Красная Латвия. Долгая дорога в дюнах - И. Э. Исаева

С рассвета он обходил передний край фронта с военными советниками; среди них бывали Батов (Фриц Пабло), артиллерист Воронов (Вальтер), Хаджи Мамсуров, которого испанцы знали как майора республиканской армии Ксанти.

Берзин и Мамсуров не один час провели в подземных коридорах Мадрида, в тоннелях метро они опасались там диверсий мятежников. Советники и другие специалисты вместе с республиканцами решали, где и как возводить баррикады, где рыть, углублять траншеи, где устанавливать пушки и пулеметы, какие мосты через реку заминировать и подготовить к взрыву, где оборудовать командные пункты.

Весь Мадрид не спал накануне 7 ноября. Крыша шестнадцатиэтажной башни «Телефоника-сентраль» – прекрасный пункт для наблюдения. Его-то и облюбовал Николай Николаевич Воронов. Он проводил на верхотуре по многу часов и часто корректировал оттуда огонь батарей. С недавнего времени там обосновался и наблюдательный пункт противовоздушной обороны Мадрида. Он позволял следить за тем, что делается у мятежников на аэродроме «Куатро виентос» – «Четыре ветра» – в Хетафе.

В ясную погоду можно засечь вражеские самолеты в момент взлета и принять меры защиты.

Берзин поручил авиаторам узнать, с каких аэродромов прилетают в Мадрид «гости» с бомбовым грузом. Разведчики доложили: больше всего налетчиков с аэродромов Талавераде-ла-Рейна и Таблада…

В номере Берзина собрались только люди, которым он полностью доверял. Наиважнейшая боевая задача – нейтрализация «пятой колонны».

– Восемь тысяч фашистов сидят в тюрьмах. Из них три тысячи кадровых и запасных офицеров, – напомнил возбужденный Кольцов. – Если фашисты ворвутся в город или в городе начнется мятеж – это готовая квалифицированная офицерская колонна. Надо немедленно вывести эти кадры из города, хотя бы пешком, этапным порядком. Оставить такую силищу в Мадриде в опаснейший момент! По существу, фашистскую восьмитысячную колонну собрал и организовал, пусть в тюрьме, министр внутренних дел. Ларго Кабальеро признал остроту проблемы, но для эвакуации арестованных не сделал ровным счетом ничего…

На следующий день фашисты заняли Верхний Карабанчель в пяти километрах от центра города. Карабанчель – не пригород, не предместье, это окраина Мадрида. Из домов, захваченных на южной окраине, звонили по городскому телефону, сговаривались со своими людьми. А от своих единомышленников получали секретную информацию о положении в городе и его пригородах.

Вот запись беседы 7 ноября 1936 года Михаила Кольцова (в корреспонденциях он называл себя Мигэлем) с секретарем ЦК Педро Чэка. В случае захвата Мадрида фашистами Чэка должен остаться в городе как вожак подполья.

«Мигэль спросил, как с эвакуацией арестованных фашистов. Чэка ответил, что не сделано ничего и теперь уже поздно. Для восьми тысяч человек нужен огромный транспорт, охрана, целая организация – где же в такой момент все это раздобыть?

– Все восемь тысяч эвакуировать незачем, там много барахла и безобидных. Надо отобрать самые злостные элементы и отправить в тыл пешком, небольшими группами, по двести человек.

– Разбегутся.

– Не разбегутся. Крестьянам поручить охрану, это, пожалуй, еще надежнее, чем тюремная стража, – она очень подкупная. Если и разбежится часть, черт с ней, можно потом выловить. Лишь бы не отдавать Франко эти кадры. Сколько бы ни удалось отправить – две тысячи, тысячу, пятьсот человек, – все будет благо.

Чэка подумал, утвердительно мотнул головой. На это дело выделили трех товарищей. Поехали в две большие тюрьмы.

У заключенных было отличное настроение. Они, усмехаясь, говорили администрации: «Это наша последняя ночь здесь. Завтра у вас будут другие клиенты». Они не угрожали тюремщикам. В Испании тюремная администрация остается при всех режимах на правах незаменимых специалистов. Меняются только арестанты.

Фашистов выводили во двор, выкликали по спискам, это озадачило и потрясло их. Они думали – ведут на расстрел. Их отправили в сторону Арганды, туда с первой партией поехали надзиратели – устроить временный этапный пункт».

Уже третьи сутки танки Армана патрулировали в Мадриде. Надо было ежечасно напоминать мятежникам о наличии в столице бронированных часовых. Громыхающие прогулки по мостовым города совершались в паузы, когда позволяла обстановка на переднем крае. Арман лишал сна танкистов, доведенных до крайней степени изнеможения, он понимал, что это жестоко, но иначе не обезопасить город.

А тут еще случилось неприятное ЧП: испанские танкисты в трудных обстоятельствах, усложненных паникой, оставили на поле боя несколько неисправных танков.

– Фашисты могут заслать их к нам в тыл, – помрачнел Берзин. – Боюсь провокации…

– Сегодня же ночью, – пообещал Арман, – нанесем на башни всех наших Т-26 белые полосы. Я предупрежу отряд.

Еще до рассвета Гришин уехал в Валенсию. Он уехал по дороге, забитой паникерами и дезертирами; по ней эвакуировали женщин и детей, и по ней на днях проехали шикарные «испано-суизы» министров разношерстного кабинета Ларго Кабальеро, оставивших Мадрид на произвол судьбы. Правительство сочло положение Мадрида безнадежным. Наспех оставленные всяким чиновникам инструкции допускали, что Мадрид, возможно, будет сдан. Это породило у многих панические настроения.

Но Берзин знал, что в Мадриде положение стабилизировалось, там остается надежный штаб обороны, остаются такие боевые товарищи, как Хосе Диас, Висенте Рохо, Долорес Ибаррури, Педро Чэка, Антонио Михе, группа военных советников, бойцы интербригад и дружинники, которые совместными усилиями с каждым днем крепят оборону Мадрида.

6. Каса Роха

Они разговаривали на разных языках, но, когда действовали сообща, в разведке или в ближнем бою, когда воевали в тылу врага, быстро находили общий язык. Встречались они в Пинсдель-Вальес, северо-западном предместье Барселоны, вдали от оживленных дорог, в доме из красного кирпича, который бойцы называли Каса Роха, то есть «красный дом». А база в соседнем доме, где обучались методам и приемам войны, – «Чапаев». Возможно, название возникло после того, как в местном кинозале показали советский фильм «Чапаев». Бойцы занимались или отдыхали здесь между боевыми операциями. Названием «Чапаев» они хотели подчеркнуть свою преданность идеалам революции, молодой республике. Готовность следовать той беззаветной храбрости, какой обладал камарада Базиль Чапай. Как он стрелял из пулемета! Муй бьен! Фармидабль! – замечательно! Чапай редко снимал теплую шапку, которую русские смешно называют «папаха», никто из испанцев никогда ее не видел…

Из Каса Роха, из «Чапаева» тянулись нити ко многим храбрым и дерзким отрядам.

«Малая война» – герилья – все сильней и сильней полыхала партизанским костром на земле, захваченной фашистами. Рядом с герильерос отважно сражались бойцы интернациональных бригад.

В Каса Роха, в «Чапаеве» бойцы начиняли мины динамитом, мастерили запалы. Работа с взрывателями требует таких же чутких, ловких пальцев, как у скрипача, часовщика, фокусника или ювелира, но часы, смычок, сломанное ушко серьги или минутная стрелка могут стать последним в жизни, если не будешь предельно осторожным и знающим.

Инструкторы – испанцы и иностранцы – сколачивали, обучали отряды подрывников, и