Сломанное отражение - Ирина Игоревна Голунцова

Мать без родительских инстинктов, не умеющая выражать заботу о дочерях. За мной ухаживала Нанна, я обожала ее, она была для меня всем миром, и мне претило, когда она с вдохновением и придыханием говорила о валькириях и Фрейе.

«Ах, как жаль, что мы ничем им не можем помочь. Если бы мама взяла нас в ученицы, она бы нами гордилась!»

Одни «ах», да «если». К чему нам, благородным богиням, натирать мозоли на руках и рисковать жизнями на поле боя? Только чтобы обратить на себя внимание матери? Заручиться ее добрым словом?! Вздор! Никогда! Дочери не должны идти в бой, чтобы их благородная мать подарила им искреннюю любовь.

А валькирии… да, они прекрасны. В белых доспехах, с прямой осанкой, умеющие статно держаться в седле. Я завидовала их грациозности и силе, что, не обладая ментальными способностями, они творили магию. Уверенность, открытость — вот что мне нравилось, чего не хватало.

Мягкая грязь застревала под ногтями, пока я царапала стену, словно обезумевшая кошка. Отсюда нет выхода, нет пути обратно домой. Даже если удастся сломать железную дверь и вырваться из ловушки, сбежать от захватчиков, то куда двигаться дальше? Останусь одна посреди бескрайнего космоса.

Единственное, на что осталось сил — слушать голоса. Да, голоса. Успокоившись, отпустив панику, я наслаждалась, как по венам струится дофамин, помогая освободиться от боли. Меня накрыла блаженная слабость, отчего сильно захотелось спать. Как с таким бороться? Но последствия пыток не пускали в мир Морфея — ломота в теле, воспаления и ожоги то и дело возвращали в реальность, и я блуждала где-то на границе между мирами.

Души. Корабль кишел ими, словно муравейник, они горели невероятно ярко и отчетливо. Мне казалось, я могла дотянуться до любой из них, подчинить своей воле. Думаю, не составило бы труда освободиться. Щелкнуть пальцами, призвав к камере солдата, чтобы он открыл темницу и позволил сбежать. Но куда? Куда я побегу? К кому?

Фенрир сидел в клетке, злился, и в то же время боялся неизвестности. Прикосновение к душе заставило его занервничать, но он узнал меня и затих. Хотя бы он жив. Хотя бы он.

Я долго блуждала по кораблю, изучала его строение, коридоры, следовала за душами. Забавная игра позволяла коротать время, ожидать неминуемой гибели, слушать, как кричат пленники. Скрежет механизмов и женский крик — женщина, чья душа напоминала холодный снег, страдала, но я прошла мимо. Не потому, что побрезгала помочь, а из-за присутствия Таноса. Его мощную ауру я ощущала за миллионы километров — с каждым днем она росла, наверняка благодаря Камням Бесконечности. Но артефакт, благодаря которому мне сохранили жизнь, оставался вне досягаемости титана. Ненадолго. Скорее всего, ненадолго.

Может, мне удастся его украсть? Было бы забавно, конечно, но вряд ли Камень Души захочет иметь со мной дело. Он обладал сознанием, и однажды запудрил мне мозг, подарив силу, о которой я могла только мечтать. Или же он раскрыл ее? Черт его знает, Фрейя никогда не помогала мне в обучении, на любые вопросы о развитии способностей мягко улыбалась и говорила, что у нее есть важные дела.

Важные дела. И где она теперь со своими важными делами? Ценой своей силы она запечатала врата в Хельхейм и победила Хеллу, — после той битвы валькирии стали прекрасной сказкой с трагичным концом. А теперь ее и вовсе не стало…

Боги… что от них осталось? Неужели я единственный след в истории тысячелетнего Асгарда — жалкий и размытый? Одина разочаровало бы такое наследие.

От стен уже не веяло холодом, поскольку мои кости и мышцы теряли последние остатки тепла. Свернувшись калачиком на подстилке в тонком испачканном платье, я постаралась не обращать внимание на боль в легких и горле. Просто закрыла глаза и отправилась странствовать дальше, сквозь звезды и миры. Наверное, я схожу с ума, пытаясь отыскать знакомые души среди миллиардов и триллионов живых существ, однако мне удалось заметить слабое биение в далеком уголке галактики. Некогда сияющее ярче солнца, но теряющее надежду, как погибающая звезда — свет.

Тор… так ему удалось выжить? Не удивительно, ведь положительным персонажам в истории всегда найдется место. Только я не обрадовалась новости, а заплакала — пустила слезу, единственную капельку, на которую хватило сил. Он так далеко, один, потерянный. И понятия не имеет, что я жива, поскольку для него все остались мертвы. Все. Абсолютно. Даже Локи.

Как бы я не пыталась отвергнуть эту мысль, но была вынуждена принять горькую правду — Локи погиб, его нигде не было. На этот раз бог коварства не сумел перехитрить судьбу, во всяком случае, я не ощущала его ауру. Он умел скрываться, однако мне даже не хотелось вселять ложную надежду. И какой бы сильной не была обида за то, что он помчался спасать тессаракт от надвигающего Рагнарёка, а не меня, я не могла не горевать. И горесть росла, развивалась в моей груди, как паразит, принявшийся пожирать сердце.

Бог, умеющий обращаться вороном, почему ты не улетел от проблем в этот раз? Как бы и я хотела обернуться вороном…

«Однажды я уже дал тебе умереть». А теперь этому позволила случиться я. И Тор… почему он его не защитил этого дурака? Почему не защитил меня, когда его мать пустила мне отравленную стрелу в сердце? Почему мы всегда должны умирать?!

Резкий скрип тяжелой двери выдернул меня из полудремы. По телу от резкого пробуждения пробежалась волна боли, но несмотря на нее, я как можно скорее отползла к задней стене и вжалась в угол. Мне стало нехорошо, голова закружилась, и причина тому крылась не только в съежившемся желудке и холоде. Нечто пыталось забраться мне в голову, знакомо шептало над ухом, радуясь воссоединению после долгой разлуки.

— Пора.

Пришлось зажмуриться и прикрыть лицо руками от яркого освещения в коридоре, чтобы рассмотреть фигуру, застывшую в проходе. Когда Танос вернулся? Он же был так далеко какие-то минуты назад?.. Он стал сильнее, и будто прожигал мою душу без прикосновения, я ощущала чужеродное влияние, от которого хотелось спрятаться.

— Что «пора»? — Сдавленно прошептала я, вжавшись в стену, когда титан навис надо мной грозной тенью.

Нас окружал полумрак, но пестрые камни на его латной перчатке разгоняли темноту, и среди них один отчетливо выделялся знакомым золотым сиянием.

— Пора узнать, сможем ли мы помочь друг другу.

Я не могла перестать дрожать, как бы ни приказывала телу перестать, все равно оказывалась не в силах оторвать взгляд от Камня