Перекрёстки Эгредеума - Эмпирика Аттонита

пару раз бывал во дворце. Тогда тебя было сложно заметить, но не узнать теперь — ещё сложнее.

Падают воины в чёрных доспехах, падают воины в янтарных плащах.

Звенят мечи. Стучат копья, гремят щиты.

Золотая фигура позади светлых мечников, потрясая посохом, разит заклятьями.

«Янтарные огни» из-за ростовых чёрных щитов сыплются дождём.

И всё больше тел на траве, и теснее сходятся противники.

Рогатые фигуры оттаскивают своих воинов от толчеи.

Последние маги покидают укрытие: иссякли запасы смоляных шариков.

Не глядя на спутника, Эмпирика устремляется вперёд.

Судорожно шарит в траве, собирая «огонь». То и дело поглядывает, не летит ли в неё что-нибудь. Дэста — рядом. Выкрикивает заклятья, сразу расходуя найденные «огни».

Опалённый плащ лежит в траве. Рогатые фигуры падают подле сражённых щитоносцев. Некому отдавать команды.

Времени нет на раздумья — но и мыслей нет. Всё происходит само, без сомнений и промедлений, словно на счету её — тысячи битв.

Свист и грохот. Мельтешение тел.

Припасть к траве. Скользнуть меж сцепленными копьями.

Увернуться от оголтелого здоровяка. Удачно подставить подножку.

Вот и огненный плащ. Схватить его щит. Укрыться.

Безумная улыбка.

— Начинаем считать!

Раз. Пока никто не заметил.

Два. Опять этот критический взгляд из-под забрала.

Пять. Как долго тянутся секунды.

Шесть! Фигура в золотых доспехах и голубом плаще летит на них с мечом.

«Пламя призываю я!..»

Прямо в яблочко!

Семь. Он ещё жив.

По-прежнему семь. Предводитель, отдавай меч!

Раз! Скрестились мечи!

Два! Как бы встать?

Голубой плащ замахивается.

Перекат! Она уходит от удара.

Снизу бьёт по ногам, пока тот не успел развернуться.

Зачтено? Будем надеяться.

Вскочить, пока враг растерялся.

Не вышло. Её отбрасывает назад.

Плечо пронзает острая боль.

Последний шанс.

Бьёт в живот.

Радошианец отводит удар, едва не выбив меч из рук.

— Тридцать! — раздаётся за спиной.

Предводитель выхватывает у неё меч, кидается на врага.

Сзади несётся ещё кто-то светлый.

Нужно его прикрыть!

«Пламя призываю я!..»

Янтарный плащ повержен.

Мельком оглянувшись назад, Эмпирика замечает радошианцев, врезающихся копьями в чёрные ростовые щиты.

Повсюду кружат редеющие остатки разноцветного сражающегося клубка.

Она в гуще битвы.

Одинокая стрела прилетает внезапно, как молния — прямо в ноющее плечо.

— Держись за мной! — кричит предводитель.

Впереди, уже совсем близко — золотая фигура с посохом.

— Давай на Радоша! — не помня себя, вопит Эмпирика.

Опалённый плащ падает от толчка, сбивая её с ног.

«Пламя!..»

Фух! Ещё кого-то вырубили.

— Давай подберёмся незаметно, ползком, и вдвоём нападём на него! — сбивчиво тараторит Эмпирика, пока они с предводителем не поднялись.

От непривычного сладостного волнения Эмпирику трясёт. Желание убить Радоша так велико, словно это цель всей её жизни. Словно это по-настоящему.

— Какое коварство, — предводитель издаёт злорадный смешок. — Ну давай попробуем.

«Нет. Мы точно это сделаем», — думает Эмпирика.

— Я это сделаю!

Неподдельная ярость наполняет её существо.

Никто, никто её не остановит!

До выбывания ей осталось получить последний удар — но на пути к Радошу она будет неуязвима.

Безумная вера — без сомнений.

Сомнения рождают препятствия.

Снова стрела. Предводитель закрывает её щитом.

Проклятье! Их заметили!

Они вскакивают и бегут что есть сил, уклоняясь от ударов.

Радош рядом! Вокруг него — свита янтарных плащей.

«Пламя призываю я!..»

Аши остались позади.

Они окружены.

Предводитель бросается на врагов отчаянно, едва успевая отражать удары.

«Пламя» призывает кто-то ещё.

Дэста!

Эмпирика вторит ему, целясь «огнём» в Радоша.

Мимо!

Ещё!

Мешочек на поясе почти пуст.

Воин с чёрной занавеской на плечах приходит предводителю на помощь.

Камень сияет на солнце, когда Радош трясёт посохом, произнося грозное заклинание нараспев.

Нашёл время медлить.

— Сейчас нас всех оглушит или убьёт! — раздаётся голос рат-уббианца.

Эмпирика скороговоркой призывает пламя, выпрямившись во весь рост.

Их с Дэстой смоляные шарики попадают в цель одновременно.

Очередной радошианец падает рядом с чёрной занавеской.

Предводитель продолжает сражаться из последних сил.

Радош снова начинает заклятье.

Мешочек пуст.

Всё слишком быстро.

Дэста начинает призывать пламя.

Эмпирика кидается к поверженному ашу, едва успевая ускользнуть от удара.

Хватает его меч.

Только никаких сомнений.

Увёртывается от наступающих радошианцев.

Летит к Радошу.

Его лицо так близко!

Она ясно видит разлетающуюся по золотой маске желтоватую смолу прямо в тот миг, когда что-то сбивает её с ног.

— Радоша убили! — раздаются крики.

Удивлённые. Возмущённые. Тревожные. Реже — радостные.

Янтарные плащи устремляются в сторону «крепости», и Эмпирика только теперь оглядывается вокруг.

Она лежит возле Радоша, медленно оседающего на траву, а рядом предводитель, подняв забрало, сидит, схватившись за голову и открыв рот в приступе беззвучного хохота.

Дэста растянулся поодаль, близ возмущённо бормочущих радошианцев.

— Вот уж не думал, — недоуменно изрекает Радош, снимая маску.

В голосе его слышится досада, а на губах играет растерянная усмешка.

Эмпирика узнаёт в нём улыбчивого светловолосого агранисца.

* * *

Теперь, у мирного костра, на неё навалились разом и тяжёлая усталость, и ноющая боль в плече, и сырость промокших ботинок.

Незатейливая весёлая песенка, витавшая в воздухе над одной из соседних палаток, казалась убаюкивающей.

Эмпирика протянула к огню озябшие ноги.

Они с Эмеградарой сидели близ большого студенческого шатра, уплетая печёные плоды крацитового дерева — рыхлые, мясистые, сладковатые — с горячим душистым отваром из его изумрудной листвы.

Согреться всё равно не удавалось.

Эмпирика плотнее куталась в плащ и старательно прятала взгляд, избегая смотреть на товарищей сестры: сумрачного молчаливого рат-уббианца, который их сюда привёз, ясноглазых умников-агранисцев с точёными лицами, смешливую девушку-аюгави с изумрудными волосами и чёрным лютневым грифом за спиной.

К ней вернулось обычное неловкое напряжение, испытываемое при необходимости находиться в обществе. От прежнего воодушевления и необычайной лёгкости, с которой она сражалась бок о бок с незнакомцами, не осталось и следа. Сейчас она даже вообразить себе не могла, как решилась на нечто подобное. Словно это был кто-то другой.

Отчего-то на душе расползалась странная тяжесть. Ей было стыдно — но не ясно самой, за что именно.

Какое счастье, что внимание компании было приковано к зеленовласой шутнице, которая тоже оказалась здесь новенькой. Она назвалась Дарой и вскользь упомянула, что то ли учится на младших курсах, то ли только собирается поступать. Впрочем, никто не потрудился уточнять, ибо все были увлечены её задорной болтовнёй — «болотными байками из склепа», по её собственному не вполне понятному, но оттого ничуть не менее забавному выражению.

— …нет, как удачно, а! Фестиваль в Альгиров день! Сегодня же пятое солнце, красный Альгир, затмив хладный Тау-Дрецей, восходит на Эгредеумском небе. В здешних широтах, то есть. До этого его видно только из-за Сумеречных Рубежей. Ну