длинными седыми усами. Закрученные кверху, они забавно торчали по сторонам.
— Это Михаил Гущин, — произнес Константин. — Последний из рода Гущиных.
— Помню-помню, наслышан о той истории в Новолиманске. Что тут скажешь, у нас в Ростове-на-Дону иногда случается подобное, а тут периферия…
На удивление мужичок оказался бойким работником, несмотря на почтенный возраст. Мы изложили суть проблемы, и Иван Павлович пообещал подготовить бумаги. От меня оставалось только одно — вернуться на прием с документами через неделю и подписать все бумаги.
Следующим пунктом нашего путешествия стало Новолиманское кладбище. К праху умерших в этом мире относились с практичным подходом и при этом не нарушали традиции. Тело предавалось огню, а прах собирался и складывался в урну. Прах всех родственников находился в одном месте, и можно было в любое время прийти к ним и проведать могилу.
Все кладбище представляло собой длинное здание метров на двести в ширину и десятка на четыре метров в длину. Длинные коридоры, тянувшиеся по всему зданию, вели к маленьким комнаткам.
— Гущины? Комната сто тридцать, — произнес смотритель. — Идемте, я проведу, а то заблудитесь.
— Да не волнуйтесь, найдем, — отозвался я.
— Да ладно, по глазам ведь вижу, что впервые. Не стесняйтесь, — произнес старик, схвативший охапку ключей. — К мертвым редко приходят. В основном только по праздникам и поминальным дням. А к Гущиным так вообще давно никто не заглядывал.
— Так некому ведь, — ответил я. — Из всей семьи нас осталось двое.
Старик покачал головой, по ошибке записав Фролова в мои родственники, а я не стал исправлять смотрителя.
— Комната сто тридцать, — продекламировал смотритель, открывая дверь.
— Благодарю, — я заглянул внутрь, набираясь смелости войти, а старик терпеливо дожидался, пока я покончу со своей нерешительностью.
— Миша, я хотел бы проведать своих родственников, — произнес Константин и повернулся к смотрителю. — Не проводите меня к усыпальнице Фроловых? Это комната семьдесят восемь.
— Ах, да! А я и смотрю, лицо знакомое! Не признал вас, господин Фролов. Конечно, идемте.
— Я справлюсь, — успокоил я смотрителя, и тот кивнул.
Когда мужчины исчезли в соседнем коридоре, я вынул из-под плаща пакет с прахом дяди и отыскал урну с его именем. Откупорить крышку и пересыпать прах было делом одной минуты, но руки предательски тряслись, и я потратил на это минуты три. Все-таки не песок сыпал. Все это время мне казалось, что сейчас смотритель вернется и выгонит меня взашей или привлечет к ответственности за вандализм, но план Константина сработал на «отлично». Теперь прах дяди находится на положенном месте рядом с останками остальных родственников.
Я успокаивал себя мыслями, что сейчас выступаю в роли участника поисковой группы, которые нашли останки человека и теперь проводят его захоронение по всем правилам и обычаям.
Поставив урну с прахом Романа на место, я пробежался взглядом по полкам и наткнулся на урны с именами отца и деда. Они были расставлены в соответствии с положением в родовом древе. Справа от урны отца стояли урны с прахом его первой жены и моей биологической матери. На полке ниже находились урны Бориса и Павла.
Вот они где все Гущины. Когда-нибудь и моя урна займет свое место. А что, удобно! Помню мир, где люди устраивали траурные церемонии и предавали тела умерших земле. А потом огромные поля превращались в бескрайние кладбища. Поля, на которых можно было бы выпасать скот, строить дома, растить урожай. Нет, все-таки вариант со склепом мне нравился больше. Заодно и нет страха, что покинутое тело будет использовано какой-нибудь дрянью. Я вспомнил свое предыдущее воплощение и невольно поежился. Борьба с той тварью была не самым приятным воспоминанием.
— Миша, ты закончил? — голос Константина заставил меня обернуться. Я не сразу понял, что он имел в виду.
— Да, хоть навестил своих предков. Кто знает, когда еще буду в этих краях, — ответил я, продолжая поддерживать легенду.
Выйдя из здания, мы вернулись к машинам. На душе было паршиво, но радовало хотя бы то, что дядя Роман воссоединился с семьей.
Машины мчались по Новолиманску, а я молча смотрел в окно, глядя на проплывающие мимо дома, магазины и спешивших куда-то людей.
Каменную балку я узнал сразу. Еще при подъезде к окраине Новолиманска мимо проносились небольшие домики, спрятавшиеся за заборами. Где-то над трубами даже вился дымок. Надо же, тут в часе езды машины на энергокристаллах носятся и прогресс шагает ускоренными темпами, а некоторые до сих пор вынуждены топить чем придется. Не от хорошей жизни, конечно.
Мы остановились прямо возле нашего двора. Я бегло осмотрел покрытую ржавчиной калитку и покосившийся заборчик. Не знаю почему, но мне стало даже немного стыдно перед Фроловым. Нет, состояние дома такое не потому, что я плохой хозяин, а потому что сюда давно никто не заглядывал. Даже отец при жизни бывал здесь раз в полгода.
Калитка на удивление была закрыта. Интересно, а ведь Ведагор говорил, что здесь были незваные гости. Может, они просто перемахнули через забор, чтобы не поднимать шум? Я вспомнил как скрипела на ржавых петлях калитка, когда мы с Градовой впервые зашли во двор, и только больше утвердился в своей догадке.
А вот входная дверь оказалась выбита. В месте, где был замок, зияла огромная дыра, а не петлях осталась болтаться одинокая дощечка. И все же кто-то поднял остатки двери и заботливо приставил ко входу. Наверно, Ведагор заглянул сюда, когда все улеглось. Все-таки хороший мужик, надо его отблагодарить как-то. Не знаю, бутылку там выставить или чем полезным помочь. Почему-то мне показалось, что от выпивки он откажется.
Внутри царил самый настоящий беспорядок. Та немногочисленная мебель, которая еще уцелела, была перевернута, часть досок в полу вырвана. С удивлением я увидел, что мой тайник обнаружили. Хорошо, что бумаги, хранившиеся там, я забрал с собой и сейчас они находятся в академии.
— Похоже, здесь нам делать нечего, — ответил Фролов, который вошел в дом следом за мной. Обернувшись, я увидел возле Константина одного из его охранников. По всей видимости, он предполагал, что здесь нас может ждать неприятный сюрприз. Мы вышли из дома, и я вернул сорванную с петель дверь на место.
— Не волнуйся, я попрошу людей, чтобы навели здесь порядок.
— Спасибо, не стоит. Я сам разберусь как выдастся свободное время. Не хочу утруждать вас ненужными хлопотами.
— Как знаешь, — Константин спокойно принял мой отказ, что мне понравилось. Не люблю слишком настойчивых людей, даже если они стараются сделать как лучше.
— Ну, что, едем к Кириллу?
— Да, вот только я не знаю где искать семью Романа. Есть идея найти одного человека, который может нам помочь.
— И где мы будем его искать?
Мы остановились возле калитки, и Константин осмотрелся по сторонам, словно Ведагор должен был вот-вот выйти из-за угла и помахать нам рукой.
— Не стоит его искать, он уже здесь, — я кивнул в сторону дворняги, которая устроилась неподалеку и наблюдала за нами, высунув язык.
— Ведагор, возвращайся в свое человеческое обличье, нужно поговорить, — произнес я, заметив пса.
Собака залаяла, а потом исчезла в кустах. Через пару минут к нам вышел старый волхв. Похоже, он обратился неподалеку, потому как на нем была привычная одежда.
— Миша! Рад нашей встрече, давно не виделись. Вижу, сегодня ты не один.
— Это мои друзья — Константин Фролов и его охрана.
Волхв склонил голову в приветствии, явно узнав известную в княжестве фамилию.
— Ведагор, ты ведь всех здесь знаешь. Поможешь найти семью дяди? Я точно знаю,
