Осколок Нави - Дарья Старцева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Чего ты так испугалась? Аль не едала с княжеского стола мертвых зайцев, да уток?
– У них не было глаз, – пролепетала я, с облегчением заметив, как пробежал мимо черный лохматый кот.
Он скрылся в тени, откуда за каждым моим шагом и движением рук следила хозяйка избы.
– Не их глаз тебе следует остерегаться, девонька. Настоящее зло плещется на дне другого ока. За этим ты и пришла ко мне – отыскать от него спасение.
Протяжно скрипнули ножки лавки. Я замерла, скованная страхом и диким, неукротимым любопытством. Медленно прошаркали по полу старые ноги. Яга громко хлопнула сухими ладонями, и зеленоватые огоньки замерцали с новой силой. Лишь ее укрытие осталось спрятанным от посторонних глаз плотным мраком.
– Не старайся, все равно не разглядишь, – прокряхтела старуха, показавшись под светом колдовских огней.
Ее темные, колючие глаза разглядывали меня с жадным интересом. На миг мне показалось, что еще немного, и она подвесит меня на веревку между белочкой с облезлым хвостом и связкой крапивы. Из под темной ободранной в лохмотья юбки, торчала белоснежная кость. Яга откинула с плеча свою слишком густую для старухи седую косу, и отрывисто махнула иссохшей рукой, предлагая мне сесть. На лавке подо мной что-то хрустнуло. Я приподнялась, брезгливо смахнула в сторону щепки в надежде на то, что это – всего лишь яичная скорлупа, а не скелет какого-нибудь грызуна.
Яга села напротив за стол, усыпанный скрюченными, увядшими стебельками, разными соринками и мелкими камушками. Она вытащила из рукава мешочек, высыпала из него немного темного песка в блюдо с водой. Опустившись так низко, что ее острый нос почти коснулся водной глади, она зашептала заговор. Голос ее переменился, из него ушел весь хрип. Слова звучали невесомо. Они заполнили собой все вокруг. Кот замер у ног хозяйки с важным, торжественным видом, будто и сам являлся частью этого колдовства. Даже мыши прекратили скрестись под полом. Но как я ни пыталась, разобрать слов у меня это не получалось. Вода подернулась под костлявыми пальцами старухи и, переливаясь, осветилась.
– На, княжна, гляди, – Яга подвинула блюдо ко мне, не расплескав ни единой капельки колдовской жижи.
На гладкой поверхности проступили мутные очертания, но с каждым мигом они обретали яркость и четкость. Я ахнула от восторга, глядя как прямо на воде возникает образ прекрасного леса с поющими на ветвях соловьями и рыщущими меж кустов лисицами. Это напомнило мне пугающее гадание на суженого в бане, но тогда возникшие передо мной очертания не были столь явны. Увиденное сейчас я не могла списать на игру своего уставшего разума. Даже голос Яги, к которому уже вернулась былая резкость, не смог оторвать мой взор от дивного леса.
– Когда-то давно, – начала она свой рассказ, – бродило по земле жуткое чудище. Одним своим взглядом оно сводило людей с ума, губило животных. Даже деревья иссыхали в один миг от его проклятого взора.
Картинка на воде переменилась. Солнечный, густой лес в одночасье превратился в топь, похожую на ту, куда мы забрели с Озаром. Черная земля, словно выжженная дотла, не могла породить ни березки, ни даже единой ромашки.
– Самые могучие богатыри не сумели одолеть лихо. Чтобы погубить зло, они обратились за помощью к духам леса, рек и лугов. Нечистые тоже страдали от чудища, а потому подсказали, где искать от него избавление.
Водная гладь сменилась новым образом, показав острый меч, какими владели самые смелые и прославленные богатыри. Его усыпанная рубинами рукоять отливала багряно-красным, суля врагам пролить их горячую кровь. Крепкое острие с легкостью разрубало каменные глыбы.
– Руевитов меч был и остается единственным оружием против лиха, – продолжала Яга. – С помощью него богатыри сгубили чудовище, избавив нашу землю от его губительного взора.
Перед глазами возник огромный, необъятный ветвистый дуб. Лето сменялось осенью, осень – зимой. Шел год за годом, и могучее дерево все больше увядало, превратившись в сухую корягу без листьев.
– Втроем богатыри зарубили лихо и сожгли его. С тех самых пор поделили они земли, нетронутые болотом, на три части и стали властвовать. Жизнь в княжествах текла спокойно, пока, спустя долгие годы, не отыскал один князь беду на наши головы.
– Святомир?
Яга кивнула.
– Однажды во время охоты Святомир заплутал. В какой-то миг он услышал зов. Неожиданно его взор привлекло иссохшее дерево, а в дупле он отыскал лиховское око. Тут-то оно и задурманило разум князя. Святомир обрек Млада на вечное изгнание, отняв у него доверие друга и жену.
Темноволосый мужчина, смутно напоминающий нынешнего Брезгородского князя, держал в руках ужасное круглое око размером с маленькое яблоко. От его леденящего взора кровь стыла в жилах. Но взгляд Святомира не выражал страха, лишь огоньки алчности плескались на самом дне чарующих синих глаз.
Перед глазами встали ровные строки из писем Власты, окрыленной любовью и сбивчивые буквы печального предсмертного послания. Я сглотнула ком в горле, задумавшись о том, что было гораздо важнее.
– Так значит, Святомир не по собственной воле оговорил Млада? – задумалась я. – И Мстислава одурманило око?
– Цыц! – прервала мои вопросы Яга, грозно зыркнув темными глазами из под седых, редких бровей. – Дослушай до конца, да сама все поймешь.
Я послушно опустила голову к зачарованному блюду, удерживая в узде свое любопытство. На воде уже возник облик воеводы с необъятным пузом и раздутой от сытных обедов под медовуху рожей. Сытый здоровяк заправлял целым отрядом исхудалых людей на болотах. Измазанные в грязи они еле волочили ноги и походили на живых мертвецов. Не знаю, могла ли чудо-водица передать весь смрад, что охватил болото, но в лицо мне ударил ядовитый, сладковатый гнилостный дух.
Один из бедолаг, бороду которого ил окрасил с буро-зеленый, подал воеводе что-то завернутое в грязную рубаху. Запачкавший лишь свои сапоги, тот с азартным трепетом выхватил подношение из рук мужика. Затем он отвел взгляд, развернул рукава рубахи, и мужик тотчас рухнул на колени, будто вся воля, весь разум вышли из его тела. Но воеводе и этого было мало. Он со всей силы ударил несчастного тупым носком
