Воронка второго шанса - Анна Михайлова

— Поцелуй сейчас же! Или мне кого другого просить?

Против такого вызова Добрыня не мог устоять. Подошел вплотную и внимательно посмотрел с высоты немалого роста. В голубых глазах клубилось море эмоций, видно было, что дружинник борется сам с собой. И проигрывает битву.

Лера сама шагнула к парню, высоко задрала голову. И тот уступил, завороженный яростными всполохами в ее глазах. Не девка — огонь! Но ведь и хрупкая при этом, даже сама не знает насколько. Нежно обнял девичье лицо ладонями и приник к губам. Лере пришлось встать на цыпочки и опереться на могучие плечи, чтобы дотянуться. Добрыня целовал осторожно, бережно лаская податливые губы. Как же приятно, до щемящего кома в груди. Словно вливал в нее что-то светлое, ласковое. Делясь дыханием, отдавая себя. Но ей этого было мало. Она хотела страсти! Сама усилила поцелуй, делая его более напористым, жадным.

— Это что за… — прогремело у нее за спиной. Через мгновение огромного дружинника, как котенка, оторвали от нее и отбросили к дверям, — вон! — рявкнул Драгомир не поворачивая головы. Все его внимание было приковано к огневке. Которую он хотел испепелить взглядом, как и она — его. Гнев мгновенно заполнил все ее существо, грозя вот-вот вырваться наружу. Инстинктивно, девушка облизала ягодные губы, словно желая продлить вкус поцелуя. Который ей понравился. Мужчину это только подстегнуло. Глядя на припухшие от поцелуя губы, он резко подался вперед и втянул носом воздух.

— Драг, — раздался оклик Яры.

— Ты еще и пила⁈ — прошипел Драгомир, — Яра, по-твоему, это означает «просто погуляли»? А завтра куда гулять — на сеновал?

— Ведающий, то моя вина… — начал было дружинник, которого Яра медленно теснила к двери.

— Разумеется — твоя, — волхв все же нехотя повернул голову в сторону молодого сотника. Слова цедил сквозь зубы, едва сдерживаясь, — и ответишь. Потом. А сейчас — вон, я сказал!

— Не тронь ее! — взревел Добрыня.

— Яра, уведи его, ради всех Богов. Иначе не сдержусь.

— Командир, не гоже так!

— Драг! Прошу, не обижай девочку…

— Оставь нас, Яра, — тихо и страшно попросил волхв. И даже она не посмела ослушаться. С трудом увела дружинника и закрыла за собой дверь.

Лера, пока внимание разгневанного волхва переключилось на других, плавно отступала к стене, надеясь все же добраться до выхода и попробовать удрать. Если уж сама Яра не смогла его остановить… Страх и ярость сплелись внутри во взрывоопасную смесь, но сбежать — на тот момент казалось самым разумным.

— Стоять! — раздалось громовое, отчего она инстинктивно прижалась спиной к стене. А почему это она, собственно, боится? За что? Разве в чем-то виновата? Или может быть виноват тот, кто сейчас смеет на нее орать? Лера вмиг вспомнила, все услышанные про себя слова и выпрямилась, гневно задрав подбородок.

— Не надо на меня повышать голос!

Мужчина удивленно поднял брови на ее гневную отповедь. Нарочито медленно подошел почти вплотную, поставив одну руку у ее головы.

— Как прошел день, мышонок? — опасно-мягко спросил он, — прогулялась, выпила… Может еще что-то было? — наклонил голову, словно изучая ее, как диковинное насекомое.

— Может и было. Тебе какое дело?

— Значит — было, — медленно протянул волхв, — и как парнишка? Не подвел? Сколько оргазмов?

Маленькая правая ладонь взлетела для пощечины и была мгновенно перехвачена. Драгомир, криво усмехаясь, прижал пойманную руку над ее головой, заставив яростно, но беспомощно затрепыхаться. И тут его взгляд упал на браслет.

— Это что, подарок⁈ Вот эта деревяшка — за секс? Как же дешево он тебя ценит. Такого даже дворовым девкам не дают. И тебе не надо! — усмехнувшись еще шире, волхв коснулся пальцем вещицы и… мелкой трухой осыпалось на пол ажурное украшение. Лера неверяще подняла глаза, медленно проследила как песчинки опадают на доски пола… И тут ее словно выключило. Весь яростный запал погас, она поникла и безжизненной куклой сползла по стене на пол. Драгомир не стал ее удерживать.

— Что ты наделал? — с болью прошептала девушка, трогая пальцами рыхлую кучку.

— Избавился от дешевки, — насмешливо бросил он.

— Ты хоть знаешь, что это такое — всю жизнь быть невидимкой? Когда тебе хочется нравиться — а ты «бледная моль» или «нищий скелет». Потому что страшная и ходишь в обносках. Когда на восьмое марта тебе не мальчик дарит подарок, а его просто ставят на парту — потому что все до единого брезгуют целовать тебя в щеку, — она неморгающим взглядом уставилась в одну точку, всей сутью своей уйдя в прошлое, — когда у тебя брезгуют даже списывать, потому что ты ничтожество, которое по ночам моет посуду в забегаловке. Когда так хочется нравится. Хоть кому-то. А ты — пустое место, ноль. Никто и никогда не позовет погулять, не улыбнется, не посмотрит, как на девушку. А сегодня… Сегодня именно меня, невзрачную моль, позвали на свидание. Первый раз! Мне смотрели в глаза, понимаешь? С интересом и восхищением. Как будто я что-то значу. Я — есть! Я кому-то нужна и важна. И этот подарок был именно мне и для меня! А сейчас его нет… — девушка безучастно свесила голову, словно сломанный цветок. Бездумно перебирая пальцами опавшие песчинки. Словно весь мир для нее перестал существовать.

— Прости… — Драгомир присел рядом и попытался взять ее за руку. Отворачиваясь, она выпростала свою ладонь.

— Можно я сегодня останусь у Яры? — спросила шепотом, — у меня нет сил куда-то ехать. И заниматься. Я лягу спать возле ведра с водой, чтоб никто не пострадал…

— Хорошо, — выдавил из себя Драгомир.

— И да — не волнуйся: я буду управляемой. И на твоей стороне. Не стоит больше притворяться.

— Лера, — он поднял пальцами ее лицо за подбородок, но она вновь отвернулась, пряча безжизненные глаза.

— Не трогай. Уйди. Пожалуйста.

— Мы еще позже поговорим, хорошо?

— Уйди. Просто — уйди.

Со вздохом мужчина поднялся на ноги. Потоптался на месте, глядя на поникшую пепельноволосую голову. Узлом скрутило внутренности, не продохнуть. Муторно было смотреть на нее такую — словно всю душу из нее вытянуло, только оболочка осталась. Сжал кулаки, злясь на себя и на ситуацию глупее не придумаешь. Помялся и вышел из кабинета, отправив к девочке Яру. Та наверняка найдет слова